Уроки куртизанки (Заветное желание) (Дезире — значит желание) (Желание сердца) (Другой перевод) - Картленд Барбара - Страница 42

— А другое? — спросил герцог.

— Другое — вы не должны… — она заколебалась, выбирая слова, — ., вы не должны флиртовать со мной.

— Я не флиртую с вами, — возразил герцог. — Я хочу любить вас.

— Тогда вы не должны делать именно этого.

Чувства, охватившие Корнелию от прикосновения губ герцога к ее руке, служили ей предупреждением о собственной слабости. Если он будет продолжать так дальше, то ей не удастся изобразить равнодушие к нему.

— Как я могу заслужить вашу любовь? — спросил герцог. — Вы так очаровательны, маленькая Дезире, вы влечете меня гораздо сильнее, чем я отважился бы допустить.

— Ecoutez , Monsieur! Я только что сказала вам, что запрещаю говорить со мной о подобных вещах, — строго сказала Корнелия.

— Но почему? — резко произнес герцог. И тоном, который она никак не ждала услышать от него, добавил:

— Кто этот мужчина, что стоит между нами? Когда я просил Рене представить меня вам, она ответила мне, что вы — не для меня. Как я понял из ее слов, вас приберегают для кого-то другого. Кто он?

— Я не могу ответить вам, — отозвалась Корнелия.

— Будь он проклят! — вскричал герцог. — Вы любите его?

Корнелия кивнула.

— Вы давно его знаете?

— Нет, не очень.

— И он… О боже! Как я могу произнести это!..

Он ваш любовник?

— Нет!

Корнелия отвечала, словно в состоянии транса.

Увидев неожиданный свет в глазах герцога, выражение триумфа на его лице, она сразу почувствовала, что повела себя неосторожно. Благоразумнее было отказаться отвечать герцогу.

— Я знал это! — воскликнул герцог. — Я не сомневался, хотя ваш внешний вид свидетельствовал против моего инстинкта!

— Не думаю, чтобы я поняла, что вы имеете в виду.

— Я думаю, понимаете, — сказал герцог. — Вы подруга Рене де Вальме, вы прекрасно одеты, накрашены и вдобавок… вы очень простодушны.

В вас чувствуется такая искренность и чистота, какой я не встречал в женщинах прежде. Вам кажется, что я говорю глупости, но посмотрите мне в глаза — да, делайте, как я вам говорю! — и отвечайте теперь правдиво, так, как должны отвечать, стоя перед алтарем Нотр Дам.

Герцог схватил ее руки и нагнулся к ее лицу так близко, что его глаза оказались против глаз Корнелии.

— Отвечайте мне правду, — настойчиво приказал герцог, — существует ли какой-нибудь мужчина, обладающий вами?

Корнелия почувствовала, как внезапно вся кровь прилила к ее лицу. Сквозь шум в ушах до нее донесся ее собственный голос, прозвучавший быстро и возмущенно:

— Нет, конечно, нет!

Герцог издал легкий удовлетворенный смешок, а потом вновь поднес ее руки к своим губам.

— Ах, дорогая моя девочка! — прошептал он. — Я был уверен в этом, но я хотел услышать правду из твоих собственных уст. И еще я хочу знать — почему ты с Рене, почему одеваешься, как она, откуда у тебя так много нарядов и драгоценностей?

Можешь не отвечать, не в этом дело. Ты — это ты, и я уверен, ты именно то, что я думаю о тебе.

Корнелия попыталась освободить свои руки из его ладоней.

— Пожалуйста, месье, держите себя в руках, — сказала она, — люди смотрят на нас.

— Ты думаешь, это меня заботит? — спросил герцог. — И что они могут подумать или сказать, кроме того, что мы молоды, счастливы и любим друг друга?

— Это не так, — быстро проговорила Корнелия.

К ее удивлению, герцог ответил не сразу, а когда заговорил, его голос был тих и серьезен:

— Недавно кто-то говорил со мной о любви с первого взгляда. Я ответил тогда, что это необычный, исключительный случай, который происходит чрезвычайно редко и с исключительными людьми. Я ошибся, или, возможно, я был прав; ты и я — исключительные люди.

— Что вы знаете о любви? — спросила Корнелия. — Любовь, месье, это не только погоня за любой женщиной с хорошеньким личиком.

