Затерянные в истории - Пересвет Александр Анатольевич - Страница 45

Помогло наитие. "Индейцы" не сидели, обнявшись. И тесно прижавшись друг к другу — не сидели тоже. Тогда Сашка подошёл к вождю Яли и, сурово проговорив: "Саша — там (жест) — нет!", — попросту сел по левую руку от него. То есть между ним и пустующим местом деда, ибо Яли сидел по правую руку от того. Надо бы было ещё шкурку из-под вождя вытащить, но так далеко заходить Саша не рискнул. Просто сел по-турецки и медленно, со значением обвёл высокий ареопаг независимым взглядом.

Ареопаг, надо отдать должное, не шелохнулся. Лишь вождь Яли повернул голову, тяжело поглядел на мальчика и снова направил взгляд на шкуру, что прикрывала вход.

Через минуту… через очень долгую минуту напряжённого молчания чьи-то руки снаружи откинули эту шкуру, и в чум не торопясь зашёл давешний дедуля.

В руках он нежно нёс большую куклу…

* * *

Да нет, не кукла то была. Смешно представить себе первобытного деда, забавляющегося играми в "дочки — матери".

Когда старик приблизился, Саша разглядел.

В руках у дедульки покоилась мумия. Самая настоящая! Тёмно-коричневая кожа, обтянутые скулы, полузакрытые глаза. Зубы блестят из-под натянутых губ. Поэтому кажется, что покойничек лихо всем улыбается.

Уже потом, когда Саша побольше освоил язык, то узнал, что сия музейная реликвия — не просто мумия. Это — важный авторитет.

Оказывается, уже дольше шести поколений вождей данным племенем уламров руководит великий вождь. В своё время был смертельно ранен в войне между племенами. Умирая же, завещал особым образом обработать его тело, чтобы и после смерти быть со своим народом.

Хранится сушёный лидер у шамана. Которым авторитетный дед как раз и оказался. Мумия умеет творить всякие мелкие чудеса. Но главное — с вечно живым вождём всегда советуются, когда народ вождя Яли встречается с каким-либо затруднением.

В данный момент затруднением был чужой мальчик. Похожий на уламра, но не уламр. Мирный, но приносящий неприятности, если с ним плохо обращаться. Белый кожей. Странно одетый. Странно поступающий. Не умеющий говорить по-человечески. Обладающий странным предметом, который режет и исчезает.

К добру или ко злу стало появление такого мальчика в племени? Или это не мальчик, а тот самый дух предков, которого надо опасаться и лелеять? Или напротив — мальчик, которого духи предков избрали для подготовки своего возвращения в этот мир, и теперь его лучше всего убить, дабы вреда от них не было?

В затруднении был вождь Яли.

И духовный лидер, с которым он советовался, был в затруднении.

Так что принятие судьбоносного решения доверили древнему вождю.

Древний вождь поначалу никак не хотел сидеть на самом почётном месте в центре чума. Сверкая зубами и веселясь, он всё норовил упасть на бочок или опрокинуться на спину и к исполнению своих обязанностей приступать не спешил. Наконец, с шалуном совладали — после того, как робеющий воин из молодых принёс палку, которую воткнули в землю и привязали вождя к ней. Усмирённый таким образом весельчак стал, наконец, разговороспособен, и высокое собрание приступило, наконец, к повестке дня.

Сначала дедулька-шаман что-то долго нараспев втолковывал засушенному вождю. Затем прошёлся вокруг него в подобие танца. С притоптыванием и позвякиванием. Нет, постукиванием — в руках у священнослужителя было что-то вроде кастаньет.

Затем местному Ленину был продемонстрирован белый мальчик. Вежливо приглашён, подведён под полузакрытые очи и столь же вежливо препровождён обратно.

Кстати, возражений по поводу занятого Сашкой места высказано не было. Ну да, смысла нет напрягаться: ежели он — хороший дух, то место самое подходящее. Если плохой, то оно уже не имеет значения.

Весёлая мумия, как и следовало ожидать, выразила по поводу мальчика полный восторг. Во всяком случае, приветливая ухмылка не сходила с её лица.

Затем все снова расселись по местам, и заключительную часть действа взял на себя дед-колдун. Вот ведь сухой сморчок, а какой ловкий! Он пошёл так ловко нарезать круги вокруг древнего вождя — вертясь одновременно вокруг оси — что никого не задел, ни на чьи ноги не наступил и не уронил реликвию.

