В чужом ряду. Первый этап. Чертова дюжина - Март Михаил - Страница 50

— Все верно, Ваня. Деньги я Маруське отдавал, а она оставляла только на жизнь, остальное в золото обращала. Война стояла на пороге, кому нужны бумажки? Гитлер свои привезет. Маруська не верила в нашу победу.

— Значит, золота у тебя больше, чем в банке? Покупатели никуда не делись. Пройдет реформа, можно будет наладить поток.

— Я подумаю. А в качестве аванса выдай мне сегодняшними тысяч сто.

— Смеешься?

— Улыбаюсь. Я за нас двоих сидел. Твои пятнадцать процентов, умноженные на семь лет лагеря, на полмиллиона потянут.

— Тише, тише, Петя, достану я тебе деньги.

На привокзальной площади их ждал длинный черный лимузин.

— Кучеряво живешь, брательник.

— Добро бы своя была. Министерская.

Они сели в машину и поехали на дачу.

Дом в Малаховке выглядел дворцом.

— Тоже казенный?

— Свой. Участок дали от министерства. Строились сами.

— На пятнадцать процентов такой не построишь.

Иван принес из машины продукты, передал ключи.

— Такая погода, а Ирина в Москве сидеть будет? — спросил Петр.

— Она не любит дачу.

— Тебе на руку, есть где оттянуться.

— Ладно, мне на работу возвращаться надо. Отдыхай, затопи баньку. Поживешь пока, там видно будет.

Иван уехал. Петр перекусил, распил чекушку и решил пройтись по поселку. В силу привычки он не мог находиться в незнакомом месте, только знание местности давало уверенность, что можно уйти от преследования. Перед тем как лечь на дно, он изучал окрестности, чердаки, проходные дворы. В Малаховке ему бывать не приходилось.

Он вышел из калитки и направился туда, откуда слышались гудки паровозов. Выйдя к железнодорожной насыпи, Петр не мог сообразить, с какой стороны станция, и наугад повернул вправо. Торопиться-то некуда, чудный воздух, птички поют — свобода, можно вздохнуть полной грудью.

До платформы Кострулев дошел быстро, прочитал — «Красково». Обратно решил идти переулками, поселки вытянулись вдоль железной дороги в одну цепочку. Возле высокого забора стояло несколько машин и небольшая толпа любопытствующих. Кострулев присоединился.

— Что случилось-то?

Старушка глянула на высокого улыбчивого молодого человека, он ей понравился. Петя всем нравился, вор обязан быть обаятельным, иначе не вызовешь доверия, а это уже профнепригодность, меняй ремесло.

— Тут прокурора зарезали, его родного брата и еще двух военных. Все утро стреляли, а приехали вот только сейчас.

Из калитки вышел коренастый подполковник, за ним свита. Петр не успел отвернуться.

— Кострулев?

Подполковник остановился, глянул на своего «крестника» и подошел ближе.

— Он самый, гражданин майор.

— Подполковник.

— Давно на свободе?

— Поезд час назад прибыл. Билет сохранился. Так что резню на этой даче не я устраивал.

— Верю, Кострулев. Тот, кто ее устроил, уже у нас.

— Лихо работаете.

— А тебя всегда заносит туда, где неприятностями пахнет?

— Черт его знает. Ноги сами принесли.

— Советую уносить тебе их подальше от Москвы. Теперь все сводки проверять буду. Один вскрытый сейф — и тебе крышка, сгною в зоне.

— Спасибо на добром слове, гражданин начальник.

— Мир тесен, свидимся.

Встреча с Рубеко оставила неприятный осадок на душе. Плохое начало. Продолжение было не лучше, на даче его поджидала Ирина. Она сидела в кресле с пистолетом в руках.

— У мужа сперла? Существует такая наука — баллистика. По пуле определят, из какого ствола выпущена, шпалер-то зарегистрирован, Ивану по штату положен.

— Вот его и посадят.

Ирина никогда не считалась красавицей, а за семь лет подурнела еще больше: отекшие глаза, двойной подбородок, слоновые ноги, землистый цвет лица.

— Что тебе от меня нужно?

— Я пришла сказать, чтобы ты на Маруськино золото не рассчитывал.

— Золото мое, а не Маруськино. Если она хранила его у тебя, то лишь от страха. За сохранность получишь десять процентов. Странно, что ты его не просадила. И как я догадываюсь, Ванька не в курсе.

