Собрание сочинений. Том 10 - Маркс Карл Генрих - Страница 81

С конца апреля русские время от времени открывали огонь по Силистрии с другого берега Дуная. В мае они приступили к возведению правильного апроша на большом острове против города, близ дамбы, ведущей к Каларашу, и к 10 мая закончили размещение своих батарей вдоль берега реки. 11 мая была произведена ураганная бомбардировка города, а также настильный обстрел северного форта. Они повторились 12 мая, когда их наблюдал только что прибывший лейтенант бенгальской артиллерии Несмит, поместивший сообщение об этом в лондонской газете «Times». Главным объектом обстрела был северо-восточный, или Чшенгельский, бастион, с которого турки отвечали особенно ожесточенно и с большой точностью прицела. Напротив, стрельба русских изображается весьма небрежной. У большого количества гранат, найденных в городе, перед выстрелом не были сняты колпачки с трубок, так что они не могли ни воспламениться, ни взорваться. Подобный недосмотр, хотя и обычный при быстрой стрельбе в полевых условиях в начале кампании, является неслыханным при осадном обстреле, когда огонь всегда ведется сравнительно медленно; он показывает, насколько русские торопились расстрелять свои боевые припасы. Кроме того, в течение ночи русские воздвигли батарею на острове Шиблак, к востоку от Силистрии (в 1829 г. они имели в этом же месте две батареи). Четыре орудия этой батареи, должно быть, были предназначены для простреливания продольным огнем всего северного фронта.

С 13 по 16 мая ничего существенного, видимо, не было сделано; по крайней мере донесения ничего не сообщают. Вполне вероятно, что русские генералы, обнаружив, что бомбардировка, как они этого вполне могли ожидать, не достигает цели в отношении турецкой крепости, готовились к атаке на правом берегу реки. Соответственно, 16 мая ниже Силистрии был наведен мост; по нему переправилось 20000 солдат, к которым в скором времени присоединились, как говорят, еще 20000 из Добруджи. Русские произвели общее передвижение для сосредоточения в направлении Силистрии и Туртукая; ибо, раз атака была задумана на правом берегу реки, нужны были силы для прикрытия от Омер-паши, находившегося в Шумле, и от тех англо-французских войск, которые могли быть высажены в Варне.

19 мая имели место первые разведывательные действия против Араб-Табиа; крупные массы войск были сосредоточены непосредственно за чертой досягаемости артиллерийских орудий, а стрелковая цепь начала продвижение вперед. После короткой канонады Муса-паша выслал На плато отряд башибузуков[153], оттеснивший стрелков. 20 мая имело место новое выступление русских, выглядевшее слишком внушительно для простой разведки и недостаточно внушительно для настоящей атаки. 21-го была произведена первая атака на Араб-Табиа; подробности неизвестны, но русские были отражены с большими потерями. Два русских офицера, перебежавшие к туркам, сообщили, что силы противника достигают 90000, состоят из трех армейских корпусов (что соответствует действительности: 3-го. 4-го и 5-го) и находятся под командованием великого князя Константина. Последнее заявление, очевидно, ошибочно, ибо, как известно, Константин командует флотом, армией и береговой обороной Финляндии. Сообщение о предполагавшемся на следующий день возобновлении атаки на деле не подтвердилось. Русские были в боевой готовности, но не приближались к форту. Затем мы опять не имеем сведений о ходе событий вплоть до 26 мая; на рассвете же 27 мая русские вновь атаковали Араб-Табиа весьма значительными силами. Три раза возобновлялся приступ, и три раза атакующие были отбиты с огромным уроном. В турецких отчетах говорится о 1500 убитых и 3000 раненых русских, что, может быть, несколько преувеличено, но все же не слишком неправдоподобно. Решив взять форт а lа [на манер. Ред.] Суворов, Паскевич на следующее утро вновь подготовил свои колонны к атаке. Резня, по-видимому, была ужасающей; генерал Сельван был убит. Полковник граф Орлов-младший умер, получив пулю в глаз. Другой полковник был тяжело ранен. Сами русские определяют свои потери в 186 убитых и 379 раненых; но это, по всей вероятности, не составляет и трети их действительных потерь; при том количестве войск, которое они ввели в атаку, 2000 являются наименьшей потерей, которую они могли понести.

