Выбираю любовь - Картленд Барбара - Страница 33

Он был, умен, блестяще образован и очень обаятелен. В нем было нечто такое, что заставляло обычных людей безоговорочно ему верить, а политиков – полагаться на него и доверять его словам и поступкам.

И вот сейчас все это оказалось под угрозой… «Ну как могла Элоиза Давенпорт так поступить?» – в очередной раз задавала себе недоуменный вопрос Виола. Ей казалось, что все происходит не наяву, а в каком-то кошмарном сне.

Ну почему она сразу не поняла, что записка леди Давенпорт с приглашением на чай – не что иное, как хитроумно подстроенная ловушка?

Неужели внутренний голос – а обычно Виола привыкла ему доверять – не мог подсказать ей, что эта женщина опасна и от нее нужно держаться подальше?

«Я поступила глупо… безрассудно!» – снова и снова укоряла себя Виола. Она боялась, что Рейберн никогда ей этого не простит.

Только теперь до нее дошло, что леди Давенпорт, при том, какие отношения связывали еще недавно ее и Рейберна, не стала бы просто так приглашать к себе на чай его будущую жену.

Они могли бы встретиться на каком-нибудь официальном приеме, в присутствии других людей, и тогда Элоизе пришлось бы сохранять хотя бы видимость приличий, рассуждала Виола. Но такой тет-а-тет, который состоялся сегодня днем, неизбежно должен был повлечь за собой несчастье – и оно не замедлило обрушиться, причем не только на нее, но и на Рейберна!

«Какой наивной и простодушной я осталась до сих пор, хотя жизнь преподнесла мне уже не один жестокий урок», – с горечью подумала Виола.

Прошло довольно много времени. В камере стало темно, и Виола почувствовала, что страшно замерзла.

«Надо было захватить с собой пальто или шаль. Зря я об этом забыла», – пожалела она. Впрочем, она была так напугана приходом полицейских и так спешила поскорее уладить это дело, что схватила первые попавшиеся ей под руку вещи – как раз те, в которых она ездила к леди Давенпорт, – и даже не подумала о том, как долго ей придется пробыть в участке.

И вдруг Виолу пронзила ужасная мысль.

А что, если Рейберн решит не вмешиваться больше в ее неприятности и она останется здесь? А что, если он не захочет больше бросаться на ее защиту и, получив записку, не станет ничего предпринимать?..

Виола пожалела, что написала именно ему.

Возможно, разумнее было бы связаться с поверенным отца.

С этим пожилым джентльменом она была давно знакома и часто встречалась после смерти сэра Ричарда.

Получив ее письмо, он наверняка бы внес залог и освободил ее отсюда. Тогда не надо было бы втягивать в это дело Рейберна!

Но теперь поздно – он уже втянут, и с этим ничего не поделаешь!

«Что бы я ни сделала, все оборачивается несчастьем!» – в отчаянии подумала Виола, и в этот момент за дверью послышались голоса и скрежет ключей, а затем в камере зажегся свет.

Через четверть часа от полицейского участка, расположенного на Бау-стрит, отъехал экипаж. В нем сидели Виола и Рейберн. На лице девушки все еще было написано выражение отчаяния и испуга.

– Ну а теперь расскажите мне, что же все-таки случилось, Виола, – спокойно предложил Рейберн.

– Это неправда! Клянусь, я не делала того, в чем меня обвиняют!.. – задыхаясь, пролепетала Виола.

– Зачем вы поехали к леди Давенпорт?

– Она пригласила меня на чай, и я решила, что отказаться будет невежливо… – Виола замолчала, понимая теперь, как глупо поступила.

Рейберн покачал головой – похоже, у него было другое мнение на этот счет. Однако он предпочел его не высказывать, а вместо этого мягко спросил:

– И что же там произошло?

Виола начала подробно рассказывать о том, как развивались события на Белгрейв-сквер.

Она буквально дословно запомнила и пересказала весь разговор с леди Давенпорт, сообщила Рейберну и то, что сразу после того, как они попрощались, вернулась домой.

– Вот и все, – закончила Виола свой рассказ. – Уверяю вас, больше ничего не было! Пожалуйста, поверьте мне…

– Ну разумеется, я вам верю! – спокойно ответил Рейберн.

