Похищенная наследница - Картленд Барбара - Страница 22

— Ты действительно намерен завтра уехать?

Ты уверен, что им не понадобится твоя помощь, когда они будут пахать и сеять?

Хуарес покачал головой.

— Люди, которые помогали мне, очень талантливы. Мы о многом говорили во время строительства дамбы, и теперь они четко знают, чего хотят.

— А куда же ты… поедешь?

Он по-испански широко развел руками.

— Я еще не решил. Мир велик.

Он умолк и стал есть.

Понимая, что он сильно голоден, Орина не отвлекала его до конца ужина.

Она просто сидела и смотрела на него.

Она чувствовала себя так, словно кто-то неожиданно ударил ее по голове.

Она не могла думать.

Все — и яхта, и капитан Беннет, и путешествие, о котором она мечтала, — осталось где-то далеко позади.

Нью-Йорк и Лондон были теперь другими мирами, и Орина с трудом могла представить себя их частью.

Зиити принесла следующее блюдо, и Хуарес подлил вина.

Когда ужин подошел к концу и Зиити унесла посуду, он сухо сказал:

— Мне нужно подготовиться к завтрашнему отъезду. Надеюсь, ты простишь, если я оставлю тебя. Это был длинный день.

— Но и очень успешный! — воскликнула Орина.

— Да, конечно, — ответил он. — Спокойной ночи, Орина!

Он стремительно вышел, оставив ее в замешательстве.

Ей хотелось позвать его обратно, умолять еще немного посидеть и поговорить с ней, но он ушел, а она постеснялась окликнуть его.

Орина встала, задула свечи и пошла к себе в пещеру.

Зиити оставила свечу возле кровати.

Орина медленно разделась.

Она слышала музыку, доносившуюся снаружи.

Люди были слишком счастливы, чтобы спать этой ночью.

Но только не она.

Завтра предстоит долгое путешествие, поэтому чем быстрее она заснет, тем легче ей будет завтра.

Орина старалась не думать о том, что сказали бы люди, узнай они, что Хуарес покидает их.

Наверняка приложили бы немало усилий, чтоб остановить его.

Она задула свечу и пыталась заснуть.

Но что-то мешало ей, что-то было не так.

Она боялась выразить словами то, что чувствовала.

«Я должна быть счастлива… Я должна быть счастлива от мысли, что покидаю это место», — уверяла она себя.

Но почему-то радости эта мысль не приносила.

Орина долго глядела на луну, льющую в окно сомнамбулический свет.

Наконец она задремала, но вскоре странный звук разбудил ее.

Похожий на лай собак или на грохот падающих камней, он повторялся снова и снова.

«А вдруг это землетрясение! — со страхом подумала девушка. — Тогда русло реки может вновь изменится, и люди опять останутся без воды».

Звук, казалось, приближался; эти загадочные «бум-бум»и «гав-гав» слышались уже совсем рядом.

Орина ужаснулась от мысли, что может быть погребена заживо.

Вскочив с кровати, она бросилась в главную пещеру, а затем, в ночной рубашке и босиком, резко отдернула занавеску в комнату Хуареса.

Он сидел на кровати, читая при свете свечи.

— Я… я… боюсь! — прошептала Орина, заикаясь.

— Да, мне нужно было раньше сказать тебе, — ответил Хуарес. — Это всего лишь ветер.

В этот миг грохот заглушил звук его голоса, и Орина не расслышала слов.

В страхе она бросилась к нему.

— Это… что… землетрясение? — в панике пролепетала она.

Он бросил книгу и обнял ее.

Она смотрела на него потемневшими от ужаса глазами.

Несколько секунд он молча смотрел на девушку.

— О Боже! — вдруг вырвалось из его груди.

Его губы коснулись ее губ.

Орина, окаменев от шока, не могла пошевелиться.

Его губы настойчиво и жадно целовали ее.

И внезапно она поняла, что именно этого ждала, именно этого хотела, сама о том не подозревая.

Его поцелуи становились все требовательнее.

Нежно положив ее на кровать, он склонился над ней.

Для Орины это было еще одно чудо минувшего дня — после волшебства воды, льющейся с горы, и чувства встречи с отцом.

Она не могла ни о чем думать, неземное блаженство уносило ее к небесам, Ее еще никогда так не целовали, и непонятное ей, только-только зарождающееся чувство страсти, нежности и восторга завладело ею.

