Ближний круг - Красницкий Евгений Сергеевич - Страница 77

– Это что же, я с этой грамотой могу явиться куда угодно и приказывать?

– Туда, где нового смотрящего еще не видели, – да. В острог за мостом, например, не сможешь – новый смотрящий туда уже заезжал.

– А сюда? – Алексей ткнул пальцем в карту. – Как думаешь?

– Если он ехал из Крупницы, то вряд ли – село далеко в стороне стоит.

– Ага! А пути до него от острога – всего лишь день, я подсчитал.

– Ты что, хочешь целое село отсюда увести? Так бесполезно же! Поля не сжаты, огороды не убраны, чем холопов до нови кормить будешь?

– Не я их кормить буду, а ратнинская сотня. Просто так они сюда не пойдут, а за хорошей добычей – с радостью. Обзавидовались же куньевской удаче! Короче, Михайла, давай Корнею грамотку писать. Утром вместе с ранеными и отправим. Через болото идти – полдня, потом, даже если взять двух сменных коней, в дороге все равно один раз заночевать придется. Так что грамотку Корней получит только послезавтра. Поднять в седло желающих сходить за добычей да дойти сюда – дня два-три. Вместе, считай, дней пять. Давай-ка бери писарскую снасть и пиши: «От Алексея Корнею…»

Мишка развернул один лист бумаги, придавил его края, чтобы не скручивался, шкатулкой и латной рукавицей, откупорил чернильницу. Сам удивляясь тому, как ожили рефлексы более чем сорокалетней давности, обмакнул перо в чернила и скребанул кончиком пера по краю чернильницы, чтобы согнать излишки чернил и не уронить на бумагу кляксу. Вспоминая ненавидимые в первых классах школы уроки чистописания, вывел: «От Алексея Корнею…»

Казалось бы, что такое несколько рядов черточек и закорючек, расположенных на желтовато-сером листе? Ну обозначают они буквы славянского алфавита, придуманного много лет назад монахами Кириллом и Мефодием, ну складываются они для знающего грамоту в слова и предложения… Но вот окажется этот листок в руках сотника, и примут на свои спины строевые кони привычную тяжесть всадников и ратного железа, и останутся стоять у ворот женщины, провожая взглядами отцов, мужей, братьев, осеняя их, уходящих, крестным знамением или шевеля губами в наговоре, отводящем беду от защитника и кормильца, от сыночка-кровиночки, от лады ненаглядного. А потом где-то там, куда унесли ратнинских мужей боевые кони, вырвутся из ножен клинки, изогнут тугие плечи луки, и уставятся смертельными жалами копья в других кормильцев, кровиночек и ненаглядных.