Тропами подводными - Папоров Юрий Николаевич - Страница 23

23

Зато она не уступает ни одной другой рыбе в живучести и обладает завидной крайне низкой болевой чувствительностью. Уязвимым местом ее является глубоко укрытый слоем хрящей, затвердевшего жира и грубой кожи маленький мозг. Нос и жабры — слабые места, но даже серьезное ранение жабр разрывной нулей не влечет за собой быстрой, я уже не говорю — моментальной смерти акулы.

Цвета эта хищница не различает и вообще видит очень плохо. Очевидно, зрение ее вступает в действие лишь в диапазоне 5 — 10 метров от объекта, но яркий блеск весьма и весьма привлекает ее внимание.

Живут акулы в одиночку. Сходятся в пары, только когда инстинкт напоминает им о необходимости продолжения их акульего рода. Если поиск добычи иногда сводит акул в стаю больше трех, они становятся чрезвычайно осторожными и недоверчивыми, ибо не редки случаи, когда более крупная из них атакует своего собрата и тогда все остальные вместе устраивают пиршество. Вообще было бы вполне уместно пустить в обиход сравнение: «недоверчив, как акула».

Размножаются эти хищники медленно. У всех ныне живущих акул оплодотворение внутреннее, хотя одни из них откладывают заключенные в твердую оболочку немногочисленные яйца, а другие родят живых детенышей. Последние способны к продолжению рода не раньше чем годам к 15 и носят зародыш в себе до двух лет. Только что появившийся на свет акуленок — уже грозный морской хищник.

Мясо акул съедобно, но только после специальной обработки — вымачивания и удаления запаха мочевины. Оно вкусно и у некоторых напоминает мясо осетровых. Жареную в масле белую акулу трудно отличить от трески.

Промысел акул для человека весьма полезен. Из печени и жировых прослоек крупных экземпляров (обычно это составляет 20 процентов от общего веса) вытапливают до пятисот литров жира, богатого витаминами, широко используемыми в парфюмерии. Печень тигровой и акулы-молот ценится больше других, ибо содержит особо высокоусваиваемые витамины «А» и «Д». В одном грамме печени акулы-молот, например, до 357 тысяч единиц витамина «А».

Из хрящевого скелета, помимо модных палок, ручек для зонтов, рукояток для хлыстов и т. п., вперемешку с мясом приготавливается превосходная мука, составляющая основу комбикорма для домашней птицы и применяемая как эффективное азотистое удобрение в сельском хозяйстве.

Кожа идет на изготовление модельной обуви, чемоданов, сумок, портфелей, перчаток, поясов и до сих пор применяется краснодеревщиками для самой тончайшей шлифовки ценных пород древесины.

Акульи плавники, особенно тигровой, являются в большинстве стран Азии деликатесом самого изысканного стола.

Всего ихтиологам известно около 350 видов акул, из которых на человека нападает не более 20. Подсчитано, что в среднем в 52 случаях из 100 нападений акул они для человека оказывались смертельными.

Опасность нападения акул (снова обратимся к Б. Холстеду) «наиболее велика в тропических и субтропических морях, между 30° северной и 30° южной широты… По большей части нападения происходят при температуре воды более 20 °C, хотя бывали случаи гибели людей при температуре 15 °C и более низкой. Чаще всего нападения бывают в январе, а наиболее опасное время суток — с 15 до 16 часов. Однако акулы питаются в течение всего дня и особенно ночью».

В кубинских водах наиболее опасны для человека белая акула, остроносая сельдевая, или мако (дьентусо),[13] голубая (асуль), тигровая (алекрин), желтая (галано), песчаная (кабеса-де-батэа) и акула-молот (корнуда). На Кубе общеизвестно, что белая, мако и акула-молот часто в поисках пищи атакуют рыбачьи и прогулочные лодки.

В богатых пищей теплых водах тропической Атлантики акулы обычно достигают максимальных размеров и весят от одной до двух с половиной тонн. Те же, которые питаются поблизости от берегов и с которыми в силу этого встречаются подводные охотники, конечно, гораздо меньше.

За все время выходов в море на охоту — по среднему подсчету их было за четыре с половиной года не менее чем полторы сотни — мне довелось видеть опасных акул не более 15 раз.

Глава XIII. О том, что и как было

Будь искусным в борьбе,

в громе битв ты себя не жалей.

