Время Сталина: факты против мифов - Пыхалов Игорь Васильевич - Страница 38

Если приложить к данному эпизоду те же, с позволения сказать, «юридические нормы», что и к сфабрикованному в нынешней Латвии «делу Кононова», то получится, что генерал Ракутин и полковник Головко учинили явный геноцид гражданского населения, мирно обстреливавшего советские войска. Какой простор для творческой работы латвийской прокуратуры!

А вот что докладывал об этих событиях непосредственный начальник полковника Головко — командир 22-й мотострелковой дивизии НКВД полковник Буньков:

«5-й мсп к началу войны нес охрану правительства Латвийской ССР и особо важных предприятий промышленности, а 83-й полк нес охрану железнодорожных сооружений, однако в первые же дни войны в связи с активизацией к[онтр]р[еволюционных] элементов и их вооруженного выступления против частей РККА па территории Латвийской ССР вели борьбу с внутренней контрреволюцией. Так. например, 23 июня 1941 г. к[онтр]р[еволюционная] организация в г. Риге в количестве до 200 чел., среди которых находился ряд предателей, служивших в органах милиции, заняв здание 2-го отделения милиции, проводила организационную работу и подготавливала восстание против Советской власти, одновременно оказывая вооруженное сопротивление представителям власти и подразделениям 5-го мсп НКВД, в результате чего последними была уничтожена.

С 24 июня 1941 г. вооруженные выступления к[онтр]р[еволюционных] формирований усилились, латвийские националисты и бывшие офицеры латвийской армии вооружались автоматическим огнестрельным оружием, начали занимать дома, расположенные у шоссейных дороги мостов, вокзалов, то есть на пути движения частей Красной Армии, оружейным и пулеметным огнем обстреливали проходившие части, пытаясь таким образом внести панику и дезорганизованность в воинские части, создать видимость наличия крупных к[онтр]р[еволюционных] организаций в г. Риге и помочь продвижению фашистских войск в г. Ригу.

С целью ликвидации вражеской деятельности штадивом 22-й мед быт созданы истребительные группы в количестве 10 человек каждая из числа командного состава, которые, руководя приданными подразделениями 5-го мсп и 80-го ж.д. полка, уничтожали бандитские формирования и наводили порядок в г. Риге, а также на территории».[248]

О похожих фактах вспоминает и бывший партизанский связист Николай Федорович Веселов:

«Я перед войной в Риге служил. Сначала в артиллерии, потом откомандировали учиться на радиста. Из Риги пробивались, по существу, с боем. Немцы постоянно бомбили, да ещё айзсарги — военизированная фашистская организация такая — обстреливали отступающие войска и беженцев. Оружия у них, вплоть до пулеметов, оказалось более чем достаточно. Поскольку была общая неразбериха, и транспортом нас не обеспечили, реквизировали грузовик местного мясокомбината вместе с шофером-латышом. А он, гад, по дороге отпросился до ветру, да и сбежал. Хорошо хоть среди наших оказались умеющие водить».[249]

Впрочем, судя по сообщению Абвера-2 от 3 июня 1941 года, вооруженным группам латышских националистов ставилась более серьезная задача, чем стрельба из окон. После нападения Германии на СССР они должны были захватить и охранять 16 важнейших военных объектов на территории Латвии, в том числе радиостанции Риги, Кулдиги, Мадоны, Лиепаи, железнодорожные и шоссейные посты в Даугавпилсе и Екабпилсе, главпочтамт в Лиепае, а в Приекуле — почтамт, телеграф и телефонную станцию.[250] Однако все эти планы оказались сорваны — сыграла свою роль произведенная накануне войны депортация.

После прихода немцев начались еврейские погромы. Тем не менее, в отличие от своих литовских собратьев, латышские пособники нацистов поначалу не проявили в этом деле должного рвения, о чем с прискорбием сообщалось в датированной 16 июля 1941 года сводке № 24 шефа полиции безопасности и СД:

«Получается, что в противоположность литовцам, латыши не занимают активной позиции и лишь нерешительно организуются, чтобы фронтом пойти на евреев».[251]

Впрочем, по мнению немецких властей, причины подобной пассивности крылись в состоявшейся накануне депортации латышской «национальной элиты»:

«В основном это объяснялось тем, что национальное руководство было угнано Советами».[252]

Однако после прибытия в оккупированный немцами 26 июня Даугавпилс оперативной команды полиции безопасности и СД дела понемногу пошли на лад:

«К 7 июля латыши арестовали (большей частью, правда, в последние дни) 1125 евреев, 32 политических преступника, 85 русских рабочих и двух женщин-уголовниц. В этом проявился тот факт, что оперативная команда своими делами вдохнула силу в латышей. Действия против евреев развёртываются… Латыши изгоняют еврейские семьи из города, а мужчин задерживают… Задержанных мужчин-евреев сразу расстреливают и погребают в заранее подготовленных рвах».[253]

Всего по немецким данным за первые три месяца оккупации в Латвии силами местных националистов было уничтожено свыше 30 тысяч евреев.[254]

Что же касается Эстонии, наиболее удалённой от германской границы из прибалтийских республик, то там местные националисты в первые дни войны были вынуждены ограничиться созданием бандформирований и разного рода диверсиями. Помимо доморощенных «лесных братьев», в этом активно участвовали диверсанты-«профессионалы», получившие подготовку в Финляндии.

Ещё в середине 1939 года с согласия финских властей в Хельсинки был создан филиал Абвера — «Krigsorganisation Finland». После оккупации немцами Эстонии он переехал в Таллин, сменив при этом название на «Abwehrnebenstelle Revel». Однако в историко-мемуарной литературе данное заведение обычно фигурирует как «Бюро Целлариуса» — по имени возглавлявшего его с 1941 года фрегатен-капитана Александра Целлариуса.

Надо сказать, что новый начальник как нельзя лучше подходил для этой должности, поскольку уже имел практический опыт работы с эстонскими «унтерменшами»: в 1939–1940 гг., вплоть до восстановления Советской власти в республике, он был прикомандирован к разведотделу генштаба Эстонии в качестве офицера связи.[255] Действуя совместно с финскими спецслужбами, Целлариус развернул активную работу по созданию шпионско-диверсионных групп из проживавших в Финляндии эстонских националистов. В мае 1941 года в Хельсинки при поддержке «Бюро Целлариуса» был создан «Эстонский комитет освобождения» во главе с Хяльмаром Мяэ. Как позже свидетельствовал попавший в советский плен заместитель начальника 2-го отдела Абвера Эрвин Штольце, «в тесном сотрудничестве с „балтийскими патриотами“ нами были подготовлены специальные диверсионные группы для подрывной работы в прибалтийских советских республиках».[256]

Одной из первых была заброшена на советскую территорию группа «Эрна». В её состав вошли 14 радистов, окончивших разведшколу в Финляндии, и 70 человек из числа бывших военнослужащих эстонской армии. Возглавлял «Эрну» бывший военный атташе Эстонии во Франции полковник Антс-Хейно Кург.

В ночь на 10 июля 1941 года 40 человек во главе с полковником Кургом были доставлены на трех катерах к побережью Эстонии, высадившись в районе местечка Кабернеэме Харьюского уезда. Перед ними стояла задача осуществлять шпионско-диверсионную деятельность на шоссейных и железнодорожных магистралях в тылу Красной Армии. Для поддержания связи с центром группа имела две радиостанции. Оставшийся в Финляндии состав «Эрны», ввиду невозможности пробиться по морю, был пополнен новыми людьми, разбит на четыре подгруппы и выброшен в Эстонию с парашютами 21–22 июля.