Аксель и Кри в Потустороннем замке - Саксон Леонид - Страница 36

Так они стояли и молча глядели друг на друга — мальчик и чудовище. Наконец Аксель очнулся, разлепил губы, тряхнул головой и пробормотал:

— Заходите же, прошу вас… Не хотите ли чаю?

— Чшшш… — слабо зашипела Амалия, щёлкая клювом и пытаясь постичь услышанное. (Наверное, это означало: «Чаю?») Затем она вошла в комнату, поморгала и сказала: — А Лиззи говорит, что ты настоящий человек. И что тебя надо растерзать!

— А… а разве вы имеете право? — осторожно молвил Аксель.

— Будем иметь! — гневно выпрямилась Амалия. Затем она повернулась к мальчику хвостом, вынула из пакета плоский, современного вида телефон и хлопнула его на стол. — Вот!

Аксель, по-прежнему как во сне, протянул руку и погладил птерокурицу по безобразным, жёстким перьям. Амалия икнула.

— Что ты делаешь? — растерянно скрипнула она.

— Мне нравится ваш хвост! — сказал Аксель. — И… сами вы очень нам с Кри понравились. Помните, я полетел вчера на вас, а ваши подружки начали вас за это обижать?

— Помню! — сказала Амалия. — И они запомнят! — Она огляделась. — Как у вас мало вещей, господин Реннер! У Мудрого Духа всё иначе…

— Я никакой не господин, — улыбнулся мальчик. — Зовите меня просто «Аксель».

— Таков приказ! — каркнула Амалия. — Я должна называть тебя «вы» и «господин Реннер». Но я и без приказа могу! — сообщила она вдруг.

— Как вам угодно, госпожа Амалия, — чинно ответил Аксель. «Если она может быть вежливой без приказа, то я — без дедушки Гуго, — подумал он. — И без каких-то выгод! Это даже приятнее, чем я думал».

— Но сначала-то вы обращались ко мне на «ты», — сделал он ещё один шаг по новому пути. — Может, вам всё же так больше нравится? Я ничего не скажу профессору…

— Не в том дело! — объяснила птерокурица. — Приказ Мудрого Духа вступает в силу через шестьдесят секунд по объявлении его виновному существу… или иному созданию, — добавила она, явно напрягая память. — Чтобы виновное существо или иное создание могло в течение указанного выше срока просить пощады либо выразить благодарность. Значит, и я могла звать вас на «ты» лишь в течение минуты со слов: «Таков приказ!» Ясно?

— Так, стало быть, я — «иное создание»? — подавляя гнев, уточнил Аксель.

— Да, господин Реннер! Я должна также установить у вас в стойле телефон и через полчаса по МВВ зайти за вами и госпожой Реннер, чтобы проводить в Гобеленовую комнату. Где вас ждёт общество Мудрого Духа и человеческий обед! — рапортовала Амалия, выпятив грудь, как солдат перед Фридрихом Великим. Теперь она явно по-другому относилась к ещё недавно ненавистному поручению.

«Лучше бы обед без всяких там духов», — подумал Аксель. И спросил:

— А что это такое — МВВ?

— Межпланетное Волшебное Время, действующее в пределах одной галактики! — отчеканила Амалия. — Вот часы! — И она указала клювом на небольшие часы-ходики, вделанные в дверь туалета. — Прикажете сверить с моими? — Она подняла левое крыло, и под ним в её боку блеснул круглый циферблат. — Совпадает до одной девятой микросекунды! Отсчёт времени пойдёт с момента, когда я покину стойло госпожи Реннер.

Она обвела взглядом комнату и сквозь прозрачную стенку увидела Кри. Затем дёрнулась, перевела горящий взгляд на Акселя и прошипела:

— Кто убрал перегородку в стойле?

— Это не стойло, а комната. А кто её убрал, я не знаю.

Амалия двинулась вперёд, наткнулась на невидимую преграду и опять тупо застыла.

— Вам лучше пройти через двери, — поспешно добавил мальчик. — Спасибо за всё! — Последними словами он опять ошеломил уродливую птицу.

— Есть предложение, — поморгав, неожиданно скрипнула та. — Господин Реннер мог бы попросить Мудрого Духа поставить у себя в комнате телевизор-отправитель.

«Вот это да! Начинала с „ты“, а теперь даже на „вы“ называть не смеет!» — подивился Аксель. Но ответ его был немилостив:

— Ну уж нет! Знаем мы эти телевизоры…

— Тогда господин Реннер мог бы попасть в Гобеленовую комнату без меня и без коридора, — продолжала Амалия. — И в любую точку пространства, где установлен телевизор-приёмник. Через телемост. Мгновенно!

— То есть как это — В ЛЮБУЮ ТОЧКУ ПРОСТРАНСТВА? — медленно выговорил Аксель. — А если телевизор-приёмник — в Мюнхене?

— Мюнхен — это точка пространства! — скрипнула птерокурица, словно плохо смазанная дверь.

