Муха и сверкающий рыцарь (Муха – внучка резидента) - Некрасов Евгений Львович - Страница 10

Маша доплыла до моторки, забросила дедов пиджак и сердито сказала:

— Дедушке помогите, у него сил уже нет!

Все сразу засуетились, как будто ждали Машиной команды. Евгений Евгеньич подгребал единственным оказавшимся в моторке маленьким веслом. Один рабочий улегся на борт и втащил к себе Машу, второй быстренько спас Петьку и уже издалека протягивал руки Деду.

И вдруг из моря поднялся огромный пузырь воздуха!

Здесь, на глубине, вода была чистая, потому что волны не поднимали муть со дна. Было видно, как пузырь всплывает — дрожащий, серебристый. Потом он — пух! — лопнул, и на воде осталось растекающееся масляное пятно.

— Самосвал утонул! — охнул один рабочий и, не раздеваясь, кинулся в воду.

Маша уже видела, что вслед за пузырем всплывает зыбкая тень человека, но предупредить рабочего не успела. Он винтом вошел в воду. Его синий комбинезон потускнел и тоже превратился в тень. Две тени сближались, сближались… Бац! Петька потом врал, что было слышно, как треснулись два лба — самосваловский и рабочего. Обнявшись, они пробкой вылетели на поверхность.

— Самосвал! — орал рабочий. — Виктор Васильич! Живой!

— Ага, — суровым милицейским голосом сказал Самосвалов, рассмотрев непрошеного спасителя. — Гражданин Попов, улица Мясищевская, дом двенадцать. Это ты меня утопил?

— Нет, я только их утопил, — честно признался Попов, широким жестом обводя всю компанию: Динамита верхом на лодочьем носу, Деда, которого учитель успел втащить в моторку, и сидевших рядышком Петьку с Машей.

Со всех, кроме Динамита, вода лилась ручьями. Маша держала на вытянутых руках дедов пиджак. Она особенно гордилась тем, что при кораблекрушении намочила только рукава и полы, а внутренние карманы с документами остались сухими.

К месту происшествия на малом ходу подплыли еще две моторки. Динамита, который даже не замочил санда-v лий, сняли с наполовину затонувшей лодки. Прежде чем прыгнуть в протянутые к нему руки, он похвалился начальнику милиции:

— Дядь Вить, а вы заметили, что я последний покидаю тонущий корабль?

Самосвалов отмахнулся, как от мухи, и стал командовать спасательными работами:

— Попов, бери лодку на буксир. Евгений Евгеньич, подгребайте ближе. Ступин, отойди от мотора! Отойди и не включай! А то отплывем и место потеряем, а я хочу свою подлодку достать.

— Не потеряем, — сказала Маша. — Дед к ней поплавок привязал.

Самосвалов пригляделся к Деду и стал непонятно хрюкать в воду. С ближайшей моторки его подцепили за шиворот и втащили на борт. Начальник укропольской милиции смеялся:

— Ой, ой, не могу! А я-то… Хо-хо! А вы… Хи-хи!

Все стали спрашивать, в чем дело. Кто-то уже крутил пальцем у виска: мол, спятил наш Самосвал от жизненных переживаний.

— Мужики, я в порядке! — отсмеявшись, сказал Самосвалов. — Вы только представьте, что со мной было. Бульк улся я на дно. Вода попала в моторный отсек, а это — лишняя тонна веса. Всплыть не могу. Гляжу на глубиномер — пятнадцать метров, как пятиэтажный дом! И вдруг в иллюминатор снаружи стучат. Оборачиваюсь и вижу — джентльмен: брюки белые, рубашечка белая, галстук в воде развевается. Этот самый! — Самосвалов показал на Деда и опять зашелся в хохоте: — И я, мужики, решил… Охо-хо! Я решил: конец, с ума сошел Самосвалов! Потом вынырнул и думаю: никому не скажу, что под водой плавают люди в галстуках, а то как бы меня в дурдом не отправили. — Начальник укропольской милиции в последний раз нервно хихикнул и понизил голос: — А ведь я нашел его, мужики!

Он произнес это так строго, загадочно и гордо, что все в один голос спросили:

Кого?

Не кого, а что. Место, где «Принц» утонул!

Маша торжествующе посмотрела на Деда: «Эх ты! Говорил, что никто не знает, где «Принц» утонул. Нетушки! Наша милиция все знает, а что не знает, то найдет!»

«Все равно не верю», — покачал головой Дед.

