Собрание сочинений. Том 11 - Маркс Карл Генрих - Страница 107

IV

Лондон, 4 августа. С начала антиякобинской войны влияние вигов в Англии стало все более и более падать. Они поэтому обратили свои взоры на Ирландию, решив бросить ее на чашу весов, и написали на своем партийном знамени: эмансипация Ирландии. Оказавшись в 1806 г. на непродолжительное время у власти, они действительно внесли в палату общин билль о крохотной реформе для Ирландии, провели его через второе чтение, а затем добровольно взяли обратно, в угоду ханжескому слабоумию Георга III. В 1812 г. виги сделали попытку, правда безуспешную, навязать себя принцу-регенту (позже Георгу IV) под тем предлогом, что они — единственно возможное орудие примирения с Ирландией. Как до, так и во время движения за реформу они всячески заискивали перед О'Коннелом, и «надежды Ирландии» служили им в качестве могучего оружия. Несмотря на это, первый акт министерства реформы во время первой сессии реформированного парламента заключался в объявлении войны Ирландии, в таком «варварском и кровавом» мероприятии, как «исключительный закон», который вводил в Ирландии военное положение [В «New-York Daily Tribune» конец этой фразы дан в следующей редакции: «… как исключительный закон для Ирландии — «билль о трибуналах красных мундиров», согласно которому в Ирландии взамен обычных судей и судов присяжных вводились военные суды». Ред.]. Виги выполнили свои былые обещания «огнем, тюрьмой, ссылкой и даже смертной казнью». Против О'Коннела было возбуждено судебное преследование, и он был осужден по обвинению в мятеже. Между тем виги смогли внести в парламент и провести через него исключительный закон для Ирландии только ценой твердого обязательства предложить другой билль — об англиканской государственной церкви в Ирландии. Этот билль — таковы были взятые вигами на себя обязательства — должен был содержать статью, согласно которой в распоряжение парламента передавался определенный избыток доходов, получаемых в Ирландии государственной церковью. Со своей стороны парламент должен был распорядиться этими суммами в интересах Ирландии. Значение этой статьи заключалось в признании принципа, согласно которому парламент имел право экспроприации государственной церкви, — принципа, правильность которого должна была казаться лорду Джону Расселу тем более очевидной, что все огромные владения его семьи состоят из бывших церковных земель. Виги обещали отстоять этот церковный билль или подать в отставку. Но как только исключительный закон был принят, виги, сославшись на необходимость избежать конфликта с палатой лордов, взяли обратно вышеупомянутую статью, которая только и придавала смысл их церковному биллю. Они голосовали против своего собственного предложения и провалили его. Это произошло в 1834 году. Но к концу этого же года словно электрический ток снова оживил ирландские симпатии вигов. Дело в том, что им пришлось осенью 1834 г. освободить министерские кресла для кабинета Роберта Пиля. Они были снова отброшены на скамьи оппозиции. И сразу же мы наблюдаем усердную деятельность нашего Джона Рассела но умиротворению Ирландии. В январе 1835 г. он являлся главным агентом в переговорах по заключению Личфилдхаусского соглашения[221]. Виги по этому соглашению предоставили О'Коннелу patronage (право распределять должности и т. д.) в Ирландии. О'Коннел, со своей стороны, гарантировал им ирландские голоса внутри и вне парламента. Однако необходим был предлог для изгнания тори с Даунинг-стрит. Рассел со свойственной ему «щепетильностью» избрал полем сражения церковные доходы. Ирландии, а боевым паролем ту самую статью, снискавшую себе дурную славу под названием «статьи о присвоении», от которой он и его коллеги по министерству реформы совсем незадолго перед этим сами отреклись, взяв ее обратно. Министерство Пиля действительно было опрокинуто под флагом «статьи о присвоении». Был образован кабинет Мелбурна, и лорд Джон Рассел получил пост министра внутренних дел и лидера палаты общин. Тут он начал превозносить самого себя, с одной стороны, за стойкость своего духа, ибо он, уже будучи у власти, продолжал стойко держаться своих убеждений по поводу «статьи о присвоении»; с другой стороны — за свою моральную воздержанность, ибо он воздерживался от того, чтобы действовать на основании этих убеждений. Его убеждения навсегда остались словами, он так никогда и не претворил их в жизнь. Став премьер-министром в 1846 г., он добился такой полной победы своей моральной воздержанности над стойкостью своего духа, что отрекся также и от «убеждений». Рассел заявил, что он не знает более губительных мер, чем те, которые посягают на материальные основы государственной церкви — на ее доходы.

