Куда жить - Леви Владимир Львович - Страница 13

13

Сравните это с оздоровительным кредо 99-летнего бодряка Уинстона Черчилля: «Добрая сигара, хороший коньяк. А главное, никакой физкультуры».

— Есть о чем призадуматься…

— Но каждому о своем… Была у меня пациентка с отчаянной никотиноманией. Подошла к тупику: курение уже не давало практически никакого кайфа, а лишь на чуть-чуть откладывало страдания некурения, все более их усиливая и раскачивая общий невроз.

За два месяца мы неплохо продвинулись: дама сумела бросить курить, почти освободилась от влечения к сигаретам, иногда только снилось, что курит…

И вот однажды в хорошей компании выпила, захмелела… Сказала себе: «Ну, теперь можно и закурить… Только для кайфа… Только одну. Не больше…» Получила кайф, потому что был большой перерыв.

И все, срыв — все сначала пришлось начинать.

Не с нуля даже, а с минуса.

— Почему?

— Основной закон кайфологии: на любой кайф явится антикайф той же величины. Платежка пришла тут же: взорвалось влечение, пошли ломки…

— Она могла бы стать и алкоголичкой?

— Конкретно она — вряд ли, типаж иной, именно котиноманский. Есть люди с избирательными наклонностями впадать в ту или иную зависимость, и есть те, для кого зависимость — общежизненная склонность, глобальная, — такие вот торчуны, вроде вашего покорного слуги в прошлой жизни…

Чередование или сочетание сильных, наркотического уровня зависимостей от разных A3 (пьянство, курежка, игра, несчастная любовь с дикой ревностью…) означает, что человек неуравновешен и нуждается в постоянной душевной помощи, в психологической и медицинской поддержке. Есть разряд алкогольно-расшатанных полинаркоманов, готовых глотать гадюк или вводить под кожу цианистый калий, лишь бы не терпеть хоть минуту трезвости. Очень психопатичны и часто очень талантливы. Один чудесный поэт из этой породы так и сказал мне: «У меня болит трезвость…»

— Что-то зависит не только от человека?..

— Разумеется. Агрессивные A3 — такие как героин — быстро устанавливают в душе и теле тоталитарный режим, и мало кто может против этого устоять. После нескольких «наркозапоев» человек попадает в тундровую полярную ночь. Просветы все реже. Тираны не позволяют обходиться без себя даже короткое время…

Почему Пифагор не притрагивался к вину

— Каждый ли рождается потенциальным наркоманом? Каковы диапазоны индивидуальной предрасположенности?

— Каждый из нас рождается жизненно зависимым и склонным к образованию новых зависимостей; но почти в каждом жизненные зависимости и стремление к ним сочетаются со стремлением к независимости, к освобождению. Возможность наркомании как крайней степени зависимости заложена в генотипе, как минное поле.

Но заложены и некие генетические предохранители. Наркотики и наркоиды их срывают, стрессы тому способствуют—и мины начинают взрываться…

Первая рюмка водки — хорошо помню, как сработал предохранитель: ожог, кошмар, позывы на рвоту… Но мне было всего десять лет, меня угостил авторитетный для меня взрослый, и я страшно был горд, что выдержал испытание… Еще дольше и мучительнее «срывал пломбу» табак: головокружение, муть, отвратительное слюнотечение, тошнота… Первый отчетливый кайф пришел, помнится, только примерно через полгода.

Встречаются люди с более слабыми предохранителями и с более сильными. С минами более или менее мощными… Есть типажи, и мужские и женские, с характерными телосложениями и физиономиями, на которых зависимости и склонности к ним, можно сказать, отпечатаны.

Несколько типажей с прирожденной склонностью к образованию физиологических зависимостей самого низкого, звериного пошиба я изучил, когда проводил исследования в исправительных учреждениях для особо опасных преступников… Эти люди рано становятся добровольными сознательными рабами своих страстей, в сущности маньяками, и выстраивают иногда весьма изощренные стратегии, чтобы обеспечивать чудовище, царствующее внутри, Воплощенная бесятина.

