Собрание сочинений. Том 10 - Маркс Карл Генрих - Страница 14

Поражение, понесенное русскими у Калафата, пожалуй, важнее с политической, чем с военной точки зрения. Это поражение в сочетании с прибытием союзного флота в Черное море исключает последний шанс на то, что царь уступит покорнейшей просьбе о мире, переданной ему курьером, посланным венским совещанием в С.-Петербург. С другой стороны, влияние этого поражения немедленно усилит в соседней Сербии национальную партию и нагонит страх на сторонников России, которые в последнее время вели себя в Белграде с поразительной наглостью. Правда, князь Александр и сербские народные массы не дали себя убедить в необходимости порвать узы, связывающие их страну с султаном, несмотря на то, что множество русских агентов наводняет Сербию и ведет свои интриги в разных направлениях: они посещают местности и разыскивают лиц, в прошлом известных приверженностью к изгнанной династии Обреновичей, заговаривая с одними о молодом князе Михаиле, с другими о его старом отце Милоше. Они то внушают им надежду на расширение границ Сербии при покровительстве России, на образование нового королевства Иллирии, которое объединит всех говорящих на сербском языке и ныне находящихся под властью Турции и Австрии, то угрожают им, в случае сопротивления, вторжением несметных армий и полным порабощением. Вы знаете, что проживающий в Вене князь Милош является давнишним протеже Меттерниха, тогда как его сын Михаил — просто-напросто ставленник России, бежавший в 1842 г. из Сербии и оставивший престол свободным. Поражение России у Калафата кроме того избавит Австрию от страха, что русская армия появится перед Белградом, и пробудит у тех австрийских подданных, которые одного с ней происхождения и одной веры, сознание собственной силы и того унижения, которому они подвергаются под властью немцев.

Относительно Австрии я могу сказать en passant [между прочим. Ред.], что она, наконец, оставила долго лелеемую надежду на получение нового займа. О состоянии ее казначейства можно судить по тому приему, к которому недавно прибегло ее правительство, снизив курс своих же бумажных денег на 15 %; этот финансовый маневр можно сравнить лишь с мошенническими изощрениями изобретательных французских rois faux monoyeurs [королей-фальшивомонетчиков. Ред.], которые повышали курс денег, когда им надо было платить, и снижали его, когда им предстояло взимать платежи. Судя по немецким газетам, австрийский бюджет на 1854 г. будет сведен с дефицитом в 45000000 флоринов в своей обычной части и в 50000000 флоринов — в чрезвычайной. Всякий раз, как в Вену поступает сообщение, от которого пахнет порохом, люди осаждают банкирские дома, чтобы обменять бумажные деньги на серебряные.

Франция, как известно, также давно собиралась заключить заем в 200000000 франков (8000000 фунтов стерлингов). Однако недостаток продовольствия, неурожай винограда и недобор шелка-сырца, общий застой в торговле и промышленности, серьезные опасения относительно предстоящих в конце февраля платежей, тенденция к понижению курса государственных ценных бумаг и железнодорожных акций — все эти обстоятельства никак не способствовали облегчению подобной операции. Бонапарту не удалось найти на бирже покупателей для нового займа. Оставалось только то средство, к которому прибегли накануне coup d'etat [государственного переворота. Ред.] — послать Персиньи во Французский банк, чтобы изъять оттуда 50000000 франков (10000000 долларов), оставив взамен в качестве «обеспечения» на такую же сумму казначейских обязательств. Это фактически было сделано в день Нового года. Ответом на этот финансовый coup d'etat было падение курса ценных бумаг до 69 %. Как теперь официально сообщается, правительство получит у Французского банка заем в 2000000 или 3000000 франков, обеспечиваемых казначейскими обязательствами. Лица, не осведомленные о том, что произошло в день Нового года в салоне Французского банка, так и не смогут понять, каким образом удалось убедить этот банк предоставить заем, отвергнутый биржей.

Сообщения о Персии по-прежнему противоречивы. По одним сведениям, персидская армия идет на Эрзерум и Багдад, а по другим — русская интрига провалилась из-за угрозы английского поверенного в делах г-на Томпсона покинуть Тегеран, из-за опасения, что ненависть персидского народа к России приведет к немедленному взрыву, а также из-за прибытия афганского посольства, пугавшего вторжением афганцев на персидскую территорию, в случае если Персия заключит союз с Россией.

Судя по опубликованным в «Patrie» частным письмам из Константинополя, Диван решил укрепить Константинополь со стороны суши. Говорят, что смешанная комиссия, состоящая из европейских и турецких офицеров, ужа приступила к предварительному осмотру местности. Укрепление Константинополя совершенно изменило бы характер операций русско-турецкой войны и оказалось бы самым тяжелым, ударом из всех, когда-либо нанесенных извечным мечтам самозванного наследника византийских императоров.

Слух о том, что Австрия сосредоточивает в Банате армейский корпус, которым будет командовать генерал граф Шлик, опровергается немецкой печатью.

По сообщению берлинской «Correspondenz», всем властям была дана общая инструкция быть наготове на случай мобилизации ландвера[30].

Из С.-Петербурга сделано предложение копенгагенскому кабинету уступить России остров Борнхольм.

«Борнхольм», — справедливо замечает «Daily News», — «мог бы служить Мальтой или Гибралтаром на Балтийском море. Он находится на расстоянии одного дня плавания от Зунда и Копенгагена и расположен у самого входа в Балтийское море».

В сообщении, посланном лордом Редклиффом севастопольскому губернатору и ставящем его в известность о появлении союзной эскадры в Черном море, указано, что единственной целью этого передвижения является «защита оттоманской территории от каких-либо нападений или враждебных актов», но совершенно не упоминается о защите оттоманского флота.

Так как все получаемые из Парижа, Вены, Берлина, Константинополя и С.-Петербурга сообщения указывают на вероятность войны, то на всех товарных рынках по обе стороны Ла-Манша происходит общее падение цен.

Написано К. Марксом 20 января 1854 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3997, 8 февраля 1854 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Ф. ЭНГЕЛЬС

ПОСЛЕДНЕЕ СРАЖЕНИЕ НА ЕВРОПЕЙСКОМ ТЕАТРЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

Статьи наших лондонских корреспондентов и сообщения европейских газет позволяют нам, наконец, составить себе полное представление о продолжительном сражении между турками и русскими, ареной которого явилась Четате, небольшая деревня в девяти милях к северу от Калафата. При том, что в ряде кровопролитных схваток, о которых идет речь, была проявлена большая храбрость и что победу одержали турки, весьма примечательным является то, что бои не дали каких-либо практических результатов, поскольку речь идет об изгнании русских из Валахии. Причиной тому ошибка турок, на которую мы уже не раз обращали внимание наших читателей. Мы имеем в виду отправку ими отдельной армии в Калафат для преграждения пути в Сербию, в то время как лучшей гарантией против вторжения русских в эту область было бы присутствие сильной и концентрированной армии у Рущука и Гирсовы. Такая армия угрожала бы коммуникациям любой русской армии, продвигающейся в западном направлении, а мост и предмостное укрепление, подобное укреплению у Калафата, у Олтеницы или еще где-нибудь поблизости явились бы опорными пунктами турок на левом берегу Дуная. Но даже и без того, русские не могли бы перейти верхний Дунай и двинуться в Сербию, не предоставив туркам возможность перейти нижний Дунай и двинуться на Бухарест. Конечно, утверждая это, мы исходим из действительного соотношения сил и считаем, что румелийская армия турок значительно превышает по численности валашскую армию русских.