Княгиня Ренессанса - Монсиньи Жаклин - Страница 4

«А турок?.. Может, это он и его янычары похитили меня для гарема Сулеймана!»

Последняя мысль заставила ее застонать, беззвучно, конечно. Девушка попробовала еще раз пошевелиться, но, кажется, чем больше она двигалась, тем сильнее в нее врезались веревки.

Теперь до нее уже доносились голоса. Потом послышались спускающиеся по ступеням шаги.

Зефирина замерла. Чья-то рука стала ощупывать ее грудь, потом настойчиво пошарила между ног. Обреченная на бессилие, она могла только двигать бедрами на жестком полу.

Раздался взрыв хохота.

– Никакого сомнения, шеф, это – женщина…

– Ты уверен, Медная Задница?

– Ну, шеф, я все-таки еще могу отличить девицу от парня…

Мужчины продолжали обсуждать, но говорили на местном наречии, которое молодая женщина понимала с трудом.

Еще чья-то рука принялась бесцеремонно ощупывать ее. Волна жара и стыда залила ее, особенно когда чужие пальцы упорно блуждали вокруг места, подтверждавшего, что она женщина.

С пылающими под повязкой щеками она так хотела защитить себя, кусаться, выть, обругать этих мерзавцев, которые нанесли оскорбление ее женскому естеству. Чужие пальцы оставили ее.

– Ты прав, Медная Задница. Я думаю, – это хорошая добыча. Вынь-ка у нее изо рта кляп, чтобы мы могли поговорить, – приказал голос шефа.

Но как только Медная Задница выполнил просьбу, Зефирина разразилась потоком проклятий. Толстая пятерня тут же прикрыла ей рот. С каким-то дикарским наслаждением она вонзила зубы в навалившуюся на нее руку. Язык ощутил вкус чужой крови, и в тот же миг раздался истошный крик.

– Ой-ой, да она бешеная!

– Заткни ей снова рот, но сними с лица повязку, чтоб Я посмотрел на ее лицо…

Задыхающаяся и обессиленная, Зефирина смогла, наконец, при мерцающем свете фонаря разглядеть своих мучителей и то место, в котором она находилась.

Она увидела, что лежит на нарах и что, стало быть, находится в тюрьме. Потолок был таким низким, что оба стоящих около нее человека вынуждены были пригнуть голову.

Несмотря на сильное потрясение, Зефирина внимательно разглядывала незнакомцев.

– Зверюшка прокусила мне руку до самой кости, – проворчал Медная Задница.

Он облизывал рану. Это был человек, что называется, грубо сколоченный, с гривой седеющих волос. На лице его были видны следы оспы. Второй мужчина, много моложе, высокий, очень худой, прятал волосы, как многие моряки, под завязанной узлом косынкой, поверх которой была надета шляпа из липового лыка. И тот, и другой были в одежде, которую носит простонародье: короткие штаны из грубошерстной ткани с открытой застежкой, жилет из бараньей кожи поверх красной блузы.

Однако внимание Зефирины привлекла не столько одежда, сколько серьги с алмазами и усыпанные рубинами и сапфирами аксельбанты, которые главарь банды носил с подчеркнутой уверенностью. Он, кстати, поинтересовался:

– Come sta signora? (Как вы себя чувствуете, синьора?)

Вопрос прозвучал вежливо, но явно неуместно.

– Он… рон…, – ответила Зефирина сквозь повязку.

– Будете ли вы вести себя спокойно, если я вас развяжу? – спросил он приветливым тоном.

– О… у…

– Что ж, стоит вам только закричать, и вас снова свяжут!

Зефирина опустила ресницы, желая показать, что подчиняется воле своего похитителя.

Надо выиграть время, попробовать договориться. Зефирина прекрасно знала свои преимущества, когда имела возможность говорить.

Обреченная на немоту, она была мертва.

Медная Задница осторожно достал свой кинжал, чтобы разрезать платок, мешавший говорить, и веревки, связывавшие руки. Зефирина даже не моргнула, увидев приблизившееся к ее лицу лезвие. Она потерла те места, где были болезненные следы от веревок. Впрочем, ноги оставались связанными, а спина страшно ныла, но теперь она могла сесть, почти не морщась от боли.

– Come sta? – повторил свой вопрос главарь.

– Благодарю вас, прекрасно! – не скрывая иронии, ответила Зефирина.

