Средиземноморский пират - Касслер Клайв - Страница 57

Директор спокойно посмотрел ему в глаза:

— Вероятно, но шрамы вынесли вы. — Он указал Питту на кресло и предложил ему сигарету. — Как вы долетели из Греции?

Питт прикурил и глубоко затянулся:

— Военно-воздушные грузовые самолеты не знамениты своей кухней и королевским сервисом, но я должен признать, что это было гораздо приятнее, чем полет туда.

Адмирал Сандекер бросил на Питта изумленный взгляд:

— Почему военный самолет? Разве ты не мог прилететь из Афин на самолете Пан Американ?

— Сувениры, — засмеялся Питт. — Один из моих сувениров с Тасоса был слишком громоздким и не помещался в багажное отделение пассажирского самолета. Полковник Льюис пришел на помощь и помог мне устроиться на полупустом американском военном грузовом самолете.

— А твоя рана, — Сандекер кивнул на ногу Питта, — хорошо заживает?

— Еще немного побаливает, — ответил Питт. — Дней тридцать хорошего медицинского ухода не помешали бы.

Адмирал, прищурясь, пристально взглянул на Питта сквозь голубую дымку сигаретного дыма:

— Две недели. — Тон его не допускал возражений. — Я гораздо больше знаю о твоих восстановительных способностях, чем ты.

Директор откашлялся:

— Я с большим интересом прочитал доклад инспектора Закинтаса. Но он не отразил там один момент. Не очень важный, но для удовлетворения моего личного любопытства; я был бы весьма признателен, если бы вы объяснили мне, майор, как вы пришли к заключению, что корабли Минерва Лайнс имели возможность перевозить субмарины?

Питт улыбнулся одними глазами:

— Полагаю, я недалеко отойду от истины, если скажу, что секрет был нарисован на песке.

Губы директора изогнулись в искусственной улыбке. Он не привык к непрямым ответам:

— Очень загадочно, майор, я не уловил смысла.

— Странно, но это правда, — ответил Питт. — Не обнаружив и признаков героина на борту Королевы Артемизии, я доплыл до берега и начал машинально рисовать на песке. Подводная лодка была вначале абстрактной идеей, но чем больше я рисовал, тем более конкретной она становилась.

Директор откинулся на спинку кресла и печально покачал головой:

— Сорок лет сотни агентов из двенадцати различных стран вели борьбу в самых невероятных условиях, чтобы раскрыть контрабандные операции фон Тилля. Трое из агентов отдали свои жизни в этой борьбе. — Он серьезно посмотрел на Питта через стол. — Это может показаться кому-то роковой шуткой, что все наши усилия шли мимо цели. Решение проблемы стало таким очевидным тому, кто посмотрел на это со стороны.

Питт молча смотрел на него.

— Между прочим, — неожиданно хвастливо продолжил директор, — полагаю, вы еще не слышали о результатах нашей операции в Галвестоне?

— Нет, сэр. — Питт аккуратно стряхнул пепел в пепельницу. — Я не видел инспектора Закинтаса и не разговаривал с ним с того момента, как мы расстались на Тасосе, около трех недель назад. У меня не было возможности узнать, оказалась ли моя скромная помощь полезной в Галвестоне или нет.

Закинтас посмотрел на директора:

— Могу я рассказать все майору, сэр?

Директор кивнул.

Закинтас повернулся к Питту.

— Все шло согласно плану. В пяти милях от порта мы были встречены небольшой рыбацкой флотилией фон Тилля — немного рискованно, конечно, не зная их опознавательных знаков. К счастью, я убедил капитана Королевы Джокасты — под угрозой кастрации ножом — перейти на нашу сторону.

— Кто-нибудь поднимался на борт? — спросил Питт.

— Такой опасности не было, — ответил Закинтас. — Подъем на борт мог показаться слишком подозрительным проходящим мимо патрульным катерам. Кстати, эта лодка оказалась довольно интересным механизмом. Морские инженеры, которые обследовали ее во время атлантического путешествия, были очень удивлены.

— Что делает ее такой уникальной?

— Она полностью автоматическая.

— Управляемый снаряд? — недоверчиво спросил Питт.

