Море Имен - Онойко Ольга - Страница 34

Алей покивал и покорно поплёлся за обедом. Суп и котлеты уже остыли, но разогревать их в микроволновке показалось ему слишком долгим делом, и он решил съесть холодные. Осень ждала за столиком, глядя в окно прямо перед собой. Она походила на статую: даже губы побледнели, и только золотые волосы оставались живыми. Зрелище было жутковатое.

– Будь готов к тому, что получится не сразу, – сказала она.

– Я готов.

Осень кивнула и замолчала. Алей торопливо хлебал едва тёплый суп.

– Осень, – осторожно спросил он, наконец, – о чём ты думаешь?

– О тебе.

«Романтичный ответ», – подумал Алей, уныло усмехнувшись; будучи абсолютно честным ответом компьютера, он звучал не совсем по-книжному.

– И… что?

– Алик, что ты сказал в милиции, когда снимали показания? Что отец просто исчез?

– Нет, конечно. Мы сказали, что они уехали на машине.

– Ясно. Хорошо.

Лицо Осени не менялось ни в единой черте. Она будто превратилась в фотографию самой себя. Алей ждал-ждал новых вопросов, потом решил заговорить сам. Заледеневшая в своих мыслях Осень его пугала.

– Сеня, – понизив голос, окликнул он, – что случилось? Там, наверху, ты не была такая. Что ты… придумала?

Она медленно перевела на него взгляд – механический, пустой, страшноватый.

Потом вздохнула. Лицо её утратило бесстрастие и стало печальным. У Алея мурашки побежали по спине; только когда напряжение отпустило, он понял, до какой степени был напуган и скован.

Возле кухни подсобные рабочие громогласно спорили, закрывать дверь или оставить так.

– Ты переоцениваешь меня, Алик, – грустно сказала Осень. – Я мало что знаю и ещё меньше могу. Но транс, в котором находились твоя мать и отчим – он очень странный. Я подумала о нём. Он напомнил мне кое-что, о чём я слышала. Так называемый временный якорь. Помнишь, или заново рассказать?

Алей наморщил лоб и засопел.

– Всё, что помню, – открыто признался он, – то, что ты обещала рассказать о якорях. Когда у меня будет полный допуск.

Осень приподняла краешки губ, но смотрела по-прежнему грустно.

– Я думаю, что можно пренебречь допуском, – сказала она. – Речь идёт о жизнях людей. Но ты не беспокойся слишком, Алик. Папа твой альпинист, один в горах выжил, сам не пропадёт и сына в обиду не даст. Я о другом.

Алей медленно осознавал сказанное.

– О другом? – наконец, переспросил он. – О чём? О жизнях других людей?!

– Да.

– Господи… – только и выдохнул он.

– Мне не хватает данных, – снова сказала Осень. – Если бы нашлось что-то ещё, я бы сказала точно. Но и сейчас вполне достаточно для того единственного, что я, в сущности, могу сделать.

– Для чего?! – Алей смотрел на неё расширенными глазами.

Осень покачала головой. Она улыбалась – смущённо, грустно и с лёгким сожалением. Алей успел достаточно хорошо узнать её, чтобы понимать – в действительности такое выражение на её лице было куда более странным и страшным, чем механическое бесстрастие… «Что случилось? – он впился пальцами в колено. – Жизни людей, транс, временный якорь… Господи, это что-то гораздо большее, чем папа и Иня. Да что же это?!»

– Осень, не томи, – выговорил он. – Я и так на нервах.

– Алик, – попросила Осень, – ты только не удивляйся. На самом деле я почти ничего не могу. Просто я немного подумала и теперь уверена, что к этой проблеме нужно подключить Васю.

Возле кухонных столов кто-то с грохотом разбил чашку. Алей открыл рот и закрыл, как рыба.

– Какого Васю?! – наконец, ошарашенно сказал он.

Осень выпила соку из высокого стакана, помолчала.

– Помнишь, мы говорили о вселенских админах?

Глава 5. Прокси-сервер

Они сидели на брёвнах у маленькой заводи. Возле берега дремал Ялик. Неподвижное солнце смотрело на сокровенный край из-за облачной пелены. Вода тихо плескалась, облупившаяся зелёнь лодочных бортов смыкалась с зеленью ряски. Ветер пошевелил волосы Осени; легко коснувшись виска, она убрала за ухо золотую прядку.

– Отсюда нельзя найти только одну вещь, – сказала она. – Вернее, не то чтобы найти… Отсюда нельзя сплести Великую Сеть. По крайней мере, этого не может сделать человек.

– Почему?

– Вода течёт, – ответила она, – видишь?

