Сказочное наказание - Ногейл Богумил - Страница 8

Бывший кастелян невольно потянулся к бумаге, при этом руки у него дрожали от злости. Уставившись в документ покрасневшими глазами, начал читать и при этом шевелил губами.

— Сожалею, что нам пришлось пробираться сюда таким способом, — произнес Станда, — но это не наша вина. Вы должны были меня выслушать, и тогда бы все разом прояснилось.

Пан Клабан ничего больше не сказал. Резко повернулся и умчался в свою конуру.

Станда открыл скрипящую створку двери, и мы очутились в замке.

10. Любопытных нужно убрать

Кастелян ключей так и не принес. Прошло еще полчаса, вдали прогрохотал послеобеденный поезд, Аленины часы показывали пять. Приведя в порядок комнаты, захламленные во время заселения, мы со Стандой и Иваной пошли осматривать две комнаты на первом этаже.

Одна из них когда-то служила кухней, по крайней мере, об этом свидетельствовала большая каменная плита, а другая — прачечной.

Бетонный пол тут растрескался, в углу был замурован котел. Всюду валялись разбитые ящички, бутылки, рюмки, старые картонные коробки, гниющая древесная стружка, рваные ботинки, куски железа и тому подобный хлам. Станда встал в дверном проеме, соединяющем кухню с прачечной, и одним взмахом руки определил их будущее:

— Слева — кухня, справа — столовая и гостиная.

Ивана наморщила нос:

— Это здесь я должна работать? Ты шутишь — в таком бедламе нельзя ни готовить, ни есть. Нет ни стола, ни стула, не говоря уж о посуде.

— Бедлама не будет, а все остальное найдется, — уверенно пообещал Станда и посмотрел на часы. — Скоро все прояснится. Остальное зависит от нас. Очень устали?

— Не… — неуверенно протянул я, предчувствуя возможные последствия. — Есть малость…

— Значит, нам нужно устать как следует, чтобы хорошо спалось, — сделал вывод Станда.

Так началась наша первая генеральная уборка. В углу двора росла гора всякой рухляди, а когда не осталось ничего, что нужно было выносить, мы пошли в лес за дровами. Потом подвергли испытанию плиту. Поначалу она походила на полыхающую цистерну с нефтью. Из щелей валили клубы едкого дыма, и в кухне стало нечем дышать. Один за другим мы выскакивали на свежий воздух. Дольше всех продержался Станда, но наконец даже он капитулировал и сел вместе с нами на край газона, беспомощно глядя, как из открытого окна выплывают облака дыма.

Рев подъехавшего, грузовика вывел нас из оцепенения.

— Они уже здесь! — крикнул Станда и побежал открывать ворота.

— Кто? — полетел вслед ему вопрос, но Ивана пожала плечами:

— Не знаю, Станда и от меня это держал в секрете. Вероятно, что-то привезли.

А привезли нам мебель. Сплошное старье, которое откопали в какой-то школьной столовой, но все-таки это были столы и стулья, старый буфет и несколько полок. Ну и, само собой, горшки, кастрюли, кружки, крышки, ведра и лохань. Перво-наперво Станда вручил нам лопаты и веники. Только я хотел отвертеться — сказать, что в том чаду, который наполнил кухню, работать нельзя, как заметил, что из дымохода поднимается столб дыма. Тут мы очень обрадовались — вам, может, этой радости не понять, но если вы вдумаетесь в то, что эти две комнаты на целый месяц должны заменить нам дом, то, наверное, разделите наше воодушевление.

Когда в плите загудел огонь, Ивана послала нас за водой — благоустройство кухни и гостиной шло своим чередом. Тут же мы составили план действий на завтра.

Среди привезенных материалов было и несколько банок охры, светло-зеленой и коричнево-красной краски, так что до сумерек мы покинули нашу кают-компанию, составив точный график малярных работ.

В жизни я не ел такого вкусного картофельного супа, как тот, что приготовила нам Ивана вечером. Вероятно, повариха была тут ни при чем, потому что она сделала его из бульонных кубиков, но всем показалось, что обеда лучше быть не может.

