Выбираю любовь - Картленд Барбара - Страница 37

Виола взглянула на Рейберна и отвела с лица упавшую прядь волос. Только тут она почувствовала, что ее щеки до сих пор мокры от слез.

Поспешно поднеся ладонь к лицу, она принялась вытирать их. И вдруг Рейберн, улыбнувшись, подал ей носовой платок – кусочек тонкого мягкого полотна, приятно пахнувшего лавандой.

То ли от этого запаха, то ли оттого, что Виолу тронула забота Рейберна, но, так или иначе, она вдруг почувствовала, как любовь теплой волной накрывает ее всю, и снова заплакала.

В ту же секунду ей стало стыдно. Ну что он о ней подумает? Мало ему хлопот с ней, так она еще, в довершение всего, и разревелась, как дура! И Виола, скомкав драгоценный платочек, принялась поспешно вытирать щеки.

– Теперь вы похожи на фиалку, над которой пронесся ливень, – шутливо заметил Рейберн.

Его слова вернули Виолу к действительности, и она нервно затеребила пояс халатика.

– Извините, что я перед вами в таком виде… – начала оправдываться она. – Но если бы я осталась в вечернем платье, горничная наверняка сочла бы это странным и могла бы сообщить об этом мачехе…

– Не стоит извиняться, – успокоил ее Рейберн. – Если честно, то так вы выглядите еще прелестнее, чем в своем обычном наряде.

Услышав эти слова, Виола зарделась. А Рейберн неожиданно произнес:

– Поскольку нам предстоит долгий разговор, может быть, мы присядем?

Виола послушно уселась на диван.

Рейберн поместился рядом с нею, причем настолько близко, что их плечи соприкасались. Виола почувствовала легкое смущение, но тут же напомнила себе, что скорее всего сегодня они видятся в последний раз. Вероятно, сейчас Рейберн скажет, что он согласен расторгнуть помолвку…

Итак, она покорно ждала приговора, и несколько секунд, в течение которых Рейберн собирался с мыслями, показались ей вечностью.

– Я уже говорил вам, что после того, как мы с вами расстались сегодня вечером, я кое-что понял, – начал он. – Точнее, я знал это уже давно, только не мог выразить…

Он умолк. Виола догадалась, что он ждет ее реакции, и рискнула робко спросить:

– И что же вы… поняли?..

– Что я люблю вас!

Рейберн почувствовал, как она вздрогнула, а затем, повернув голову, посмотрела на него, словно не веря своим ушам.

– Да, это правда, – мягко произнес он. – Я люблю тебя, моя дорогая! Но только сегодня, когда мне пришлось в очередной раз спасать тебя, я понял, как много ты для меня значишь. Я не могу без тебя жить!..

Глаза Виолы озарились необыкновенным внутренним светом, придававшим ее лицу одухотворенность и чистоту.

Рейберн обнял ее и прижал к себе.

– И все же это не может быть правдой!.. – попыталась возразить Виола.

– Нет, это правда! – настойчиво произнес Рейберн, и их уста слились в поцелуе.

Никогда прежде он не прикасался к губам столь нежным, сладким, невинным. По телу Виолы пробежала сладостная дрожь, она теснее прижалась к Рейберну, и тут его рот стал более требовательным и настойчивым.

Виола была на седьмом небе от счастья. Стоило Рейберну поцеловать ее, как она почувствовала, что весь мир перестал существовать. Остались только он и она…

По мере того как его поцелуй становился все настойчивее, Виола чувствовала, что ее былые страхи отступают, а то, о чем она прежде осмеливалась только мечтать, становится реальностью.

В этом поцелуе слились воедино нечто возвышенное и духовное, нечто сродни ее самым горячим молитвам, и в то же время самый откровенный чувственный восторг. Ей показалось, что своим поцелуем Рейберн вернул ее к жизни, а точнее, она лишь сейчас поняла, что значит жить по-настоящему.

Время остановилось… В целом мире существовали только они двое. Наконец, с трудом оторвавшись от восхитительных губ Виолы, Рейберн нежно произнес:

– Я люблю тебя, моя драгоценная фиалочка! А теперь скажи, что и ты меня любишь…

– Да, я люблю тебя! – с жаром подтвердила Виола. – Люблю всем сердцем… всей душой… Но именно потому, что я так сильно тебя люблю, я и не могу допустить, чтобы ты пострадал… из-за меня…

– Я пострадаю лишь в одном случае – если ты откажешься выйти за меня замуж, – перебил ее Рейберн. – Только так, моя дорогая, мы решим все наши проблемы!

