В тени Нотр-Дама - Кастнер Йорг - Страница 86

Кротам хватило времени, чтобы окружить нас. Они двигались по мастерской уже ловчее. Каждое препятствие, о которое наталкивался один из них, похоже, запечатлялось неизгладимо в памяти всех остальных, словно у всех у них были общие ощущения, общее сознание. В течение нескольких мгновений путь к двери был отрезан.

Фальконе потянул меня к крутой лестнице, которая шла наверх в конце мастерской в жилые помещения дома. Наверху он натолкнулся на закрытый люк и старался открыть его. Под нами поднимались ступень за ступенью слепые убийцы.

— Поторопитесь! — пришпорил я Фальконе, когда лицо впереди идущего крота вынырнуло из полутемного проема лестницы. Круглая, почти лысая голова, слишком большая и увесистая для тощего тела. Правая рука держала нож мясника с широким лезвием, которое все время разрезало воздух. Расчет слепого был прост: чем ближе он подойдет к нам, тем больше была вероятность, что он поймает одного из нас.

Мой крик был бессмысленным и глупым. Бессмысленным, поскольку Фальконе и без меня знал, насколько близка опасность. И глупым, потому что мой голос выдал кроту, где я нахожусь. На один миг он застыл и прислушался. Наверняка это было просто фантазия, когда мне показалось, что мертвые глаза на бесстрастном лице направлены на меня.

Это был момент, чтобы действовать. Я прыгнул ему навстречу, крепко схватился за перила и ударил его каблуком в грудь. Крот застонал, и выдавил из своих легких свистящий звук. Он упал на спину, беспомощно замахал руками, рухнул вниз с лестницы и сбил с ног остальных.

Надо мной возникло светлое пятно, сопровождаемое протяжным визгом. Фальконе открыл клапан. Я последовал к нему наверх, и снова закрыл люк.

— Вперед, помогите мне! — крикнул лейтенант, который принялся за тяжелый сундук. Посуда задребезжала, когда мы подвинули большой ящик из дубового дерева на люк. Улыбка мелькнула на лице Фальконе. — Это немножко задержит паразитов. Возможно, у нас достаточно времени, чтобы убежать через крышу.

В просторной спальне с широкой кроватью, которую Гаспар, видимо, делил со своей супругой, мы нашли люк на крышу. К счастью, мы оба были стройны, иначе не смогли бы протиснуться через него. Наверху я чуть было не свалился вниз, но лейтенант подхватил меня и крепко держал. Влажный туманный воздух сделал скользким шифер крыши.

И тут мы их увидели! Как огромные жуки они ползли со всех четырех сторон по крыше. Или как кроты, которые медленно, но целеустремленно прорывали ход. Их целью были мы.

— Как это им удалось? — спросил я шепотом, глубоко озадаченный.

— Видимо они уже до нас были на крыше. Здесь другие, чем в мастерской. Те вернулись обратно во двор. Видите?

Оттуда, где мы сидели, мы могли видеть как внутренний двор, так и полосу берега. Вокруг двигались сквозь туман кроты в образе человека — как гончие собаки в поиске дичи. В целом я определил их число от пятнадцати до двадцати.

Опаснее тех, что находились внизу, на данный момент были кроты на крыше. Они приближались быстрее, видимо услышали наши голоса.

Фальконе показал на выпирающий эркер, а потом — на меня. Я понял, что он хотел, но причина была мне неясна. Его лицо однозначно говорило, что он не потерпит никаких возражений. Тогда, я пробрался на эркер в форме арки и присел на гладкой дуге.

— Прыгайте! — крикнул к моему удивлению лейтенант и бросил платок с оставшимися яблоками с крыши; чтобы громким стуком он упал на внутренний двор, совсем рядом с воротами. — Да, хорошо, бегите к берегу, я последую за вами!

Фальконе прыгнул с крыши, прежде чем я успел еще что-то понять и помешать. С болезненным стоном он приземлился во дворе, вскочил, но тут же упал. Без сомнения, он подвернул ногу. Он схватился за мертвый сук, который ветер сорвал с дерева на берегу. С ним, как с клюкой, лейтенант ковылял к воротам двора, но кроты с полоски берега преградили ему путь. Четверо или пятеро окружили его.

