Первое лето - Попов Георгий Леонтьевич - Страница 16

— Здесь где-то... Да-да, здесь...— Дядя Коля ткнул пальцем в коричнево-зеленый квадрат, через который тянулась помеченная голубым пунктиром линия.

Александр Николаевич вынул из планшетки карандаш и обвел указанный дядей Колей квадрат красной линией. Если уж геологи нанесли участок на карту, в то ущелье рано или поздно явятся настоящие добытчики,— подумал я. Забегая вперед, скажу, что так оно и вышло. Сейчас на том месте, в той долине вырос поселок золотодобытчиков Верх-Китат. Железной дороги туда еще нет. А шоссе провели. Машины снуют по нему взад-вперед без перерыва.

— Так ты говоришь, килограммов семнадцать-восемнадцать всего?— свернул карту и встал, размялся Александр Николаевич.

— Семнадцать-восемнадцать, уж это точно,— подтвердил дядя Коля и стал собираться:—Ну, спасибо за угощение, нам пора! А то этот ворюга убежит — не догонишь!

— Погоди,— остановил его Александр Николаевич.— Я думаю, мы примем такое решение. Мы с тобой, Виктор, сейчас отправимся на базу, оттуда на станцию. А Серега пусть идет с ними. Вчетвером-то все веселее. Да и карабин в данной ситуации, я полагаю, может пригодиться. На станции, как только придем, мы дадим знать милиции. Я согласен с вами, как вас...

— Николай Степаныч.

— Я согласен с вами, Николай Степаныч, что такого матерого ворюгу, как Федька, упускать нельзя. 'Фунт золота — это вам не фунт изюма. Задача ясна?

— Не совсем,— насупился Серега.

— Что тебе не ясно?

— А ну как милиция не захочет... Тайга велика, ее не прочешешь всю, как ни старайся. А у милиции сейчас, поди, и других забот хватает.

Александр Николаевич задумался:

— Если к вашему приходу в Хвойное милиция туда не явится, действуйте по собственному усмотрению. Конечно, Федька может в Хвойную и носа не показать, дороги ему не заказаны. Тогда, повторяю, действуйте по собственному усмотрению.

Начальник партии опять вынул карту и показал сначала место, где мы в тот момент находились, потом лога, которые тянутся в сторону деревни Хвойная. По его убеждению, Федька скорее всего подался именно в том направлении. Он знает, что здесь попадаются охотничьи избушки, хотя очень редко, но встречаются и кержацкие деревеньки, да и граница там, за теми горами.

Главная база геологической партии находилась километрах в сорока отсюда. Там оставалось двое геологов и вьючные кони со сбитыми копытами. Туда сейчас и направились Александр Николаевич и Виктор. Мы, теперь уже вчетвером, подались в другую, противоположную сторону. Перед тем как отправиться в путь-дорогу, Димка попросил Александра Николаевича дать со станции телеграмму его, Димкиному отцу, Кузьме Иванычу, и сообщить, что у нас здесь все в порядке, пусть не беспокоятся.

Начальник партии записал адрес в блокнот и помахал рукой:

— До встречи!

Глава шестая

Перед тем как отправиться дальше, дядя Коля сказал:

— Шли бы вы, ребятки, с Александром Николаевичем. Адрес ваш я знаю, когда поймаем Федьку, я разыщу вас, можете не сомневаться, и верну вам самородок.

В том, что дядя Коля вернет самородок, если тот окажется у него в руках, мы не сомневались. И тем не менее идти с геологами на базу, а затем и на станцию отказались наотрез, о чем никогда не жалели, хотя и пережили в этом походе всякие передряги.

Серега полевал уже седьмое лето, истоптал в походах не одни сапоги и чувствовал себя в тайге, как рыба в воде. У него было правило: тише едешь, дальше будешь. Поэтому он с самого начала взял умеренный темп.

В дороге не обошлось без разговоров о золоте. Серега допрашивал подробно, с пристрастием: «Где? Когда? В каком грунте?» Дядя Коля сердился:

— Ты хоть самому-то себе веришь? Не первый год стараюсь. Ты, паря, еще под стол ходил, когда я впервой взял лоток в руки. И этого золотишка с тех пор прошло через мои загашники столько, сколько тебе и во сне не приснится. Я фартовый, я люблю золото и оно меня любит. Что, не веришь? А вот давай остановимся у ручья и попробуем, посоревнуемся, кто кого.