Услышав эти слова, Виола воспряла духом, но тут же подумала, что вряд ли ей удастся убедить в своей невиновности кого-нибудь еще, а особенно судей на предстоящем разбирательстве дела.

– Как же мне поступить? – в отчаянии произнесла она. – Все знают, чем занимается моя мачеха, и никто не поверит, что я-то не суфражистка!..

– Да, доказать это действительно трудно, – согласился Рейберн.

– Так как же быть? – еле слышно прошептала Виола.

Она была в таком подавленном состоянии, что даже не посмела затронуть тему, волновавшую ее больше всего, – как этот скандал может отразиться на политической карьере Рейберна.

Он тоже молчал, и через некоторое время, не в силах больше вынести эту напряженную тишину, Виола сбивчиво начала говорить:

– Если бы я… убила себя сейчас… как хотела сделать тогда, в вашем доме… не было бы никакого суда… и, возможно, все решили бы, что я… просто не в своем уме…

Рейберн резко обернулся и взял ее за руку.

– Вы не должны так говорить! – страстно проговорил он. – Слышите – не должны! Даже думать об этом не смейте…

– Но мне невыносима мысль, что вы… пострадаете из-за меня…

– Так вас беспокоит моя судьба?

– Ну конечно! – подтвердила Виола. – Я же знаю, что такой громкий скандал может навсегда погубить вашу карьеру… Ведь именно этого она и добивалась, разве нет?

Хотя Виола не назвала имени леди Давенпорт, оба понимали, о ком идет речь.

– Боюсь, что вы правы, – нехотя признал Рейберн.

– Неужели ничего нельзя сделать, чтобы этому помешать?

Он стиснул ее пальцы.

– Кажется, я кое-что придумал… – задумчиво сказал Рейберн. – Но займусь я этим сам!

С вас, я считаю, на сегодняшний день вполне достаточно, поэтому отправляйтесь домой и постарайтесь хоть немного отдохнуть. Только помните – никому ни слова!

– Даже мачехе?

– Никому!

– Но слуги, наверное, уже сказали ей, что меня забрали в полицию… – неуверенно заметила Виола.

– Объясните, что произошла ошибка, что вас, должно быть, с кем-то перепутали! – нетерпеливо повел плечами Рейберн, поглощенный собственными мыслями.

Виола все еще колебалась.

– Вы должны доверять мне, – произнес Рейберн и слабо улыбнулся – впервые за сегодняшний вечер.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти вас, – заверила его Виола. – Мне так стыдно… Я опять навлекла на вас беду, хотя обещала быть осторожной…

– По правде говоря, у меня такое впечатление, что эту беду я сам на себя навлек, – возразил Рейберн. – Значит, договорились – вы сделаете все так, как я сказал!

– А завтра мне придется… вернуться в уча сток?..

Надеюсь, что нет, – мрачно изрек он. – А поскольку я догадываюсь, что вы не уснете, пока не узнаете, чем все это кончилось, я заеду к вам вечером и расскажу, удалось ли мне чего-нибудь добиться.

Заметив по взгляду Виолы, что она все еще колеблется, Рейберн поспешно добавил:

– Если ваши слуги уже лягут спать, я тихонько постучу по почтовому ящику – вы услышите и впустите меня.

– Я буду вас ждать… – прошептала Виола.

Его пальцы все еще сжимали ее руку, и, растроганная теплотой этого пожатия, она проговорила со страстью:

– Я буду молиться, молиться каждую минуту, пока вас не будет!.. Только бы вам удалось то, что вы задумали… Только бы избежать этого нелепого скандала… Обещаю вам, я буду молиться так, как еще никогда в жизни не молилась!..

– Надеюсь, ваши молитвы помогут, – торжественно произнес Рейберн, и в этот момент экипаж остановился на Керзон-стрит. – Постарайтесь успокоиться и не терзайтесь понапрасну, – ласково попросил он Виолу и открыл дверцу.

Виола шагнула на мостовую. Рейберн за ней не последовал, и она поняла, что он очень торопится.

Проводив взглядом отъехавший экипаж, девушка начала медленно подниматься по ступенькам дома.

– Боже, прошу тебя… помоги ему в осуществлении его замыслов… – прошептала она, чувствуя, что эта молитва рождается в самых сокровенных глубинах ее души.