Аксель, Кри и Белая Маска - Саксон Леонид - Страница 62

Дженни хотела что-то сказать — и, судя по выражению лица, что-то едкое (она не привыкла, чтоб на неё кричали, тем более — Аксель), но Кри больно сдавила ей запястье. Она слушала брата с таким напряжением, что даже рот приоткрыла, вкладывая в это внимание последние силы и нервы сегодняшнего дня.

— Дальше, Акси! — поторопила она.

— Я хочу сказать…Титир рад нам помочь! Он не стал бы ждать от нас невозможного. Да и Франадем не стал бы, хотя ему детей и впрямь ни чуточки не жалко. Вот скажи мне, Кри: кто заставлял Франадема подставлять органным пиявкам свои плечи?

— Никто! — сказала Кри. Но, помедлив, добавила: — А может, он от скуки…

— От скуки он засунул бы в орган парочку младших духов! — отмахнулся Аксель. — Просто он считает, что раз у него есть всё, нужно быть этого всего достойным. Ну, и Титир такой же! Он хочет, чтобы мы заслужили его подсказку. Я могу поспорить — он предвидел наш сегодняшний разговор и ждёт, что мы накинемся на него с жалобами и упрёками. А мы сделаем умнее…

— И как же мы сделаем? — металлическим голосом спросила Дженни. Полное отступление по её меркам — но сейчас Аксель этого даже не заметил.

— Да поболтаем с ним по-хорошему за чашечкой кофе! Спросим о Белой Маске всё, что только разрешено спросить. И в конце концов он проговорится — может, даже нарочно…Помните, Франадем сказал — только люди могут расколдовать Белую Маску? А почему? Лично я не прочь узнать…Слово за слово, и, глядишь, нам даже не придётся дочитывать десять проклятых «кирпичей»!

— А вот и лодка, — сказала Дженни. Действительно, из отдалённого канала с темнеющей по-вечернему водой выдвинулся крохотный силуэтик лодки. Через пару минут она приблизилась к зелёному островку, и улыбающийся Плоский Библиотекарь помахал детям с кормы пухлой ручкой, получив в ответ довольно вялые приветствия.

— Ну-с, как наши успехи? — бодро спросил он, когда все разместились в лодке.

— Пока не знаем, — кратко ответил Аксель, зачерпнув за бортом морской воды и погрузив лицо в ладони.

— А как вам купание? Здесь иногда даже очень приличного осьминога можно встретить…Они живут в затопленных стеллажах. Когда на меня находит лирическое настроение и я думаю о своём конце, мне хочется найти последний приют в такой вот подводной гробнице. Приятное общество, прохлада и книги…Но, похоже, этого уже никогда не будет, — вздохнул Титир, нагнув голову, когда лодка проскользнула в арку Центральной Спирали. Аксель с любопытством глянул под арочные своды и увидел всего лишь небольшую ржавую лестничку, ведущую из-под воды вверх — в тёмные недра гигантского тома. Судя по сквозняку, там, в этих недрах, были какие-то ходы и, возможно, даже пещеры.

— Почему никогда, господин Титир? — вежливо спросил мальчик.

— Потому что, как я уже докладывал, я исчезну отсюда вместе с вами. Вас ищут, и всё упорней, а моя хитрость, похоже, задержит их ненадолго…Ну ничего, во Вселенной Хас библиотеки не хуже здешних, а уж воды и водяных тварей столько, что Лотортону и не снилось! Буду доживать там…

Миновали противную химеру, которая не преминула скорчить всем дюжину новых гримас, и вскоре причалили к берегу, где уже дожидался накрытый стол.

— Жду вас через четверть часа, — любезно сказал Титир, отсылая лодку назад, в тёмные книжные лабиринты. — Отужинаем, зададите вопросы, — если таковые имеются, — и на покой…

ГЛАВА XIII. ОБ ОТЗЫВЧИВОСТИ, ПАУКАХ И МАРГИНАЛИЯХ

Ужинали без аппетита — хотя Титир очень старался потчевать, и от обилия блюд и закусок просто рябило в глазах. Увы, впечатление от прочитанного было таково, что, если бы не надежда что-то вытянуть из старика, все сразу разбрелись бы по своим комнатам и забылись тяжёлым сном. Но сейчас об этом не могло быть и речи!

Выпив последний глоток кофе и приготовив для себя рюмочку с менорканским джином (Аксель даже пожалел, что нельзя рассказать сеньоре Мирамар о потусторонних успехах её кухни!), Плоский Библиотекарь откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и погрузился в кому. Что означало «Слушаю».