И так без конца. Чего я только не наслышался, пока мы шагали до деревни Хвойная. Бывало, идем-идем, выбирая дорогу покороче, дядя Коля обернется, сощурит глаза:

— Ты скажи, геолог, что такое шкеры? Ага, задумался!

— Я не задумался, я пожалел, что ты, дядя, такой большой, а задаешь детские вопросы.

Димка тоже знал, как и Серега. Я же слышал о шкерах впервые. Оказалось, это такие широченные штаны, каждая штанина — как юбка,— которые еще недавно носили рабочие золотых приисков. И не только приисков.

— А ичиги? Что такое ичиги?— не отставал дядя Коля.

Они подзадоривали друг друга, спорили, доказывали. А нам с Димкой, особенно мне, это было на руку, нам интересно было их слушать. Так я узнал, что драги устанавливаются даже на мелких речках и ручьях, которые курица может перейти, не замочив хвоста. Они сами для себя вырывают глубокие котлованы, держатся в этих котлованах на плаву, вгрызаясь в породу, круша и ломая ее, какой бы твердой она ни была.

Если золото рудное, то порода сначала измельчается, размалывается на так называемых бегунных фабриках и из этой муки извлекается с помощью ртути. При добыче рассыпного содержащая золотоносный грунт взмученная вода пропускается через бутару или кулибину — это такие механические приспособления, улавливающие золотые частицы... Что лоток! Ученые люди установили, что там, где старатель со своим допотопным лотком берет шесть-восемь, ну от силы десять граммов, драга способна взять все сто.

Холмов, логов становилось все больше. Леса пошли довольно однообразные, березово-лиственничные. Кедры теперь попадались редко. Да нам было и не до кедров.

Шли мы, в общем-то, без особых приключений. С утра боялись, что начнется дождь и промочит нас до нитки. К счастью, дождя не случилось. Рябчики, тетерева и глухари не попадались даже на брусничных полянах. И только раз мы наткнулись на хозяина тайги, Михаила Потапыча. Серега снял карабин и клац-нул затвором. Шедший сзади дядя Коля в два прыжка настиг Серегу и тоже на всякий случай взвел курок одностволки. Мы с Димкой стояли поодаль, под пихтой. Но Михаил Потапыч и на этот раз не попер на рожон, а припустился махом от греха подальше.

— Послушай, дядя, а ты большой юморист!— засмеялся Серега, вытирая рукавом вспотевший лоб.

Оказалось, стоя рядом с Серегой, дядя Коля, как тогда на Малой Китатке, все время бормотал какие-то заклинания, уговаривал медведя не ввязываться в драку, идти своей дорогой. Что у дяди Коли была на это своя причина, Серега не знал и сейчас не на шутку рассердился. Эта бормотуха, как он выразился, действовала ему на нервы.

Есть мы не хотели — завтрак был сытный,— а жажда начала мучить. Вот почему, завидев на дне показавшейся впереди долины опушенную с обеих сторон ивняком нитку ручья, все повеселели. Через несколько минут мы уже сбросили с плеч рюкзаки и припали губами к холодной, терпкой воде.

— Ах, хороша водичка!

— Водичка первый сорт!— с наслаждением тянул через трубочку таволги Серега.

— Может, здесь и привал сделаем?

— А что? Мысль стоит того, чтобы взять ее в расчет,— оторвался от ручья Серега. Он прошелся по берегу, приглядываясь, и вдруг опустился на корточки:— А ну, дядя, иди сюда!

Дядя Коля подошел и тоже опустился на корточки. Серега обнаружил следы.

— Свежие,— сказал дядя Коля.

— Ты думаешь, это Федька?

— А кто же еще? Конечно, сюда мог забрести и какой-нибудь старатель, но мог и Федька. Все, привал отменяется! Ты как на этот счет, геолог?

— Недалеко отсюда есть охотничья избушка... Федька хотя и двужильный, как ты уверяешь, а все равно, увидит избушку, обязательно завалится в нее, может, и переспит, переночует. Конечно, это не верняк, однако и исключать такую возможность я бы не стал.— Серега перепрыгнул через ручей, стал внимательно разглядывать следы на той стороне.— Ты посмотри, посмотри! Больше правой жмет. Я вчера заметил за ним эту слабинку.