Казалось, яркие лучи солнца пронзают насквозь ее тело, и жаркие губы Хуареса — это тоже часть волшебства.

Она перестала дышать, когда он, приподняв голову, хрипло прошептал:

— Моя любовь, моя радость! Что же ты делаешь со мной?

И вновь стал осыпать ее поцелуями.

Огонь, так долго сдерживаемый внутри, вдруг вырвался на волю, и его уже невозможно было удержать.

Но Орина его не страшилась.

Впервые в жизни она чувствовала себя совершенно счастливой.

Откуда-то издалека донесся голос Хуареса:

— Я хочу тебя… О Боже, как я хочу тебя!

Но я прошу тебя, любовь моя, останови меня, пока не поздно, самому мне это не под силу…

Но Орина не понимала смысла его слов.

Обвив руками его шею, она шептала:

— Я люблю тебя… О Хуарес… Как я люблю… люблю тебя!

Счастливый стон вырвался из его груди, и безудержная страсть вознесла их к небесам.

Весь мир наполнился светом Утренней Звезды.

Через несколько часов Орина очнулась на плече Хуареса.

Его руки крепко обнимали ее.

— Прости меня, — тихо молвил он. — Я не хотел, чтобы это случилось.

— Но я люблю тебя, — сказала Орина. — И теперь знаю, что люблю тебя очень давно…

Знаю это, но не могу объяснить словами… Когда ты открыл дамбу и вода полилась с горы, что-то произошло во мне.

— А я полюбил тебя с той минуты, как впервые увидел, — признался Хуарес. — Я не мог поверить своим глазам, когда ты предстала передо мной, такая красивая и обольстительная. Но я пытался заглушить это чувство, заставляя себя думать лишь о твоих деньгах.

— А сейчас… сейчас ты любишь меня… просто за то, что я это я? — волнуясь, спросила она.

— Я люблю тебя так, как никогда в жизни не любил, — ответил Хуарес. — Но, кроме моей любви, я не могу тебе ничего предложить. Поэтому должен дать тебе свободу. Ты можешь уйти.

Крик ужаса вырвался у нее из груди.

— Уйти… теперь, когда я принадлежу тебе?

Как могла прийти тебе в голову такая жестокая мысль?

Хуарес еще крепче обнял ее.

— Я не надеялся быть с тобой. Я просто хотел отвезти тебя завтра или, вернее, уже сегодня на яхту и исчезнуть.

— Но… но ты не можешь! Ты не можешь… так бессердечно поступить со мной!

— Я должен, — повторил он. — Так тебе будет лучше.

Орина с трудом понимала происходящее.

— Папа как-то сказал, что большинство… англичан… не захотят жениться на мне… из-за моих денег… а я встречала мужчин… которые делали мне предложение… лишь для того, чтобы добиться меня, и… не собирались затем жениться…

Услышав нотку цинизма в ее голосе, Хуарес спросил:

— Поэтому ты говорила, что ненавидишь мужчин?

Орина кивнула и уткнулась лицом в его плечо.

— Скажи мне, что произошло? — участливо спросил он.

— Это случилось… когда я впервые принимала участие… в лондонском сезоне, — запинаясь, сказала Орина.

Хуарес нежно поцеловал ее волосы.

— Там я повстречала одного человека… маркиза… очень симпатичного. Он уделял мне… много внимания, и… я подумала, что он действительно любит меня.

— Но оказалось, это не так?

— Я нечаянно подслушала его разговор с приятелем, которого звали Генри.

Орина вздохнула.

Воспоминание о том дне все еще причиняло ей боль.

— Я слышала, как Генри сказал: «Ты, по-видимому, очень увлечен Ориной Вандехольт.

Когда собираешься жениться на ней?» Маркиз рассмеялся: «О небеса, никогда! Представь себе реакцию моей семьи, если я женюсь на американке!» Тогда Генри ответил: «Она довольно необычная американка! Ее отец самый богатый человек в стране и с каждым днем становится все богаче!»

Орина закрыла глаза.

Слова маркиза, услышанные в ответ, до сих пор резали слух.

Она сделала над собой усилие, чтобы повторить их:

— «У меня и в мыслях нет такого, — воскликнул он, — чтобы я, маркиз, из-за денег женился на краснокожей индейской скво!»