— А ты, дорогая, что ты знаешь о любви? — в свою очередь спросил герцог. — Ты еще слишком молода, слишком невинна и слишком неопытна, чтобы знать, как мужчины ищут везде свою любовь и каждый раз разочаровываются. Я согласен с тобой, что любовь — это не просто охота за хорошенькими женщинами, хотя именно красота часто привлекает внимание и побуждает искать те возвышенные душевные качества, которые, кажется, должны ей соответствовать. Но почти всегда, если губы и произносят те речи, которые ожидаешь, в глубине сердца тебе известна истина — это только иллюзия, еще один мираж настоящей любви, которой жаждет сердце.

Корнелия в растерянности смотрела на герцога. Она никогда не слышала от него ничего подобного, никогда не подозревала, что голос его может звучать так горько. Она отвела взгляд в сторону, боясь самой себя, все ее тело трепетало от чувств, которые герцог пробудил в ней. Но она знала, что ей необходимо преисполниться твердости, чтобы противостоять ему. Корнелия произнесла холодно:

— Боюсь, месье, что я очень скептически отношусь к тому, что вы называете «любовью с первого взгляда».

— Ты позволишь объяснить тебе, что случилось со мной прошлой ночью? — спросил герцог. — Когда я впервые увидел тебя у «Максима»?

— Если хотите, — равнодушно отозвалась Корнелия.

— Я пришел к «Максиму»в поисках развлечений, — начал он, — но находился в самом дурном расположении духа. То, что произошло со мной в предыдущие несколько дней, не стоит того, чтобы я стал надоедать тебе подробностями, но поверь, способно сделать несчастным любого и заставить мрачно взирать на свое будущее. Итак, я хотел забыть о своих неприятностях, хотел смеяться и развлекаться. Но в то же самое время я ощущал, что все вокруг тяготит меня.

Герцог отпил вина из своего бокала и продолжал:

— Я пил шампанское, но, как бывает всегда, когда находишься в эмоциональном расстройстве, оно не давало мне веселья, наоборот, я становился все более угрюмым. Я смотрел на мир желчным взглядом — девушки, которые интересовали меня всего шесть месяцев назад, теперь казались скучными и даже жалкими. Я пригласил троих из них присесть со мной скорее потому, что больше боялся своей собственной компании, чем оттого, что жаждал их общества.

Прилагая все усилия, Корнелия старалась не допустить, чтобы выражение облегчения проступило на ее лице; она боялась этих привлекательных девушек, особенно той, голубоглазой блондинки, похожей на тетю Лили.

— Вскоре я заметил, что появилась Рене де Вальме, — продолжал свой рассказ герцог, — и был рад этому, потому что мы с Рене старые знакомые и она человек серьезный, с ней можно поговорить по душам как с понимающим и очень умным другом. Я сказал себе: «Здесь Рене. Хорошо!» Но в этот момент я увидел тебя! Я не могу объяснить, что случилось со мной. Словно что-то щелкнуло в моем мозгу, и я сказал себе: «Здесь она — та, которую ты искал всю свою жизнь».

И депрессия покинула меня, и я неожиданно почувствовал себя веселым, свободным и полным сил.

Сначала я подумал, что, должно быть, шампанское ударило мне в голову, и, когда танцевал, незаметно наблюдал за тобой. И танцуя, я подумал, что просто теряю время, и подошел к вашему столику. Я не могу объяснить тебе, что случилось со мной, Дезире, но я просто знал, что хочу быть рядом с тобой, хочу говорить с тобой, сидеть рядом… а в конце вечера этого мне было уже недостаточно, я хотел большего!

— И тогда вы решили, что можете купить меня? — поинтересовалась Корнелия.

— Нет! Это не так! — запротестовал герцог. — Ты должна поверить мне. Браслет был подарком от полноты моих чувств.

— Подарок, который вы никогда не осмелились бы преподнести женщине одного с вами круга.

Брови герцога приподнялись, как если бы он услышал бестактность.

— Тут ты права, но я бы и не сидел здесь наедине с той, кого ты называешь «женщиной моего круга».

Корнелия пришла в замешательство:

— Я полагаю, нет.

— Но какие же различия могут быть между нами? — спросил герцог, наклонившись к девушке так, что его губы оказались недалеко от ее белоснежных обнаженных плеч.

— Все различно, — ответила она. — Вы живете в одном мире, я — в другом. И, как вам уже сказала Рене, я люблю другого.