Алей перевёл взгляд на тёмную зыбь.

– Её течение символизирует появление в мире новых смыслов, – сказала Осень. – То есть является им. То есть… я не знаю, как это передать словами.

– Я понял, – ответил Алей. – Поле смыслов разомкнуто, и Великая Сеть в принципе бесконечна. Кстати, похоже на нашу главную страницу. Там лодка течёт по реке из поисковых запросов.

– Да. – Осень поразмыслила. – Возможно, поэтому Ялик и существует здесь.

– А Мириада здесь существует? Инфокот?

– Скорей всего, – Осень пожала плечами и поднялась с бревна. – Но мы их не видим. Ладно, Алик, я пойду. У меня ещё дела сегодня. Разлогиниваешься ты вполне технично, моя помощь не нужна.

– Погоди! – Алей подался в её сторону. – Я здесь долго собираюсь сидеть. Меня может застать кто-нибудь ещё?

– Может. Если специально поставит себе такую цель и будет достаточно опытным юзером. Так что не беспокойся.

Алей кивнул.

– Спасибо, Осень. Ты… я тебе очень благодарен. – Осень смотрела на него сверху вниз, чуть сощурив прохладные серые глаза, и слова будто терялись, уплывали по сокровенной реке Имён… – Ты очень хорошая.

– Я рада тебе помочь, Алик. И я тоже беспокоюсь за Инея.

Алей встал и обнял её. Она успела уже ступить на пригорок, стояла выше Алея, и он уткнулся лицом в голубые лацканы её офисного пиджака, прерывисто вздохнул, чувствуя запах духов. Осень погладила его по голове и поцеловала в макушку.

– Я позвоню Васе, – сказала она, отстранившись.

Алей промолчал.

– Но я не знаю, что он ответит. – Осень нахмурилась; это она тоже говорила не впервые. – Он сложный человек. Я думаю, что ты прав, Алик.

Алей бледно улыбнулся.

– Лучшее, что ты можешь сейчас сделать, – продолжала Осень, – поработать со Старицей. Искать их отсюда.

– Я знаю, – сказал Алей.

Осень поцеловала его.

– Не паникуй, – сказала она на прощание и улыбнулась.

Потом пошла в лес. До сих пор каблуки её утопали в белом песке, а теперь погружались в зелёный мох, и там, где она проходила, на мху оставались песчинки. Качались ветви, клонился кустарник, шумел ветер в соснах, пахло смолой. Алей смотрел, как уходит Осень. Шаг, ещё шаг, вот она скрылась за купой молодых елей, вот вновь мелькнул её голубой костюм, а вот она затерялась в листве и тумане и не показалась больше… Так уходят из Старицы: ни шума, ни дыма, никаких фокусов, только шаг в сторону, за угол, в тень. Главное, пропади с виду: с глаз долой – из мира вон…

Делом это оказалось несложным. Собственно, иначе и быть не могло. Ходили же сюда офисные сотрудники безо всякой лайфхакерской подготовки. Часа два ушло на тренировки, ушло бы и меньше, но Осень хотела убедиться, что всё будет в порядке. «Ты нервничаешь и торопишься, – говорила она. – Нервничать ты не перестанешь, я знаю. Поэтому нужно добиться автоматизма».

Он быстро вызубрил последовательность действий, перестал задумываться над ней, но всё равно каждый раз, когда он выныривал из лиственного сияния, то ощущал подобие лёгкой обиды – словно потерял что-то.

В Старице же Алей, чтобы не терять время и заодно попрактиковаться, вычитал распечатку Ворона. Ловушки отыскались мгновенно, и на сердце стало легче. Кажется, и поиск из Старицы был не такой трудной задачей…

Они с Осенью обсудили работу семантического фильтра: эффективность выросла впятеро. В конце квартала собирались выложить бета-версию на большой поиск, а рабочую группу – премировать. Алей пришёл в бодрое расположение духа и был готов к подвигу.

Затем Осень собралась уходить, а он – приступать к настоящему делу.

Она ещё раз предупредила его, что сразу может не получиться. Она редко повторяла дважды, но уж если повторяла… «Теоретически искать что-либо из Старицы проще, – припоминал Алей, – потому что исчезают любые преграды. Практически – намного сложнее, по той же причине». Насколько интернет как область поиска был обширнее, нежели личное ассоциативное поле лайфхакера, настолько же Старица превосходила Сеть. Она содержала все смыслы, когда-либо существовавшие. Алей представил, какие же тайны тогда заключает в себе недостижимая Река Имён: голова закружилась. Великий незнаемый мир за зелёной дверью…