— Слушайте! Слушайте! — вдруг закричал Динамит. — Хвалебная песнь дедушке Коле:

Однажды в воде черноморской холодной Тонул Самосвалов на лодке подводной. Но дедушка Коля к нему поднырнул И…и…

— И эту подлодку, как шарик, надул, — подсказалПетька. — Или «И наш Самосвалов со страху икнул».

Динамит сорвал с головы бескозырку. Подложенные в нее газеты посыпались в воду.

— Ты ничего не понимаешь! — кричал он. — ЭТО ЖЕ Я САМ СОЧИНИЛ!!! Сам! И конец я сам придумаю! Обязательно!

Глава VII

КАРТА САМОСВАЛОВА

Все спасенные собрались в моторке. Две другие пришвартовались к ней одна с правого, другая с левого борта. Никто не спешил начинать подъем затонувшей подводной лодки. Ждали, что еще расскажет Самосвалов.

— Устройство моего глубоководного аппарата многим знакомо, — издалека начал он. — Мотор бензиновый, от «Москвича». Под водой он, ясное дело, не работает. Но у меня труба — два метра. На этой глубине я плыву себе и осматриваю в иллюминаторы живописные подробности донного пейзажа. А мотор «дышит» через трубу, крутит винт и заодно накачивает в баллоны сжатый воздух. Допустим, я решил нырнуть поглубже. На такой случай в трубе у меня вентиль…

Самосвалов еще долго объяснял устройство своего глубоководного аппарата, и так известное всему Укрополю. Подводная лодка строилась два года, и все это время он повторял одно и то же. Про «живописные подробности донного пейзажа» знали наизусть маленькие дети. Поэтому сейчас начальника милиции слушали только из уважения. Все ждали другого рассказа, главного. И Самосвалов приступил к главному:

— Плыву я на вышеупомянутой глубине в два метра.

Вода чистая, видимость отличная. И вдруг — батюшки!

Что-то блестит на дне! Перекрываю вентиль, ныряю… РЫЦАРЬ! Стоит, как статуя, по колено в дно ушел. Латы сверкают, и меч в руке!

Начальник укропольской милиции замолчал, оглядывая слушателей. Укрополыды сидели с разинутыми ртами. Только у Деда и у школьного историка Евгения Евгеньича были недоверчивые лица.

А потом? — мечтательно втянув слюни, спросил Динамит.

А потом стало нечем дышать, и я вынырнул, — огорченно вздохнул Самосвалов. — Это рассказывается быстро, а на самом деле я маневрировал минут двадцать. У меня же в лодке только две скорости: «полный вперед» и «полный назад». Вот я и летал вокруг этого рыцаря: то не доплыву до него, то проскочу дальше, чем надо. Я так полагаю, он с «Принца» выпал во время кораблекрушения, — добавил Самосвалов. — Не рыцарь, конечно, а одни пустые латы.

Рыцарская конница утратила свою роль, когда появилось огнестрельное оружие, — сухо заметил историк, но его не слушали.

А где это было-то, Васильич? — с загоревшимися глазами спросил Попов. — Ты место запомнил?

Запомнил, да не скажу. Из газет узнаете. Поеду в Сочи, привезу сюда ученых академиков… У меня и карта имеется! — солидно произнес начальник укропольской милиции и похлопал себя по карману насквозь мокрой куртки.

Его лицо стало вытягиваться. Осторожно запустив в карман два пальца, он вытащил серый слипшийся комок.

— Пропала карта. Ну, ничего, я академикам и на словах все объясню. Главное-то доказательство у меня вот!

И Самосвалов с гордым видом вытащил из-за пазухи дешевенький ярко-желтый фотоаппарат для подводной съемки.

Слипшуюся в ком карту он бросил на дно лодки.

А Маша подобрала. На всякий случай.

Потерпевших кораблекрушение развез по домам в своей «Ладе» Евгений Евгеньич. Дед представился ему просто: «Николай Герргиевич, Машин дедушка» — и не сказал, что он разведчик и полковник. Но учитель и так держался с ним очень уважительно. Приглашал в гости, и Дед пообещал зайти.

Петька и Динамит всю дорогу болтали о рыцаре. Причем Петька сам не заметил, как назвал его латы не просто блестящими, а серебряными. А Динамит сразу же приплел к ним золотую корону. Когда они вышли из машины, учитель с Дедом переглянулись и одновременно развели руками.

— Отсутствие событий рождает сплетни, — сказал Евгений Евгеньич, как бы извиняясь за Самосвала и заодно — за весь Укрополь.