В феврале 1833 г. Джон Рассел от имени министерства реформы резко выступил против ирландского движения за Repeal [отмену (отмену унии). Ред.].

«Истинной целью этого движения», — восклицал он в палате общин, — «является стремление без дальнейших околичностей свергнуть объединенный парламент и на место короля, палаты лордов и палаты общин Соединенного королевства поставить такой парламент, лидером и главой которого был бы О'Коннел».

В феврале 1834 г. в тронной речи опять содержались выпады против движения за Repeal, и министерство реформы предложило в ответном адресе

«в торжественной форме заявить, что сохранение унии законодательных органов трех королевств в неприкосновенном и цельном виде является нерушимой волей парламента».

Но стоило только Джону Расселу опять оказаться на мели оппозиции, как он заявил:

«Что касается Repeal унии, то этот вопрос в такой же мере может быть предметом поправок и запросов, как и всякий другой акт законодательного органа»,

следовательно, не больше и не меньше, чем любой пивной билль.

В марте 1846 г. Джон Рассел опрокинул правительство Пиля, вступив в коалицию с тори, которые горели желанием наказать отступничество своего лидера в вопросе о хлебных законах. Предлогом послужил внесенный Пилем «билль об оружии» для Ирландии, против которого Рассел, полный нравственного негодования, решительно протестовал. Он стал премьером. Первым шагом Рассела было внесение в парламент такого же «билля об оружии». Но этим он только осрамил себя без всякой пользы. О'Коннел успел уже организовать огромные митинги против этого билля и собрать 50000 подписей под петицией; он находился в Дублине, откуда руководил всем движением. King Dan (король Дан — так прозвали Даниела О'Коннела в народе) потерял бы свое королевство и доходы, если бы в этот момент его сочли соучастником Рассела. Поэтому он предупредил маленького человека в угрожающей форме, чтобы тот немедленно взял обратно свой билль об оружии. Рассел взял его обратно. О'Коннел сумел, несмотря на свою тайную игру с вигами, мастерски как всегда, к их поражению добавить еще и унижение. Чтобы не оставалось никаких сомнений относительно того, по чьему приказанию дастся сигнал к отступлению, он сообщил участникам движения за отмену унии, собравшимся в Консилиейшн-холл в Дублине, о взятии обратно билля об оружии 17 августа — в тот самый день, когда Джон Рассел объявил об этом в палате общин. В 1844 г. Рассел обвинял сэра Роберта Пиля в том, что «он наводнил Ирландию войсками и не управляет страной, а только оккупирует ее». В 1848 г. Рассел оккупировал Ирландию, применил к ней законы о государственной измене, приостановил действие Habeas Corpus Act[222] и хвастал «энергичными мероприятиями» Кларендона. Но и эта энергия была лишь фальшивым предлогом. В Ирландии противостояли Друг другу, с одной стороны, сторонники О'Коннела и попы, в тайном согласии с вигами, с другой — Смит О'Брайен со своими приверженцами. Последние были просто dupes [жертвами обмана, простофилями. Ред.], которые приняли всерьез игру с отменой унии и потому кончили фарсом. «Энергичные меры», принятые правительством Рассела, и пущенные в ход зверства совсем не вызывались обстоятельствами. Их целью было не упрочение английского господства в Ирландии, а продление правления вигов в Англии.