Потом мы умяли большую часть домашних припасов и пошли проверить, насколько уютно и удобно стало в гостиной. Ивана рассказала о своих впечатлениях от поездки по Италии, и никому из нас в голову не пришло грустить о том, что каникулы мы проводим не дома в Градиште.

Станда посидел немного с нами, потом встал и похлопал меня по плечу, кивком указывая на дверь.

— Пройдемся по замку, — предложил он, когда мы очутились в коридоре. — Надо научиться ориентироваться, знать, где что находится, на случай если ночью что произойдет.

— А что может произойти?

— Как знать. Ведь нельзя сбросить со счета того молодца, у которого есть ключ не только от задней калитки, но и от главных дверей, и бог весть еще от чего.

— Откуда вам это известно?

Станда молча шел со мной по лестнице, что вела на второй этаж, освещая фонариком ступени. На пыльном ковре, покрывавшем лестницу, отчетливо вырисовывался тот же узорный отпечаток, который мы разглядели за оградой замка.

— Вот тебе раз! — прошептал я. — Но кто же это может быть? Уж не кастелян ли?

— Нет. Будем жить так, будто об этом незнакомце ничего не знаем, надо только быть наблюдательнее. Тут какая-то чертовщина творится.

Мы поднялись наверх, осторожно ступая, то есть аккуратно обходя ковер и стараясь держаться края лестницы, где отпечатки легко терялись.

Станда посветил фонариком на стену и задержал пучок света на выключателе.

— Свет не зажигать, — прошипел Станда, когда я потянулся к выключателю, — запомни место, где его найти, а пока посидим в темноте.

Световой кружок бежал от двери к двери. На втором этаже коридор был устроен в точности как в цокольном, но одно отличие мы все-таки обнаружили — в конце его белела не стена, а двери. А за ними…

Нам показалось, что за ними слышны голоса. Тихонечко прокравшись вдоль стены, мы прижали уши к деревянной филенке двери.

— Я не потерплю, чтобы мне помешали доделать работу, которую я должен был закончить еще на той неделе, — глухо прозвучал чей-то низкий мужской голос. — И со всеми, кто теперь станет у меня на пути, я расправлюсь по-своему.

— Нет, — вскрикнула какая-то женщина, — помилуйте, они еще так молоды…

Мужчина противно захохотал раскатистым басом.

— Вот я и говорю, надо убрать их с дороги. Слишком уж они любопытны и пронырливы, суют нос куда не следует.

— Вы бы хоть предупредили их, — умоляла женщина. — Дайте им еще хоть один шанс. Может, они сразу уедут, если только подать им предупреждающий знак.

— Их вожак никаких угроз не побоится, я его знаю, — ответил мужчина. — Разве что…

— Что… что? — взмолилась женщина.

— Разве что его первым отправить на вечный покой, — засмеялся мужчина.

Я до боли стиснул руку Станды. Было ясно, что за дверями говорят о нас, и прежде всего о Станде.

— Возможно, остальных я пощадил бы. Эти уж никак не герои и если потеряют руководителя, то превратятся в стадо без пастуха, — продолжал обладатель глухого баса. — Об этом я еще подумаю, но только до утра, не дольше. А потом примусь за дело.

— Спасибо, — поблагодарила женщина. — Не хотелось бы, чтобы это произошло, пока я здесь.

— Сказано же, только до утра, не дольше, — повторил ее собеседник.

— Спасибо, — повторила женщина, — я попытаюсь отослать их, пока есть время.

— Ничего не выйдет, — послышалось в ответ. — Они слишком упрямы.

Потом наступило напряженное молчание. Я боялся, что сейчас послышатся шаги, створки распахнутся и…

— Вы слушали пятую передачу по дополнительному чтению, — неожиданно раздался другой мужской голос. — Как явствует из приключенческого романа «Охотник», сокровища похитил…

Тут за дверями послышались шаги, последние слова потонули в шуме, и чья-то рука щелкнула рычажком радио.

Станда вздрогнул, развернулся и помчался легкими, неслышными шагами вдоль стены, пока не выбежал на лестницу. Не зная, что и думать, я бросился за ним следом. Он стоял у конца лестницы и хохотал, закрывая рот ладонью. Сдерживаемый смех сначала напоминал прысканье, потом фырканье; прошло немало времени, прежде чем Станда смог заговорить.