Саша был уверен, что судьба его решается сейчас в голове старца, но за неимением языка и непониманием глубинной сути происходящей церемонии относился к ней не очень серьёзно. Забавно будет рассказать потом Антохе и Алинке, — и это всё, о чём он думал.

Правда, "кусачую штучку" в кармане он рукою постоянно ощупывал. Но вот чувства, что сейчас, вот прямо по результатам этого совета, с ним может произойти что-то плохое, не было. Ну не сосало ничто внутри! Не ощущалось, что всё, судьба его подошла к последней грани! Не было предчувствия близкой смерти.

А дед, между тем, завершил свои камлания. Уселся, едва ли не упал перед мумией. Обнял её, что-то крикнул повелительное. Всё тот же робеющий воин — ассистент шамана, что ли? — принёс в чум что-то вроде попонки из шкуры. Как бы и не крокодила — во всяком случае, пресмыкающегося точно. И накрыл собеседников.

И хоть не понимал Саша до конца, что происходит, но почувствовал, что вот сейчас и принимается какое-то важное решение касательно его судьбы и жизни. И снова ощутил прилив той бесшабашной силы, что уже не раз помогала ему правильно держать себя. Он незаметно вытащил нож из кармана и за спиной открыл его.

"Я вам дорого встану!" — успел подумать он перед тем, как колдун сбросил покрывало, обернулся и посмотрел на Сашу своими чёрными, но очень острыми глазами…

* * *

Саша ответно ощерился прямо в чёрные глаза колдуна, потвёрже сжимая за спиной нож.

Но дед успокоительно поднял перед лицом скрещённые руки. Жест был понятен: не дёргайся, дескать, всё в порядке. Наш сушёный Тутанхамон дал добро на пожить тебе, Сашка, ещё…

Мальчик внутренне перевёл дух. Иллюзий о своих способностях противостоять местным профессиональным воинам он не питал. А кончить жизнь трагически не желал ни в коей мере. Особенно, если вспомнить книжки про индейцев. И кино. Привяжут к дереву и ну томагавки на точность метать… А в остроте здешних каменных топоров он уже успел убедиться. И не поверишь, что такое можно с обыкновенной каменюкой сделать…

"Индейцы" тоже явственно расслабились. По чуму пробежало одно слитное движение. Взоры этого синедриона каменного века обратились к дедугану, который переместился на своё место посреди благородного собрания, примостив мумию рядышком.

Шаман посидел минуту неподвижно, затем указал рукой на мальчика и произнёс:

— Белый-похожий-уламр-маленький — не дух предков. Но он пришёл из далёкой страны. Совсем далёкой, не в здешнем мире. На небе. Там много уламров, которые умеют делать чудеса. Мы тоже будем в той стране, когда завершим свою охоту здесь.

Не всё, конечно, Саша понял так. Но доконструировать смысл речений старика труда не составило: говорил тот медленно и торжественно, а слова свои сопровождал понятными жестами.

В общем, понятно было. Определил он гостя в пришельцы из страны покойников. Иначе расшифровать слова шамана о "завершении охоты здесь" и нельзя было. И в то же время полный смысл речения дедулькиного ускользал. Не из-за чужого языка только, нет. В общем не связывалось. Дед что, телепат? Ну, мумия понятно — антураж. Но колдун-то откуда мог узнать про другую страну? И про множество людей? И про их чудеса — со здешней первобытной точки зрения чудеса, конечно. И про то, что уламры эти там тоже существовать будут: в какой-то мере да, помнят у нас о каменном веке, фильмы снимают. Даже имя их, как Алька говорила, в книжке присутствует.

Вот и пойми, что тут творится!

С другой стороны, вроде бы ничего сногсшибательного дед и не раскрыл. Всё можно было реконструировать на базе имеющихся у него сведений. Мальчик обликом уламр — значит, уламр. Светлокожий, странно одет — значит, из другой страны. Обычаев и технологий местных не знает — значит, из другого мира. Из другого мира — значит, с неба. Откуда ещё-то, раз не с земли здешней? Владеет чудесами — откуда-то берёт острую штучку, которая всех режет, а потом исчезает. Значит, у других чудеса не меньшие под контролем.