– Могу ли я вам что-нибудь предложить?

– Принесите что-нибудь выпить, – попросила Зефирина так, будто находилась в харчевне.

Повинуясь жесту главаря, Медная Задница вышел. Зефирина спросила:

– Не скажете ли, синьор, кому я обязана столь приятным гостеприимством?

– Какая вы смелая, – с восхищением произнес молодой человек.

Говоря это, он взял табурет и собрался сесть рядом с пленницей.

– Уж не собираетесь ли вы убить меня?

– Знаете ли вы, кто я?

– Понятия не имею, но не сомневаюсь, что вы представитесь.

– Я – Римини!

Он произнес это так, словно сообщая, что он – император Карл V.

– Счастлива познакомиться, синьор Римини…

Наступила пауза, во время которой синьор Римини внимательно разглядывал молодую женщину.

– Вы нездешняя?

– Разумеется.

– Как ваше имя?

Зефирина ответила без колебаний:

– Элен… Элен Рабле…

– Вы прибыли издалека?

– Из Франции.

– А, так вот почему…

– Что именно?

Римини наклонился к ней совсем близко:

– Вот почему вы не задрожали, услышав мое имя, не взмолились о пощаде, как это делают все, и мужчины, и женщины… Я – бандит Римини, наводящий ужас на всю Тоскану, Лацио и Абруцци…

Как актер, склонный к импровизации, он выдержал паузу, чтобы насладиться произведенным эффектом. Зефирина, однако, ничуть не смутившись, спросила с некоторым разочарованием:

– А Пьемонт? А Ломбардия? А Калабрия? Разве на них вы не наводите ужас?

Черные брови Римини поднялись в изумлении.

«Сейчас он сделает из меня отбивную», – успела подумать Зефирина.

Но, вопреки ожиданию, Римини громко расхохотался. В это время вернулся Медная Задница. Потрясенный увиденной сценой, он выронил из рук стакан с вином, который принес для пленницы.

– Несчастный идиот, ступай и снова принеси ей вина, – проворчал Римини. – Дорогая… синьора Элена, поскольку вас ведь так зовут, я полагаю, вы сможете заинтересовать меня, вот только разделаюсь с вашим спутником…

Несмотря на угрозу, Зефирина вздохнула с облегчением. Теперь она знала, что Гаэтан жив. Ум ее энергично заработал.

«Коль скоро этот бандит оказался чувствителен к ее обаянию, надо воспользоваться этим и попробовать увидеться с Гаэтаном».

– Мессир Римини, – вежливо обратилась к нему Зефирина, – я хочу попросить вас об одной милости…

При этих словах лоб бандита собрался в складки, ноздри бледного, точно мраморного носа расширились, а тонкие губы растянулись в усмешке.

– Представьте себе, я, на свою беду, свалилась в грязную лужу и очень хотела бы принять ванну… ароматизированную! – добавила она с обольстительной улыбкой.

Не говоря ни слова, Римини недоверчиво разглядывал несколько мгновений молодую женщину, потом отвернулся и хлопнул в ладоши.

При виде этого безобидного жеста у Зефирины мурашки пошли по коже. Дело в том, что у бандита Римини одна рука была нормальная, а другая – короткая, не больше, чем у двухлетнего ребенка…

– Вы меня удивляете, мессир… Пирр был первым из великих греческих скептиков, чьим учеником вы вполне могли бы быть…

С улыбкой на губах и с холодком в позвоночнике Зефирина без умолку щебетала. Облаченная в полинялую фланелевую юбку и блузу из грубой ткани, принудительно «пожертвованные» женами Римини, Зефирина вот уже два часа ужинала, беседуя, возражая, что-то доказывая бандиту-философу и одновременно обсасывая сочные косточки жареного кабана.

Свои густые рыжие волосы она заплела в косу и уложила вокруг головы. Одежда и прическа делали ее похожей на тосканскую крестьянку.

– Извините, синьора Элена, – возразил Римини, – я слышал о Пирре, которого называли также Неоптолемом… Он был, как вы, без сомнения, знаете, сыном Ахилла и Диадамии…

– Да, верно, он взял Трою и женился на своей пленнице Андромахе, вдове Гектора! – поддержала Зефирина.

Глаза Римини как-то странно сузились. Он был безусловно умен и обладал эрудицией, которая поразила Зефирину, но она чувствовала, что за внешней цивилизованностью скрывается редкостная жестокость.