На другом полюсе — тип врожденно-духовный.

Не столь редкий, как показаться может, типаж, за которым возвышаются недосягаемые вершины Будды, Христа… Нет, вовсе не обязательно «не от мира сего», кий, благостный, вроде князя Мышкина.

Вот Пифагор, могучий кулачный боец и красавец, вот колоритный и шутоватый Сократ, вот полнокровные нравственные великаны: доктор Гааз, доктор Чехов, тор Альберт Швейцер (я не совсем случайно поставил в один ряд трех врачей). Леонардо в той же компании…

Зависимости таких людей находятся в высших точках их духовных вертикалей.

В жизни, конечно, все перемешивается и соприсутствует. Люди повышенно-творческие, но недостаточно выстроенные по нравственно-духовной оси, как раз очень часто оказываются на крючках у различных A3, тому в истории мы тьму примеров сыщем…

— Владимир Львович, а есть ведь и люди, не часто встречающиеся, но я лично знаю таких двоих, которые могут и пить, и не пить, и курить, и не курить. И анашу могут потягивать, не западая, и с едой, и с сексом такие лее свободные отношения. Человек может переходить от удовольствия к у довольствию, и вроде бы все в порядке, владеет собой. На фоне повальных неконтролируемых зависимостей в нашем похмельном царстве — как объяснить такую возможность?..

— Возможно, это люди повышенно уравновешенные; но они, может быть, и обманывают себя: зависимость нарастает исподволь…

Сомневаюсь, что среди них есть свободно плавающие героинисты или непривязанные винтисты…

— Как объяснить такой парадокс: буддисты исповедуют непривязанность, внутреннюю свободу, а сами, как я наблюдал, почти наркотически привязаны к своим медитациям?

— Да, привязаны к непривязанности, это их выбор.

Но и они кушать хотят иногда, и не только кушать…

Кто перейдет пустыню

— Случается ли все-таки, хоть изредка, что человек сам освобождается от зашкалившего A3, от наркотика или наркоида?

— Да, случается. И возможность такая связана напрямую с потенциалом интеллекта и воли. С незаурядностью, с одаренностью.

Прекрасная женщина и прекрасный поэт Юнна Мориц была тяжелой наркоманкой. Сумела освободиться сама…

Было ради чего: ради поэзии и любви, что почти одно…

Тяжелым морфинистом был смолоду Мечников. Тоже справился сам. Тоже было ради чего…

— Булгаков…

— Да, тоже — ради спасения своего таланта… И Джек Лондон сумел бросить пить ради того же.

Самая страшная проблема наркоманов заключается не в том, чтобы перетерпеть муки отказа от наркотика, а в том, как и зачем жить потом — КУДА ЖИТЬ.

Живя на наркотиках, человек незаметно теряет свой ценностный стержень — или, как Кастанеда говорит, «точку сборки». И возникает состояние обесценивания жизни (другое имя ему — anaestezia psychica doloroza — «скорбное бесчувствие души»).

Я называю это переходом через пустыню…

Как раз в это время человеку нужна и огромная вера, и безграничное терпение, и хотя бы призрачно обозначенная ценностно-смысловая альтернатива наркотику — для чего я отказываюсь от него и освобождаюсь, ради чего совершаю этот кажущийся бесконечно затянутым переход… Какие, иначе говоря, A3 для себя выбираю.

Вот оно, самое трудное. Наркоману уже ничего не хочется выбирать. Основная причина срывов: безверие и духовная бедность, стократ усиливаемые опустошительными набегами зелий… Бескрасочность, тусклость, пустотность существования заставляет человека вспоминать ту насыщенность (пусть лишь мгновенную), которую он переживал в наркотическом опьянении. Еще миг, еще маленький повод — и пропасть разверзлась снова…

Не действуют радикально ни химия, ни страх наказания и одиночества, ни ужас ускоренной смерти. Спасти может — конечно, с поддержкой всех прочих средств, включая лекарства, — лишь мощное духовное обновление, новый и до мозга костей ощутимый Смысл Жизни.