Учения дона Хуана: Знание индейцев Яки - Кастанеда Карлос - Страница 24

Дон Хуан пошел в свинарник и вернулся с каменной ступкой, очень глубокой, похожей скорее на горшок, с мягко закругленным дном. Он сделал небольшое углубление и твердо установил ступку на земле. Он подбросил сучьев в костер, затем взял два узла с сухими частями мужского и женского растений и все сразу высыпал в ступку. Он встряхнул материю, чтобы убедиться, что все остатки растений упали в ступку. Из третьего узла он извлек два свежих куска дурмана.

— Я хочу приготовить их специально для тебя, — сказал он.

— Что это за приготовления, дон Хуан?

Одна из этих частей происходит от женского растения, другая — от мужского. Это единственный случай, когда эти два растения должны быть положены вместе. Это части корня с глубины один ярд.

Он растирал их в ступке равномерными ударами пестика. Делая это, он пел тихим голосом, который звучал, как безритменный монотонный гул. Слов я не мог разобрать. Он был полностью погружен в работу.

Когда корни были окончательно раздроблены, он вынул из свертка немного листьев дурмана. Они были чистыми и свежесрезанными, без единой дырочки или щербинки, проеденной гусеницами. Он бросал их в ступку по одному. Он взял горсть цветов дурмана и также бросил их в ступку по одному. Я насчитал 14 каждого; затем он достал свежие зеленые семенные коробочки, еще не раскрывшиеся и со всеми своими шипами. Я не мог сосчитать их, так как он бросал их в ступку все сразу, но я считаю, что их тоже было 14. Он добавил три стебля дурмана без листьев. Они были темно-красными и чистыми, и, казалось, принадлежали большим растениям, судя по их многочисленным ответвлениям.

После того, как все было положено в ступку, он растер все это в кашу равномерными ударами. В определенный момент он наклонил ступку и рукой переложил всю смесь в старый горшок.

Он протянул руку мне, и я решил, что он просит ее вытереть. Вместо этого он взял мою левую руку и очень быстрым движением разделил средний и безымянный пальцы настолько широко, насколько мог. Затем концом своего ножа он уколол меня как раз между пальцами и порезал кожу вниз по безымянному пальцу. Он действовал с такой легкостью и скоростью, что, когда я отдернул руку, она уже была глубоко порезана и кровь обильно лилась.

Он опять схватил мою руку, положил ее над горшком и помассировал ее, чтобы вылить побольше крови.

Моя рука онемела. Я был в состоянии шока: странно холодный и напряженный, с давящим ощущением в груди и в ушах. Я почувствовал, что соскальзываю с места, где сидел. Я падал в обморок.

Он опустил мою руку и перемешал содержимое горшка. Когда я очнулся от шока, я был действительно сердит на него. Мне понадобилось довольно много времени, чтобы прийти в себя полностью.

Он положил вокруг костра три камня и поместил на них горшок. Ко всей этой смеси он добавил что-то, что я принял за большой кусок столярного клея, и большой ковш воды, затем оставил все это кипеть.

Растения дурмана имеют сами по себе специфический запах. В объединении со столярным клеем, который начал издавать большую вонь, когда смесь закипела, они создали столь насыщенные испарения, что я с трудом сдерживал рвоту.

Смесь кипела долго в то время, как мы сидели неподвижно перед ней. Временами, когда ветер гнал испарения в мою сторону, вонь обволакивала меня, и я задерживал дыхание, чтобы избежать ее. Дон Хуан открыл свою кожаную сумку и вытащил фигурку. Он осторожно передал ее мне и велел положить в горшок, но не обжечь пальцев. Я дал ей мягко соскользнуть в кипящую воду. Он вынул свой нож и какую-то секунду я думал, что он опять собирается меня резать; вместо этого он концом своего ножа подтолкнул фигурку и утопил ее.

Он еще некоторое время наблюдал, как кипит вода, а затем начал чистить ступку. Я помогал ему. Когда мы закончили, он прислонил ступку и пестик к ограде. Мы вошли в дом, а горшок оставался на камнях всю ночь.

На следующее утро, на рассвете, дон Хуан велел мне вытащить фигурку из клея и повесить ее на крыше, лицом к востоку, чтобы она сохла на солнце. К полудню она стала твердой, как проволока. Жара высушила клей, и зеленый цвет листьев смешался с ним. Фигурка имела стеклянный голубой блеск.

Дон Хуан попросил меня снять фигурку. Затем он вручил мне кожаную сумку, которую он сделал из старой кожаной куртки, которую я когда-то привез ему. Сумка выглядела точно так же, как и его собственная. Единственное различие было в том, что его сумка была из мягкой желтой кожи.

— Положи свое «изображение» в сумку и закрой ее, — сказал он. Он не смотрел на меня и намеренно отвернул голову. Когда я спрятал фигурку в сумку, он дал мне авоську и велел положить в нее глиняный горшок. Он подошел к моей машине, взял ветку у меня из рук и прикрепил ее к машине в висячем положении.

— Пойдем со мной, — сказал он.

Я последовал за ним. Он обошел вокруг дома, сделав полный оборот. Он постоял у веранды и еще раз обошел дом, на этот раз в обратную сторону, против часовой стрелки, и снова вернулся на веранду. Некоторое время он стоял неподвижно и затем сел.

Я уже привык верить, что все, что он делает, имеет значение. Я гадал о том, какое имеет значение кружение вокруг дома, когда он сказал:

— Эй! Я забыл, куда я ее поставил.

Я спросил его, что он ищет. Он сказал, что забыл, куда положил саженец, который я должен пересадить. Мы еще раз обошли вокруг дома, прежде чем он вспомнил, куда он положил саженец. Он показал мне маленькую стеклянную кружку на дощечке, прибитой под крышей. В кружке была вторая половина порции корня дурмана. Саженец пустил отростки листьев на своем верхнем конце. В кружке было немного воды, но земли не было.

— Почему там совсем не положено земли? — спросил я.

— Не все почвы одинаковы, а «трава дьявола» должна знать только ту землю, на которой она будет расти. А сейчас время вернуть ее земле прежде, чем ее успеют испортить гусеницы.

— Может, посадим ее здесь перед домом? — спросил я.

— Нет, нет! Не тут поблизости. Она должна быть возвращена на то место, которое тебе нравится.

Но где же я смогу найти место, которое мне нравится?

— Я этого не знаю. Ты можешь посадить ее всюду, где захочешь. Но за ней надо смотреть и ухаживать, потому что она должна жить, чтобы ты имел ту силу, в которой ты нуждаешься. Если она погибнет, то это будет значить, что она тебя не хочет и ты не должен ее больше беспокоить. Это значит, что ты не будешь иметь над ней власти. Поэтому ты должен ухаживать за ней и смотреть за ней, чтобы она росла. Однако, ты не должен ей надоедать.