– Но твоя карьера!.. А вдруг я снова попаду в какую-нибудь историю и это тебе повредит?

– Как только мы поженимся, никто не посмеет вмешиваться в нашу жизнь, – твердо пообещал Рейберн.

И со смехом добавил:

– И я не позволю тебе голосовать за что-нибудь, кроме любви!

– Неужели ты думаешь, я к этому стремлюсь? – возразила Виола. – И все же, Рейберн, ты уверен, что хочешь этого?

– Да, дорогая, абсолютно! – подтвердил он. – И уж если тебе небезразлична моя судьба, то должен сказать, что у тебя есть единственный способ сделать меня счастливым и оградить от нападок врагов – стать моей женой!

– Я желаю этого всем сердцем, – призналась Виола. – Но мне и в голову не могло прийти, что ты полюбишь меня! Я ведь такая обыкновенная… Ну что я могу тебе дать?

Рейберн улыбнулся и крепче обнял ее.

– Ты можешь дать мне все то, что я хотел бы получить от своей жены, – серьезным тоном ответил он. – Вначале мне казалось, что я просто жалею тебя, как беспомощного испуганного ребенка, но со временем понял, что мне мало только защищать тебя. Нет, я хочу, чтобы ты принадлежала мне – сейчас и навеки!

Виола прерывисто вздохнула и посмотрела на Рейберна. «Никогда я не видел, чтобы женщина так светилась от счастья», – с нежностью подумал он.

– Но я иногда бываю такой глупой, – смиренно произнесла Виола. – И я совсем не такая блестящая красавица, как твои прежние… знакомые дамы…

– А мне такая жена и не нужна, – возразил Рейберн. – Этих качеств я насмотрелся предостаточно в тех женщинах, с которыми… развлекался прежде!..

Он ласково поцеловал Виолу в лоб.

– Поверь, дорогая, ни ты, ни я уже не сможем обойтись друг без друга!

– Я хочу быть твоей помощницей… хочу заботиться о тебе… и любить… – стыдливо закончила Виола.

Неожиданно в ее голосе зазвучала такая страсть, что Рейберн, наклонившись, снова поцеловал ее, и снова, как и в первый раз, весь мир перестал существовать для Виолы.

На этот раз он не ограничился губами. Когда им обоим уже начало казаться, что сейчас они задохнутся от этого неистового поцелуя, Рейберн, с усилием оторвавшись от губ Виолы, принялся целовать ее глаза, все еще мокрые от слез, щеки и шею.

Никогда прежде он не испытывал ничего подобного. Это чувство даже трудно было описать словами, так разительно отличалось оно от всего, что происходило с ним до сих пор.

Рейберну казалось, что он прикоснулся к какому-то нежному цветку, наполнившему его не той чувственной страстью, которую обычно будили в нем женщины, а некоей духовной сущностью, о существовании которой в себе он даже не подозревал.

Казалось, Виола пробудила в нем высокие идеалы и бескорыстные порывы, которые владели им в сладостную пору юности, но были потом забыты, а точнее, принесены в жертву жестким политическим амбициям.

Она была так чиста, так добра, так невинна, что Рейберн верил – рядом с Виолой он и сам станет добрее, чище, благороднее. Словом, вернутся те лучшие черты его натуры, которые когда-то составляли неотъемлемую часть его характера…

– Я люблю тебя… Люблю… – прошептала Виола.

Она сама не понимала, почему прикосновения Рейберна наполняют ее таким восторгом. Когда-то в мечтах она именно так и представляла себе любовь, только действительность оказалась еще прекраснее, еще восхитительнее!..

– Мне так много нужно тебе сказать, моя драгоценная!.. – задыхаясь, проговорил Рейберн, глядя в восторженные глаза Виолы. – Но прежде всего я хочу увезти тебя из этого опасного дома! И давай не будем долго тянуть со свадьбой. Договорились?

– А это действительно может произойти скоро?.. – робко спросила Виола.

– Как только ты будешь готова, дорогая.

– Я готова хоть сейчас… или завтра! Рейберн рассмеялся и снова обнял ее.