— Да, еще одно из хитроумных усовершенствований фон Тилля. Видишь ли, если бы субмарина попала в аварию или была бы обнаружена береговой патрульной службой, прежде чем доберется до консервного завода, то невозможно установить ее связь с Минерва Лайнс. А без команды и допросить некого.

Питт был удивлен:

— Тогда ее должна контролировать одна из рыбацких лодок.

Закинтас кивнул:

— Да, ее провели прямо по центру главного портового канала на склад консервного завода. Только в этот раз на лодке находилось несколько нежданных безбилетных пассажиров — я и десять матросов из Средиземноморского Десятого Флота. Должен добавить, что завод был окружен тридцатью лучшими агентами Отдела.

— Если бы в Галвестоне оказалось несколько консервных заводов, — задумчиво произнес Джордино, — то вы оказались бы в трудном положении.

Закинтас понимающе улыбнулся:

— В действительности, в Галвестоне имеется четыре консервных завода, и все их склады находятся возле воды.

Джордино не нужно было задавать очевидный вопрос. Он был написан на его лице.

— Я все объясню, — сказал Закинтас. — Портовый департамент Отдела взял под наблюдение каждый консервный завод за две недели до прибытия Королевы Джокасты. Намек обозначился, когда один из них получил большую партию сахара.

Питт удивленно поднял брови.

— Сахар?

— Сахар, — пояснил директор, — обычно используют для подмешивания к героину и увеличения его количества. К тому времени часть чистого героина обычно остается у посредника, часть у дилеров, поэтому его первоначальное количество резко увеличивается.

Питт задумался:

— Так сто тридцать тонн были только началом?

— Это могло быть началом, — ответил Закинтас, — если бы не ты, старый дружище. Ты единственный смог разгадать план фон Тилля. Если бы вы с Джордино не появились на Тасосе в тот момент, то мы бы сейчас сидели в Чикаго в первоклассной цепочке и топили бы друг друга в озере Мичиган.

Питт улыбнулся:

— Припишите это удаче.

— Называй это как хочешь, — согласился Закинтас. — Сейчас дело обстоит так: мы задержали более тридцати крупнейших нелегальных поставщиков наркотиков, которые сейчас ждут обвинительного акта. Также задержали тех, кто связан с транспортной компанией и перевозкой товара. И это только половина. Когда мы обыскали офис завода, то нашли тетрадь с именами почти двух тысяч торговцев наркотиками от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса. Для Отдела такую находку можно сравнить разве только с открытием нетронутых залежей.

Джордино присвистнул:

— Похоже, это будет плохой год для наркоманов.

— Верно, — отозвался Закинтас. — Теперь, когда их главный источник иссяк, а местные органы власти следят за торговцами наркотиками, потребители столкнутся с самым жестоким героиновым голодом за последние двадцать лет.

Питт обвел глазами комнату и задумчиво посмотрел в окно.

— Есть еще один вопрос.

Закинтас посмотрел на него:

— Да?

Питт ответил не сразу. Он постучал по своей трости:

— А что сталось с нашим старым другом? Я не встречал никакого упоминания о нем в газетах.

— Прежде чем я отвечу тебе, взгляни на это. — Закинтас достал из папки пару фотографий и положил их на стол перед Питтом.

Питт наклонился и внимательно посмотрел на них. На первой был изображен светловолосый мужчина в форме германского морского офицера. Он был снят в свободной позе, стоя на капитанском мостике и устремив взгляд на море, его руки лежали на бинокле, висевшем на шее. Лицо на второй фотографии взглянуло на Питта со знакомой хитринкой лысого Бруно фон Тилля. Огромный белый дог стоял рядом с ним, оскалившись, словно готовясь к прыжку. Невольный холодок пробежал по телу Питта.

— Кажется, не слишком большое сходство.

Закинтас кивнул:

— Адмирал Хейберт проделал огромную работу — шрамы, родинки, даже зубы, как у фон Тилля.

— А как насчет отпечатков пальцев?

— Невозможно ничего доказать. Не сохранилось отпечатков пальцев фон Тилля, а Хейберт изменил свои с помощью хирургии.