Следующей ночью турки произвели массовую вылазку, неожиданно напали на расположения русских и оттеснили русских с большими потерями (1500–1800 согласно донесениям). Эта удачная вылазка, а также то обстоятельство, что при последнем натиске не удалось довести войска до схватки, несмотря на то, что была пущена в ход кавалерия с целью подогнать их и отрезать им отступление, заставили князя Паскевича отказаться от попытки взять форт штыковой атакой. Нет никакого сомнения в том, что оборона этого редута представляет собой один из самых славных военных подвигов не только в этой, но вообще во всех русско-турецких кампаниях. Местность эта допускала атаку очень крупными силами, а русские не из тех, кто пропустит случай послать на штурм столько тысяч, сколько они только могут. С их стороны, следовательно, должно было быть весьма значительное численное превосходство, потребовавшее для противодействия со стороны турок не только большой отваги, но и хорошо спланированных и согласованно выполненных вылазок. Едва ли можно сомневаться в том, что, будь перед ними турки 1829 г., русские овладели бы крепостью. Их теперешнее повторное поражение показывает, что турки, по крайней мере часть их, сделали успехи в области тактики и военной науки, но не утратили своей храбрости. В этом отношении защита Араб-Табиа и сражение при Четате являются наиболее замечательными событиями всей кампании.

Что касается атаки русских, то мы не можем о ней сказать ничего хорошего. Паскевич, кажется, настолько торопится взять Силистрию, что у него не остается времени даже на мероприятия, совершенно необходимые для достижения этой цели. Его нерешительность всем бросается в глаза. Сначала он испробовал бомбардировку, хотя ему бы следовало знать, насколько это бесполезно в отношении турецкого города. Бомбардировка может привести только к большой потере боевых припасов со стороны русских, да разве еще к пролому в стене со стороны реки, где близость Дуная, этого природного рва шириной в 1000 ярдов, исключает всякую мысль о штурме. Затем был атакован сухопутный фронт, но артиллерия Араб-Табиа, по-видимому, так и не была подавлена и не было сделано ни одной серьезной попытки разрушить укрепления этого форта. Все это слишком несущественно для преемника Суворова. Как говаривал этот архирусский генерал, «пуля — дура, а штык — молодец», и если это верно в отношении русского штыка, который, согласно тому же доблестному авторитету, способен проткнуть Альпы, это несомненно еще более верно в отношении русских пуль, имеющих неизменное и непреодолимое влечение к отклонению. Таким образом, штурм предписан, выполнен, повторен вновь и вновь, но тщетно. Получается, что земляные парапеты небольшого, но прочно выстроенного турецкого форта крепче альпийского гранита, против которого сражался Суворов, и что турецкие ядра и пули — не такие дуры, как ядра и пули русских. Б итоге Паскевич вынужден будет вернуться к старому правилу: никогда не штурмовать укреплений, не заставив замолчать их артиллерию и не разрушив их оборонительные сооружения. Таким образом, приблизительно 30 или 31 мая начинается правильная осада, и Паскевич в конце концов обращается к «дуре-пуле».

Но нет! И это — только видимость. Является генерал Шильдер, знаменитый по 1829 году; он обещает сломить крепость своими неизменными минами, и к тому же в несколько дней. Использование мин против укрепления полевого типа является выражением крайнего военного отчаяния, невежественной ярости противника, попавшего в безвыходное положение. Если нужно прибегнуть к минам, первым условием их успешного применения является покрытие гласиса. Но до покрытия гласиса неприятельская артиллерия должна быть подавлена; а это означает сооружение одной, двух, трех параллелей, с соответствующими батареями. И действительно, мины составляют заключительный этап осады, а не ее начало. Если Шильдер не предполагает вести подземные подкопы на площади примерно в двадцать квадратных миль или прокладывать туннель под Дунаем, то ему не уйти от необходимости правильной осады. Вопреки Суворову, пули — необходимы.