Кровавая Роза - Монсиньи Жаклин - Страница 36

36

Оставив Пикколо и Гро Леона на страже, Зефирина проскользнула к решетке. Распятый на стене, словно Христос, Жан Флери казался спящим.

– Мессир Флери, это я!

Услышав этот голос, корсар поднял голову.

– Ты храбрый мальчуган, я не думал, что ты осмелишься прийти снова.

– Я с товарищем, мы освободим вас!

– Каким образом, Господь небесный?

– У нас есть напильник.

Жан Флери показал на свои запястья и щиколотки, закованные в железо.

– Здесь потребуется несколько часов. Лучше послушай меня. Когда вернешься во Францию, найди моего друга Жана Анго, судовладельца из Дьеппа. Скажи ему, чтобы отомстил за меня… Женщину, которая предала меня, зовут Зефирина де Багатель. Запомни… проклятое имя.

От отвращения Жан Флери сплюнул на грязный пол своего застенка.

В ответ он услышал рыдания.

– Мессир Флери, эта женщина я, Зефирина де Багатель… Я не знала, где вы находитесь. Откуда мне было знать? Я сказала первое, что пришло в голову… чтобы спасти любимого. Я думала, вы далеко, в безопасности, на островах Су-ле-Ван. Мне показали карту. Случайно Мой палец остановился на мысе Сан-Венсан… Я клянусь вам душой и вечным спасением… это правда… Простите меня.

Зефирина горько рыдала. Во мраке она чувствовала сверкающий взгляд Жана Флери. Внезапно корсар пробормотал:

– Тогда это рука Господа направила вас, сударыня… Да, я прощаю вас, пусть будет так… Наверное, Господь хотел наказать меня за мои прегрешения.

– Нет, это страшная ошибка! Я хочу спасти вас.

– Нет, сударыня, это дело решится между Всемогущим и мной.

– Но Карл V собирается…

– Казнить меня, это несомненно. Оставьте мне последнее удовольствие бросить вызов ему в лицо. Он не устоит перед любопытством увидеть меня… желая узнать, где я спрятал сокровища Монтесумы.

Карканье предупредило Зефирину о близкой опасности. Солдаты вышли из бастиона. Прежде чем вернуться на пост, они рассыпались по кустам, чтобы справить нужду.

– Быстро слушайте меня, – прошептал Жан Флери. – В доказательство своего прощения доверюсь вам. Меня схватили, и я не смог сообщить спутникам, где спрятаны сокровища Монтесумы…

За несколько секунд Жан Флери открыл Зефирине свою тайну.

– Теперь вы храните этот секрет. Вы должны передать сокровище Жану Анго и королю Франции. Если вы не сделаете этого, я прокляну вас с того света, а если сделаете – мое благословение и молитвы умирающего.

Сдавленным голосом Зефирина прошептала:

– Своей жизнью, мессир, клянусь вам сделать все, что вы мне приказали.

Тогда Жан Флери сделал странный жест, изобразив движением головы крест перед молодой женщиной.

– Я прощаю вас. Идите с миром, Зефирина де Багататель.

– Сударыня, быстрее…

Это Пикколо вернулся за своей хозяйкой. Бегом он повлек за собой Зефирину.

– Эй! Кто там? Стой или стреляю, – с угрозой крикнул солдат, вооруженный аркебузой.

– Savgria! Sabado!

Гро Леон слетел с дерева. Солдаты разразились смехом.

– Говорящая птица, Пабло! Ты испугался птицы! Смеясь над товарищем, они возвратились в темницу.

– Ну что, обезьяна… ты не убежал…

С головой, упавшей на грудь, корсар Жан Флери, казалось, заснул вечным сном[80].

Зефирине едва хватило времени, чтобы вернуться в Алькасар. Кристобаль постучал в дверь: – Пора собираться.

Багаж уложили быстро.

Солнце начало подниматься над Севильей, когда Зефирина со своими спутниками поднялась на борт «Виктории», флагманского корабля мессира Кортеса.

ГЛАВА XX

ПУТЕШЕСТВИЕ

С Гро Леоном на плече Зефирина смотрела, как исчезают вдали белые минареты города. Она еще не осознала, что покидает землю на долгие месяцы.

Донья Гермина имела перед преследователями фору в две недели, но Кортес успокоил Зефирину: – Часто бывает, что флотилия прибывает к месту назначения прежде вышедшей ранее. Все зависит от прихоти ветра, или остановка на Канарских островах оказывается более долгой, чем ожидалось, из-за различных поломок.