Чтоб смеяться над равным себе

и над тем, кто сильней.

Народная поэзия пушту, «Песни разлук и встреч»

Первая встреча с живой акулой в ее собственных владениях произошла у меня буквально в первые же дни моего выхода в тропическое море. Случилось это напротив пляжа Бакуранао, где мы с Армандо не столько охотились, сколько рассматривали останки затонувшего корабля. Армандо обучал меня технике ныряния и пребывания под водой, однако с нами, конечно же, были ружья. Своим я и не замедлил воспользоваться, когда, несколько раз нырнув, хорошенько разглядел бок и плавники рыбы, стоявшей под металлической станиной, обросшей водорослями и заселенной различными ракушками. В следующий миг из-под рамы вылетела метровая черная рыба. Я ухватился за рукоятку ружья обеими руками, и рыба завертела меня, как если бы я был мельничным жерновом, а она очень старательным волом.

Армандо поспешил на выручку. Подтянул стрелу, ухватился за нее и рукояткой ножа нанес несколько ударов по голове моей добычи.

Нетрудно себе представить охватившие меня чувства, когда я понял, что это акула. Армандо только потом рассказал, что это акула-кошка, или нянька, и она безобидна для человека, так как рот ее слишком узок, а зубы расположены глубоко в пасти. Оказалось к тому же, что она несъедобна. Вместе с тем Армандо предупредил меня, что акулы эти опасны, когда, испугавшись, выскакивают навстречу охотнику из гротов и других укрытий, ибо прикосновение ее шершавой, как наждак, кожи оставляет на теле пловца глубокие следы.

Буквально через месяц с тем же Армандо мы выискивали по дороге к курортному городу Варадеро места скопления рыб. На куканах наших уже висело по несколько рыбин, и мы направлялись к нагромождению камней, когда я увидел акул, которые шли со стороны моря параллельным курсом. Я просигналил. Армандо, плывший несколько впереди меня, возвратился. Акулы повернули к нам и стали. Нас с ними разделяло не более пятнадцати метров.

Армандо показал, что надо свинчивать наконечники. Тем временем акулы осторожно приблизились. Я уже был хорошо проинструктирован Армандо и начитался всякой литературы, но меня вдруг зазнобило. Бросив спасительный взгляд в сторону кукана, на который только что была насажена рыба, я убедился, что она еще живая и ходит, таская за собой кукан.

Акулы не были крупными. Самка достигала чуть более полутора метров. Голова — сплюснутая, рыло короткое, плоское, закругленное, глаза — пуговки, преобладающий цвет по всему телу светло-каштановый с оранжевыми подпалинами. Пасть, почти как у клоуна в цирке, обведена ярко-белой каймой.

Самец сделал еще движение в нашу сторону. Армандо вытянул по направлению к нему руку с ружьем. Хищник проворно вильнул и подплыл к моему кукану. Остановился на расстоянии полуметра, «понюхал». К нему подошла самка. Армандо последовал за ними. Но самка, очевидно, уже что-то «сказала» — мне так подумалось, — и пара акул спокойно отошла от кукана, растворившись в синей мгле моря.

— Галано, — объяснил мне Армандо, — желтая акула. Между прочим, мясо съедобно.

Я содрогнулся от мысли, что Армандо мог бы ввязаться с ними в сражение, и скорее потащил его подальше от места встречи с акулами.

Еще больше страху натерпелся я, когда примерно через год после того, как начал охотиться на Кубе, вышел в море со старым рыбаком на моторной лодке и мальчиком лет пятнадцати.

Добытая рыба забрасывалась нами в лодку. Но вот старик оставил весла и почему-то вздумал возиться с мотором. Мы с мальчиком невольно отдалились и принялись насаживать рыбу на мой единственный кукан.

Вдруг мальчуган закричал: «Tiburo′n!»[14] — и быстро поплыл к лодке. Мимо, не обращая на меня никакого внимания, проплыла дьентусо — свирепая мако, остроносая сельдевая, или, как ее еще называют, макрелевая, акула. Основной спинной плавник — как горб верблюда, второй, совсем незначительный, отнесен к мощному серповидному хвосту, у которого верхняя и нижняя части почти одинаковы. Окраска дьентусо — темно-серо-синяя сверху и белая снизу.