Но Аксель молчал. Дженни и Кри, беря с него пример, молчали тоже. Помедитировав минут пять, господин Титир открыл глаза и извинился, что задремал. Ну, а коли так, то не пора ли спать по-настоящему? Завтра трудный день.

«Ну подожди у меня», — сказал себе Аксель. И начал:

— Один небольшой вопрос, пожалуй, найдётся, господин Титир. Завтра и впрямь трудный день. Может быть, даже наш последний день у вас в гостях, раз нас так сильно ищут. Значит, я, наверное, спрошу, пока ещё можно…

— Здравый, здравый подход, — промурлыкал Плоский Библиотекарь. Понюхал содержимое своей рюмочки, но пить не стал.

— Я вот думаю, — продолжал Аксель, — и всё никак в толк не возьму, зачем мы вам нужны?

— Только и всего? — весело уточнил Титир.

— Да! Раз уж мы здесь, значит, мы можем что-то, чего духи не могут, правда? (На самом деле это Франадем сказал мальчику, что Белую Маску могут расколдовать только люди. Но почему бы разок не выглядеть умней, чем ты есть?)

— Надо полагать, правда, — медленно ответил Титир, отодвинув джин. — Духи — сложный народ. Они умеют защитить друг друга, но глухи и слепы к страданиям низших, как им кажется, существ…У вас, людей, то же самое, — тут же указал он. — Но, как бы то ни было, мне сейчас нужно искать жалость к человеческому ребёнку у другого такого же ребёнка — особенно если они виделись.

— Жалость? Это главное? — вмешалась Кри.

— Ну, без грамотного волшебства тоже не обойтись, однако жалость в таких делах очень много значит. Истинное заклятие требует истинного чувства! — воодушевился Титир, сверкнув рысьими глазами. — Разве Франадем не говорил вам, по каким принципам Штрой выбирал Белую Маску? Только зная их, можно понять нашего противника…

— Уж кто-кто, а мы его и так понимаем! — усмехнулся Аксель, «позабыв» ответить на вопрос (и получив под столом два одобрительных пинка с разных сторон).

— Не скажи-ите! — протянул старый библиотекарь, явно входя в раж и грозя ему пухлым пальцем. — Штрой многолик! Это его почётное прозвище — Многоликий. А ещё он, к вашему сведению, Тихий Гость. Знаете, почему?

— Нет! — хором ответили дети.

— Прежде, чем нанести удар, он любит изучить будущую жертву — так, что ей невдомёк. И чем страшнее будет кара, тем дольше она готовится. Штрой может стать тенью в вашем углу, пылью у ваших ног…до поры до времени. В истории с Белой Маской ему требовался не столько тело-, сколько «чувствохранитель», могущий как никто, понимать чужое настроение. Так сказать, человек-антенна…

— Но вовсе не обязательно добрый?

— В принципе, да, — кивнул Титир. — Из подобного существа может легко вырасти опаснейшее чудовище…На деле же Белая Маска оказался мальчиком исключительной отзывчивости и доброты. Просто он от природы склонен к крайностям…Но тот, кто умеет ими управлять, может добиться от него чего угодно.

Новый пинок по вектору Кри — Дженни. Это была важнейшая стратегическая информация! А простофиля Титир, явно ничего не замечая, гнул своё:

— Итак, Штрой вложил в него, как в сейф, и собственную жалость, и все сомнения о том, справедливо ли то или иное решение по отношению к чужой судьбе. Эти качества были давно уже не нужны, но и уничтожать их Штрой почему-то не захотел. Белая Маска стал его совестью — совестью удобной, такой, которая не мучает и пригождается лишь тогда, когда о ней вспомнишь…Что и у вас, людей, сплошь и рядом! — вновь подчеркнул он, выразительно глядя на Акселя. Того что-то неприятно кольнуло.

— А чтобы эти отданные на хранение качества не захирели, — продолжал Плоский Библиотекарь, опасливо принюхиваясь к джину, — их должна питать душа будущей жертвы. Отзывчивая душа…Когда же Штрой падёт — жертва, очнувшись, обретёт минутную свободу и захочет…

— Бежать! — воскликнул Аксель.

— Да! Но тут жалость — единственное чувство, не зависящее от жизни или смерти Штроя — проснётся в её душе, заключит её в магическую спираль, и Белая Маска, вновь лишившись сознания, наведёт на тело своего хозяина оживляющие чары… Вы это видели, — заключил старик, откинувшись на спинку кресла.