С сердцем, полным надежды, Зефирина взошла на «Nao Almiranta»[81].

Кортес все устроил. Он предоставил молодому «сеньору Жилю де Пилару» каюту на задней палубе, где был даже вентиляционный люк – предел роскоши.

Перед поднятием якоря оставалась последняя формальность. Чиновники и комиссар поднялись на борт, чтобы установить, готов ли корабль идти в Испанскую Индию, а также проверить состав экипажа и список пассажиров. Зефирина страшно перепугалась. Взгляд комиссара с подозрением остановился на ее безусом лице, но Кортес, у которого язык был хорошо подвешен, увлек усердного чиновника осматривать пушки.

Зефирина знала, что вновь должна поставить конкистадору большую свечку. Но ей не пришлось его благодарить. К ее большому облегчению, Кортес, занятый маневрами и делами флотилии, не показывался. Корабли спускались по Гвадалквивиру к Сан-Люкар-де-Баррамеда, маленькому рыбацкому порту в устье реки. Чтобы выйти в открытое море, предстояла еще одна трудная операция: с приливом преодолеть отмель.

По нервной атмосфере, царившей среди команды, Зефирина поняла, как это опасно. В борта корабля с силой били высокие белые пенящиеся волны, казавшиеся непреодолимой преградой. Но лоцман Педро де Кадикс знал свое дело. В своей каюте Зефирине чудилось, что галион прыгает через препятствия, как большой крылатый конь.

Другие суда прошли тем же путем. Оставалось только сожалеть о «Дончелле». Неудачливая каравелла опрокинулась набок. Зефирина надеялась, что моряки спаслись, хотя уверенности в этом не было, ибо большинство из них не умело плавать. Опасаясь, что та же участь могла постигнуть «Сантьяго» двумя неделями раньше, она обратилась к боцману, гиганту по имени Тортоса.

Тот учтиво ответил:

– Нет, сеньора, если бы «Сантьяго» затонул, об этом знали бы в Севилье.

В окружении сторожевых кораблей и королевских галер «Виктория» вышла в открытое море.

Успокоившись, Зефирина позаботилась, как могла, о мадемуазель Плюш, которая умирала и требовала токайского. Молодая женщина дала ей выпить бокал ее любимого напитка. Гро Леон тоже питал к нему слабость.

Оставив в каюте галку, неспособную летать, и дуэнью, неспособную подняться, Зефирина вышла на палубу подышать воздухом океана.

Пикколо играл в кости с Родриго, carpintore[82]. Преданность итальянского оруженосца бесконечно тронула ее. Сможет ли она когда-нибудь отблагодарить своих людей за то, что они для нее сделали? «Мадемуазель Плюш, Пикколо, Ла Дусер… Где сейчас добрый великан? Выполнил ли он поручение?»

Зефирина слушала, как с мерным плеском поднимаются и опускаются огромные весла каторжников. Она думала о Коризанде, которую пришлось оставить, о ее близнеце Луиджи, о своей любви к Фульвио.

– Нам предстоит десять дней пути, курс зюйд-вест до Канарских островов.

Фернан Кортес бесшумно, как хищник, подошел к Зефирине.

– Мы зайдем на остров Гомера, чтобы набрать еще воды, свежего хлеба, вина. А затем будет главное отплытие.

Не обращая внимания на мужской наряд Зефирины, Кортес бесцеремонно взял ее руку и сжал слишком сильно.

– Успокойтесь. Все прошло хорошо. Неужели вы сожалеете, что покинули Испанию, сеньор де Пилар? – усмехнулся Кортес.

Зефирина посмотрела ему прямо в глаза.

– Нет, сеньор, я думаю только о будущем.

С загоревшим на солнце лицом, с висящими в ушах изумрудами, крупными, как карбункулы, с черной завитой бородой Кортес походил на пирата. Он не был лишен привлекательности. А когда смеялся, становился похожим на Фульвио…

Зефирина повернулась, чтобы посмотреть на дельфинов, следовавших за галионом.

– Как будет проходить плавание после Канар? – спросила она.

– Вы действительно ученая женщина, любите разъяснения. Идемте… Да не съем я вас живьем! – с иронией сказал Кортес, увидев, что Зефирина отпрянула.

вернуться

80

Как и предполагал Жан Флери, Карл V приказал казнить его.

вернуться

81

Флагманский корабль.

вернуться

82

Корабельный плотник.