— И… в Берлине?

— Точка пространства! — довольно каркнула Амалия.

— И… в Нью-Йорке? — выпалил мальчик. — Ну уж это вряд ли!

— Волшебный телемост действует в пределах одной галактики, — загробно сказала птерокурица. Аксель ошалело замигал.

— Здорово… — пробормотал он наконец. — А обычный телевизор… я хотел сказать — человеческий… «Панасоник», к примеру… он может быть приёмником? — И затаил дыхание.

— Никогда! — отрезала Амалия. — И если бы господин Реннер был способен задавать дурацкие вопросы, то я сказала бы, что этот вопрос из их числа. Я бы захохотала над ним! Но я выше таких вещей… — прибавила она, явно кого-то копируя. Едва ли птерокурица действительно знала, почему люди смеются. Однако Акселя сама идея хохочущей Амалии привела в столь сильный ужас, что он решил не задавать больше технических вопросов.

— Хм… Это Фи… профессор мне предлагает или вы сами? — подозрительно спросил мальчик, подумав.

— Я сама! — гаркнула чудо-птица. — Для экономии времени!

«Вот так, — сказал себе Аксель. — Дурак я несчастный… Уж если Амалия, которой я один раз молвил пару добрых слов, выболтала мне столько ценного, как же могут мне удружить остальные птицы, если я всегда так буду делать? Обязательно надо помириться с Элоизой!»

— Я вам очень, очень благодарен, госпожа Амалия, — с чувством воскликнул он. — Даже не могу сказать, как! Но ведь надо знать заклятие, правда?

— Правда! — охотно согласилась Амалия. — Если хочет пройти человек или младший дух. Старшие и звёздные духи проходят просто так!! — внезапно завопила она, явно гордясь услышанными (а может быть, даже подслушанными где-то) секретами.

— Интересно! Но я имел в виду не это, — терпеливо сказал Аксель. — Вы знаете заклятие?

— Обращаться к Мудрому Духу, — обнадёжила его птерокурица.

— Спасибо! Но я спрашивал вас не об этом, — ещё терпеливее сказал Аксель. — Я спрашивал, дорогая госпожа Амалия, не знаете ли этого замечательного заклятия ВЫ САМИ? ДЛЯ ЭКОНОМИИ ВРЕМЕНИ!

— Знаю… — неохотно ответила птица. И тут же прибавила: — За что заслуживаю наказания!

— Нет-нет, что вы! Это просто замечательно, что вы его знаете! Вы такая умная и… и… добрая, так почему бы вам и не знать? Научите меня, пожалуйста!

Но Амалия уже успела опомниться.

— Не положено! — твёрдо и сурово отрезала она. — Обращаться к Мудрому Духу!

«Ну ладно, — утешил себя юный дипломат. — Есть ещё две её подружки. Хватит пока и этого!» Он учтиво попрощался и вовремя сообразил, что незваная проводница не даст детям поговорить в коридоре с Хофом. Поэтому он предложил встретиться не у него, а в холле. Птерокурица охотно согласилась, затем, сделав книксен, отправилась к Кри. Там она провела куда меньше времени и вела себя, судя по её виду и движениям, гораздо грубее. Кри ведь во сне никто не надоумил быть подружелюбнее, да вдобавок Амалия, видимо, чувствовала, что девочка боится её. Кри всё жалась подальше от гостьи и поближе к ширме, но — молодец! — не зашла за неё, боясь подвести Хофа. Вот только здесь ли он, подумал Аксель, или ушёл на разведку с утра пораньше… Такие, как он, никого не боятся! Установив Кри телефон и указав на часы, Амалия удалилась. Но стоило ей только скрыться за поворотом, как оттуда послышался дробный топот во весь опор скачущих лап! И когда Аксель выглянул в дверь, то вновь увидел перед собой запыхавшуюся птицу.

— Вы что-нибудь забы?.. — начал он. Тогда Амалия огромной когтистой лапой молча выдернула из своего хвоста почти все перья и вручила этот безобразный букет потрясённому мальчику. А затем кометой ринулась прочь, помня о времени.

— М-да, — сказал Аксель, держа трофей подальше от носа. — Что ж мне с ним делать? — Подумав, он заказал хрустальную вазочку, наполнил её в туалете водой и воткнул туда перья наподобие букета. Затем поставил вазочку на видное место в центре стола и принялся рассматривать телефон. Это была суперсовременная штуковина: плоский корпус с тремя большими кнопками и трубка с антенной. Под белой кнопкой блестела золочёная гравировка «Родители», под голубой — «Кри», под ярко-красной — «Профессор Фибах». Пониже этих трёх кнопок торчал скромный рычажок с незолочёной надписью «Секретариат профессора Фибаха». И ещё пониже — через весь корпус — шла надпись чёрными зловещими буквами, похожими на приготовившихся к прыжку пауков: «Связь с духом профессора Фибаха осуществляется через секретариат».