Собрание сочинений, том 15 - Маркс Карл Генрих - Страница 91

На вопрос о принципе Гражданской войны в Америке отвечает боевой лозунг, который провозгласил Юг, нарушив мир. Стивенс, вице-президент южной Конфедерации, заявил на конгрессе сецессионистов, что конституция, высиженная в Монтгомери, существенно отличается от конституции Вашингтона и Джефферсона тем, что теперь впервые рабство признается само по себе благодетельным институтом и краеугольным камнем всего государственного здания, в то время как революционные предки, люди, опутанные предрассудками XVIII века, смотрели на рабство как на исходящее от Англии и устранимое с течением времени зло. Другой матадор Юга, г-н Спратт, воскликнул: «Для нас дело идет о создании великой рабовладельческой республики (a great slave republic)». — Итак, если Север и обнажил меч только для защиты Союза, то разве Юг не заявил уже раньше, что дальнейшее существование рабства несовместимо более с дальнейшим существованием Союза?

Подобно тому как бомбардировка форта Самтер дала сигнал к началу войны, победа на выборах республиканской партии Севера, избрание Линкольна президентом, послужили сигналом к сецессии. Линкольн был избран 6 ноября 1860 года. 8 ноября 1860 г. из Южной Каролины телеграфировали: «Сецессию здесь считают решенным делом». 10 ноября законодательное собрание штата Джорджия уже занималось планами сецессии, а на 13 ноября было назначено специальное заседание законодательного собрания штата Миссисипи, чтобы рассмотреть тот же вопрос о сецессии. Но избрание Линкольна само явилось лишь результатом раскола в демократическом лагере. Во время избирательной борьбы демократы Севера отдали свои голоса Дугласу, а демократы Юга — Брекинриджу, и именно этому раздроблению голосов демократов обязана своей победой республиканская партия. Почему, с одной стороны, получила перевес республиканская партия на Севере? Почему, с другой стороны, произошел раскол внутри демократической партии, обе части которой на Севере и на Юге более полустолетия действовали совместно?

Власть над Союзом, которую Юг постепенно узурпировал благодаря своему сговору с демократами Севера, достигла своего кульминационного пункта во время президентства Бьюкенена. Последний Континентальный конгресс 1787 г. и первый конгресс, созванный на основе конституции в 1789–1790 гг., законодательным путем запретили рабство во всех территориях республики к северо-западу от Огайо. (Территориями называются, как известно, расположенные внутри самих Соединенных Штатов колонии, население которых еще не достигло численности, необходимой по конституции для образования самостоятельных штатов[183].) Так называемый Миссурийский компромисс (1820 г.), в результате которого Миссури вошел в состав Соединенных Штатов в качестве рабовладельческого штата, запрещал рабство во всех остальных территориях к северу от 36°30′ широты и к западу от Миссури. Благодаря этому компромиссу, область рабовладения продвинулась на несколько градусов долготы, между тем как, с другой стороны, его будущее распространение, казалось, было ограничено вполне определенной географической линией. Этот географический барьер был, в свою очередь, опрокинут в 1854 г. так называемым биллем Канзас-Небраска, автором которого являлся Ст. А. Дуглас, тогдашний лидер демократов Севера. Этот билль, прошедший в обеих палатах конгресса, отменял Миссурийский компромисс, ставил рабство и свободу в равные условия, предписывал правительству Союза относиться к ним обоим с одинаковым безразличием и предоставлял народному суверенитету, т. е. большинству колонистов, решение вопроса о том, вводить или не вводить рабство в какой-либо территории. Так впервые в истории Соединенных Штатов были устранены всякие географические и юридические преграды для распространения рабства в территориях. Под действием этого нового законодательства свободная до тех пор территория Новая Мексика — территория, в пять раз большая, чем штат Нью-Йорк — была превращена в рабовладельческую территорию, и сфера рабства была продолжена от границы Мексиканской республики до 38° северной широты. В 1859 г. Новая Мексика получила рабовладельческий кодекс, который может соперничать в варварстве с кодексами законов Техаса и Алабамы, Между тем, как доказывает перепись 1860 г., Новая Мексика с населением почти в 100000 жителей не насчитывает и полусотни рабов. Таким образом, для Юга было достаточно послать через границу нескольких авантюристов с немногими рабами и затем, с помощью центрального правительства в Вашингтоне, а также его чиновников и поставщиков в Новой Мексике, созвать с невероятным шумом мнимонародное представительство, чтобы навязать этой территории рабство и тем самым господство рабовладельцев.

Однако в других территориях этот удобный метод оказался неприменимым. Тогда Юг сделал следующий шаг и апеллировал от конгресса к Верховному суду Соединенных Штатов. Этот суд, насчитывающий девять судей, из которых пять принадлежат Югу, был издавна послушнейшим орудием рабовладельцев. В 1857 г., по пресловутому делу Дреда Скотта[184] он постановил, что каждый американский гражданин имеет право взять с собой на любую территорию всякую признанную конституцией собственность. Конституция признает рабов собственностью и обязывает правительство Союза защищать эту собственность. Следовательно, на основании конституции владельцы могут принудить своих рабов к труду в территориях, и каждый отдельный рабовладелец может, таким образом, вводить рабство в свободных до сих пор территориях против воли большинства колонистов. Законодательные собрания территорий лишались права запрещать рабство, а на конгресс, наряду с правительством Союза, возлагалась обязанность защищать пионеров рабовладельческой системы.

Если Миссурийский компромисс 1820 г. расширил географические границы рабства в территориях, если билль Канзас-Небраска 1854 г. уничтожил всякую географическую границу и поставил на ее место политическую преграду — волю большинства колонистов, то Верховный суд Соединенных Штатов своим решением в 1857 г. уничтожил и эту политическую преграду, превратив все территории республики, настоящие и будущие, из рассадников свободных штатов в рассадники рабства.

В то же время при правительстве Бьюкенена в штатах Севера беспощадно проводился изданный в 1850 г. более суровый закон о выдаче беглых рабов[185]. Казалось, что поимка рабов для южных рабовладельцев стала конституционным призванием Севера. С другой стороны, чтобы по возможности задержать колонизацию территорий свободными поселенцами, партия рабовладельцев срывала все меры по созданию так называемого фонда свободных земель [Freesoil-Masregeln], то есть меры, которые должны были безвозмездно обеспечить колонистам определенное количество невозделанных государственных земель[186].

Как во внутренней, так и во внешней политике Соединенных Штатов интересы рабовладельцев служили путеводной звездой. Фактически Бьюкенен добился поста президента благодаря изданию Остендского манифеста, в котором приобретение Кубы, будь то путем покупки или силой оружия, провозглашалось великой задачей национальной политики[187]. Во время его правления Северная Мексика была уже поделена между американскими земельными спекулянтами, которые нетерпеливо ждали сигнала, чтобы наброситься на Чиуауа, Коауилу и Сонору[188]. Непрерывные пиратские экспедиции флибустьеров против государств Центральной Америки подобным же образом направлялись Белым домом в Вашингтоне. В теснейшей связи с этой внешней политикой, открытой целью которой было завоевание новых областей для распространения рабства и господства рабовладельцев, находилось втайне поддерживаемое правительством Союза возобновление торговли рабами[189]. 20 августа 1859 г. Ст. А. Дуглас сам заявил в американском сенате: за последний год негров из Африки ввезено больше, чем за какой-либо другой год, даже по сравнению с тем временем, когда работорговля еще была разрешена законом; число ввезенных за последний год рабов достигает 15000.