— Машка умела молчать. Даже в постели.

— В постели?

— А ты ее святошей считал? Может, вор ты и авторитетный, но по жизни чистый лох.

— Зачем тебе столько золота?

— У меня дочь есть.

— Вы бездетные.

— Лёлька моя дочь. Я ее воспитывала, пока ты по малинам шлялся и на нарах маялся.

— Хочешь всего меня лишить? Загнанный в угол зверь очень опасен.

— Я тебя предупредила, Петр. Сунешься в мою семью, пристрелю, и мне ничего не сделают. Самозащита. Сваливай из Москвы. Сейфов везде хватает, не пропадешь.

— Разберусь. Хочешь войны, ты ее получишь.

— Посмотрим, чья возьмет.

Она встала с дивана и, не отводя пистолета от цели, попятилась к дверям.

Веселый денек получился. Удачным его никак не назовешь.

Машина встала у самого переезда платформы «Малаховка», лопнуло колесо. Подполковник Рубеко чертыхался, он торопился в город, чтобы продолжить допрос Родиона Чалого, устроившего резню на даче.

Лейтенант дернул начальника за рукав и кивнул на платформу:

— Гляньте, Ирина Червонная.

— Кто?

— Жена Ивана Червонного.

— И сестра Марии Кострулевой. Таких совпадений не бывает. Вот что, ты у нас в штатском, садись-ка бабе на хвост, тут новая каша заваривается. Везет нам сегодня на случайные встречи. Похоже, Кострулев что-то задумал. Если мы увяжем его с братом, все встанет на свои места.

— К Ивану не подберешься.

— Не к таким подбирались. Нам нужны факты. Действуй, лейтенант. И будь осторожен.

Что касается осторожности, то самым предусмотрительны оказался Иван. С другой стороны переезда он видел, как лейтенант поднялся на платформу, а потом сел с его женой в один вагон электрички. Иван правильно все рассчитал и ожидал появления своей жены на даче.

2.

У Лизы наворачивались слезы, но она старалась сосредоточиться на сборах. Отбирала одни вещи, потом отбрасывала их в сторону и искала другие. Рюкзачок небольшой, много не возьмешь. Челданов сидел на стуле, как на оседлой лошади, и наблюдал за женой. Похоже, Лиза была готова к такому повороту судьбы, но ее муж пребывал в полной растерянности. Он верой и правдой служил своему генералу, а тот в благодарность подсунул ему такую свинью. Просить о чем-то не имело смысла, Белограй не принимал необдуманных решений. Больше трех месяцев ушло на сбор команды, и не зря он доверил Лизе подбирать людей, уже тогда планировал отправить их в тайгу, на верную смерть. Но как же он мог узнать о катастрофе? Значит, крушение самолета было подстроено. Генерал рубит концы, для этого ему понадобился корабль и команда.

Полковник не считал себя очень умным человеком и большим стратегом, но у него был большой жизненный опыт и знание людей. Белограй ему не по зубам. Генерал видел все наперед, мог разложить ситуацию по косточкам, как карты в пасьянсе. Зачем ему понадобилась Лиза? Зачем он сколачивал банду из зеков? Челданов вспомнил загадку со стариком, козлом, кочаном капусты и волком. Дурацкая история, о которой уже успел забыть. Ответа он тогда не нашел и до сих пор его не знает.

Лиза бросила вещи на пол и расплакалась. Челданов пересел к ней и обнял за плечи. У него не было оправданий, и он не находил нужных слов для ее утешения.

— Жалко мне тебя, Харитоша.

Полковник обомлел. Жену посылали на верную гибель, а она его жалеет.

— Меня не нужно жалеть, Лизок, я на своем месте не пропаду.

— Пропадешь, если мы не найдем самолет с золотом. Мы его найдем, Харитоша.

— Вы погибнете.

— Ты видел зеков, с ними я не погибну.

— О чем ты, Лиза! Банда сумасшедших. Они передушат друг друга, как только выйдут из зоны, а выжившие пустятся в бега.

— Я так не думаю. Белограй обещал им паспорта. А тайгой таких людей не напугаешь. И не называй их бандой, я уверена в этих людях. Если бы мне поручили заново набрать команду, выбрала бы тех же. Они не герои, но цену свободе знают и умеют за нее бороться. Белограй дал всем шанс спастись, и они им воспользуются. Побег — вот что ведет к погибели. Может, кто-то и решится на «скачок», но немногие.