Время Сталина: факты против мифов - Пыхалов Игорь Васильевич - Страница 9

9

Однако численность кулаков, зарегистрированных по месту ссылки, существенно уступает, количеству отправленных в ссылку. Вот данные, приведенные в докладной записке Ягоды Сталину от 4 января 1932 г.

Расселение спецпереселенцев по состоянию на конец 1931 г.[44]РегионсемейчеловекУрал130 067540 818Северный крайн/св.131 313Западная Сибирь66 206283 890Восточная Сибирь20 64791 331Дальний Восток10 49743 746Алданн/св.5600Северный Казахстан33 098149 617Южный Казахстан984142 347Средняя Азия207310 472Украина352015 057Северный Кавказ13 81155 869Нижегородский край14495915Ленинградская обл.814032 905Средняя Волган/св.12 500

Как мы видим из таблицы, общее количество кулаков в местах расселения составило на конец 1931 г. 1 421 380 человек, а выслано было, как мы помним, 1 803 392. Куда делась разница в 382 012 человек?

Документальных данных на этот счёт найти пока не удалось. Однако совершенно неверно полагать, что все эти люди умерли. Во-первых, многие из них бежали из мест поселения. Как мы увидим ниже, до 1937 года включительно число бежавших постоянно превышало число умерших в ссылке, причем намного превышало. Резонно предположить, что если в 1932 году бежало в два с лишним раза больше кулаков, чем умерло, то такая же картина наблюдалась и в 1930–1931 гг.

Более того, побеги в начальный период ссылки облегчались тем обстоятельством, что до июля 1931 г. расселением, трудоустройством и другими вопросами, связанными со спецпереселенцами, ведали краевые и областные исполкомы. И лишь постановлением СНК СССР от 1 июля 1931 г. «Об устройстве спецпереселенцев» их административное управление, хозяйственное устройство и использование были поручены ОПТУ. Специальные (трудовые) поселения ГУЛАГа для высланного кулачества были организованы согласно постановлениям СНК СССР от 16 августа 1931 г. № 174с, от20 апреля 1933 г. № 775/146с и от 21 августа 1933 г. № 1796/393с. По этим постановлениям на ГУЛАГ была возложена ответственность за надзор, устройство, хозяйственно-бытовое обслуживание и трудоиспользование выселенных кулаков.[45]

Но даже после этого активного розыска беглецов обычно не велось. Например, в Архангельской области коменданты трудпосёлков объявляли их розыск только в том случае, если им случайно удавалось узнать, где проживают бежавшие.[46] Как отмечало руководство Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР в феврале 1939 года в докладной записке в ЦК ВКП(б):

«Пользуясь ослаблением режима, многие трудпоселенцы разъехались из трудпоселков, проникли па зав(х)ы оборонного значения, электростанции и другие предприятия в краевых, областных центрах и различных городах. Снятие их оттуда и водворение в трудпоселки встречает затруднения в связи с тем, что они работают на этих предприятиях ряд лет, приобрели квалификацию, многие сумели получить паспорта, вступили в брак с другими рабочими и служащими и обзавелись в ряде случаев своими домами и хозяйством».[47]

По циркуляру ГУЛАГа ОГПУ от 22 мая 1932 г. имущество бежавшего спецпереселенца поступало в полное распоряжение членов его семьи, проживавших в местах высылки. Имущество же бежавших одиночек, т. е. не имевших семьи, сохранялось в течение шести месяцев, после чего подвергалось конфискации.[48]

Ещё одна причина расхождения численности высланных и фактически находившихся на учете состоит в том, что в момент прибытия на спецпоселение сотрудники органов ОПТУ-НКВД нередко производили сортировку выселенных кулаков. Одни из них освобождались, другие направлялись в лагеря ГУЛАГа, но большинство оставалось на спецпоселении. Так, в рапорте от 20 мая 1933 г. М. Берман докладывал заместителям председателя ОПТУ Агранову и Прокофьеву:

«По сообщению СИБЛАГа ОГПУ, из числа прибывших в Томск контингентов с Северного Кавказа по состоянию на 20 мая с.г., произведена согласно Ваших указаний проверка 9868 человек. Из этого количества решением Тройки ПП ОПТУ ЗСК вовсе освобождено — 85 человек, освобождено с ограничениями — 2422. осуждено в лагеря — 64, а остальные 7297 человек направляются в трудпосёлки».[49]

Тем не менее, смертность спецпереселенцев во время транспортировки и в первые годы жизни все-таки была достаточно высока. Однако причиной этого был не какой-то специально организованный «геноцид», а столь часто встречающееся в нашей стране разгильдяйство и безответственность, прямое невыполнение на местах отданных сверху приказов. Вот что писал в мае 1933 г. начальник ГУЛАГа ОПТУ М. Берман в рапорте на имя зам. председателя ОПТУ Г. Г. Ягоды:

«Несмотря на Ваши неоднократные указания ПП ОПТУ СКК о порядке комплектования и организации эшелонов, направляемых в лагеря и трудпоселки ОПТУ, состояние вновь прибывающих эшелонов совершенно неблагополучное. Во всех прибывающих из Северного Кавказа эшелонах отмечена исключительно высокая смертность и заболеваемость, преимущественно сыпным тифом и острожелудочными заболеваниями.

По сообщению Нач. Сиблага ОГПУ, из состава прибывших из Сев. Кавказа в Новосибирск эшелонов трудпоселенцев №№ 24, 25, 26, 27, 28 и 29 общей численностью в 10 185 человек умер в пути 341 человек, т. е. 3,3 %, в том числе значительное количество от истощения. Такая высокая смертность объясняется:

1) преступно-халатным отношением к отбору контингентов, выселяемых в трудпоселки, результатом чего явилось включение в этапы больных, стариков, явно не могущих по состоянию здоровья выдержать длительную перевозку;

2) невыполнением указаний директивных органов о выделении выселяемым в трудпоселки 2-х месячного запаса продовольствия; в указанных эшелонах трудпоселенцы никаких собственных запасов продовольствия не имели и во время пути снабжались только хлебом, скверного качества, в количестве от 200 до 400 грамм:

3) горячей пищей эшелоны снабжены не были, кипятком снабжались совершенно неудовлетворительно, с большими перебоями, потребление сырой воды вызвало массовые заболевания…»[50]

20 мая 1931 г. Г. Ягода указывал председателю ГПУ Белорусской ССР Реденсу:

«Детей выселяемых кулаков до 10-летнего возраста и стариков старше 65-ти лет — разрешается оставлять родственникам и знакомым, изъявившим желание их содержать… Семьи кулаков, не имеющие трудоспособных мужчин, — выселению не подлежат…»[51]

Однако на практике такие указания сплошь и рядом не выполнялись. В рапорте зам. начальника ГУЛАГа Плинера от 26 июля 1933 г. на имя Г. Ягоды отмечалось:

«Вопреки Вашим категорическим указаниям о ненаправлении в трудпоселки семей, не имеющих в своем составе трудоспособных, по сообщению начальника СИБЛАГа, в эшелонах с высланными кулаками, прибывших в Томск с Северного Кавказа, имеется 930 человек совершенно нетрудоспособных».[52]