Мое сердце грозило остановиться, когда я увидел, как Фальконе защищал свою жизнь. Он использовал сук как булаву, которой ударил одного из кротов по черепу. С воплем пораженный упал на колени, а второй удар окончательно повалил его.

Но другие набросились на Фальконе, подмяли его под себя, что я теперь едва мог видеть его. Это был беспорядочный, постоянно изменяющийся комок рук и ног в тумане — вот и все, что я видел. Потом слепые поднялись снова, — но не лейтенант. Он лежал без движения в грязи.

Громкое хлопанье за левой рукой заставило меня обернуться. Один из огромных жуков продвинулся до края крыши и потерял равновесие. Он раскачивал ногами в воздухе, пока его руки напрасно искали опору. Потом кровельная дрань обрушилась и упала вниз.

Другой слепой жук поспешил оступившемуся товарищу на помощь. После некоторых усилий ему удалось вытянуть его полностью на крышу. Потом они поползли назад и исчезли через невидимый для меня люк. Обманный маневр Фальконе удался: они поверили, что я спрыгнул с крыши.

Я едва осмеливался шелохнуться, пока слепые находились здесь, наверху. Теперь я вздохнул глубоко, но опасность еще не миновала для меня. Внизу, во дворе собрались кроты, и совсем неожиданно застыли, словно окаменели. Инстинктивно я затаил дыхание. Другие люди оглянулись бы, но слепые прислушались. Мое сердце билось так громко, что они просто должны были его слышать!

Но потом они двинулись и потянулись со двора. Один из них шел впереди с вытянутой для ощупывания палкой, следующий положил ему руку на плечо, третий — руки на плечи второго человека, и так далее. Тот, кто их видел такими, мог принять за безобидных калек и, не колеблясь, тянулся рукой к кошельку, чтобы облегчить жалостное существование этих слепцов хотя бы малым даром. Я же знал, что они куда опаснее, чем многие зрячие, и подозревал, что им хорошо платили за их злодеяния. Лента кротов исчезла в тумане, как злое привидение, которое растворилось, ибо что час приведений истек.

Я остался сидеть на эркере и думал, что, возможно, убийцы еще остаются поблизости. Так я ждал, напряженно и зажато, с постепенно затекающими руками и ногами, пока сумерки не бросили свой становящийся все темнее и темнее плащ на Париж.

Не меньше часа должно было пройти с тех пор, как кроты покинули двор типографии. Они не вернулись, и я чувствовал себя в относительной безопасности. Кроме того, я не мог больше находиться наверху. Тогда я соскользнул вниз с эркера и пролез через люк, через который Фальконе и я взобрались на крышу.

С некоторым усилием я отодвинул сундук от люка и спустился вниз в мастерскую. В сумеречном свете было таинственно, печатный пресс из массивного дерева казался мне подглядывающим по-настоящему, словно он окончательно хотел потребовать себе пищу — мою руку.

Я быстро прошел через двор и склонился над Фальконе. Темная жидкость, которая была разбрызгана вокруг него по глинистой земле, уничтожила всякую надежду. Они хорошенько его отдубасили. Череп был раздроблен, горло разодрано, грудь исколота многочисленными глубокими ранами. Он должен был умереть очень быстро — и это было единственным утешением.

И он умер за меня! Если бы он не создал впечатления, что я спрыгнул первым вниз, бросив мешок с яблоками, вероятно, тогда бы ему удалось бегство. Так он спас меня своей дальновидностью, но тут же предупредил кротов.

Он понимал, что прыгает прямо в смерть? Я этого не знал. Но я понял, что он стоял на моей стороне. Слишком поздно!

Мое сердце сжалось от боли, когда я оставил лежать его труп и убежал в призрачном свете из сумерек и тумана. У меня было чувство, что я потерял хорошего друга.

КНИГА ШЕСТАЯ

Глава 1

«Если Всемирный Паук умрет…»

Дождливым утром четверга, который наступил после жуткой смерти лейтенанта сыска Пьеро Фальконе, через ворота Бюси из Парижа выехали две четырехколесных повозки под кожаными тентами. В запряженные двумя сильными мулами повозки загрузили одеяла и мотки сукна, на чем мнимые торговцы собирались сделать хорошую прибыль на майском рынке в Плесси-де-Тур. Так они сказали страже у Южных ворот, а заодно показали свои поддельные документы. В действительности пятеро мужчин и молодая женщина были воодушевлены храброй идеей спасения короля Франции.