Огонь на поражение - Катериничев Петр Владимирович - Страница 41

В любом другом случае – это лишь иллюзия. И то, что может представляться удачей, на самом деле – поражение. По самому высокому счету.

Хотя – немного грустно. Люди ценят не талант, а успех.

Успех – это значит, ты успел.

Действуй! Из разговора с Сашкой Регентом мне ясно одно: Досье не разбросано ни по каким компьютерам, оно хранится в одном месте. Вот только в каком?

Помнится, Смирнов-Ласточкин упоминал, что они знают где. Им нужен только «ключ» к замку. Ключ – у меня.

Замок, «сейф» – у них.

Но ежели верить Регенту, к любому компьютерному замку можно подобрать ключ.

Если Организация обладает возможностями раскрутить операцию, подобную приморской, со стрельбой, взрывами, дымом, вертолетами и силами спецподразделений разных ведомств, то нанять для вскрытия любого шифра-замка они могут специалиста суперкласса! Гения своего дела! Причем это им обойдется куда дешевле, чем меня отловить!

А значит… Ну да! «Рация на лампах или на полупроводниках?» – «Для тупых повторяю: на бронепоезде!»

Дискета или чип – недоступны для получения и дешифровки! Смирнов-Степанов соврал! Люди Организации не знают, где информация!

Или – не знали на тот период. А сейчас?

Часы!

Набираю номер конспиративной хаты Крутова. Длинные гудки.

Седьмой час утра. Пора и Круза побеспокоить. Набираю. Два гудка, писк автоответчика: «Дрон, перезвони кодом», – сообщает с магнитной кассеты Димкин голос.

Мудрит он чего-то. Ну да… Набираю номер, два гудка, вешаю трубку. Набираю номер, три гудка, вешаю трубку. Это и есть код. Простенький и немудрящий. Снова – три гудка. И, к моему удивлению, писк автоответчика…

«Привет, Додо. Я попался. Люди, которые меня пригласили, сказали, что им нужен ты. Позвони по номеру…»

Вот блин! Я ожидал какой-нибудь бяки, но не в этом направлении! Все же Круз – не мальчишка сопливый, а «Континенталь» – не контора «Рога и копыта», мог бы и позаботиться о безопасности сотрудников!

Итак, территорию боя я уже не выбираю. Значит, будем выгадывать время. И – условия.

Набираю названный Крузом номер. Перед собой кладу часы. Вычислить мое местонахождение при обилии «при-бамбасов» в аппарате могут минут через семь.

Вернее – не раньше, чем через семь минут. Так что на все про все у меня есть пять. Верных.

Трубку сняли.

– Это Дронов.

– Рады вас слышать.

– Что с Крузенштерном? – Ничего. Пока.

– Я хочу поговорить с ним. И не тяните время, через четыре минуты я повешу трубку.

– Вот что, Дронов. Наши намерения очень серьезны. Очень. И относительно Крузенштерна, и относительно его жены и детей. И относительно вас.

Чувствую, как пересыхает горло.

– Они у вас?

– Естественно. Мы подстраховались.

Думать уже некогда. Действуй!

Вообще-то, когда на меня накатывают, я всегда извиняюсь. Два раза. Даже если нападающий не прав. В корне. Он не прав, но извиняюсь я. Все бывает – человек устал, перенервничал, не правильно оценил положение… Я даю ему возможность, сообразив, все исправить. И сохранить лицо.

Он не прав, а извиняюсь всегда я. Потому что – сильнее. Если же этот идиот не понял, что человек вежлив не потому, что слаб, а – наоборот, значит, он – дебил. И его нужно лечить. Стрессом. Лучше – по голове.

Но правило сие действует только в одном случае: когда объект агрессии – я сам. Если же обижают кого-то из моих друзей…

И сейчас молчу только потому, что пытаюсь прогнать противный, тошнотный комок страха за Димкиных девчонок… И – чувство вины… И главное – ярость!

– Ты еще не повесил трубку, Дрон?

Лицо перестало пылать, с эмоциями, вроде, справился. Вытягиваю сигарету из пачки, закуриваю. Еще – две минуты.

– Дронов?! – Голос встревоженный.

Уже хорошо. Твои спецы доложили, что вычислить мой аппарат пока не могут.

Понервничай…

– Да… – разлепляю губы. Голос чуть севший, но спокойный.

– Ты хочешь играть с нами в игры?

– Слушайте внимательно, ребята. Не знаю, что вы прояснили на мой счет…

Относительно вас я тоже все решил. Все.

– Дронов, если ты…

– Заткнись! Время дорого! Первое: сегодня в десять утра Тамара с девочками должна быть в вестибюле кинотеатра «Космос». Перед детским сеансом. Вы передадите их моему человеку. Второе…

– А ты не боишься, что мы пришлем тебе ушко одной из девочек? Или – пальчик?..

– …второе. Если в десять передача не состоится, я исчезну. Хотите войны – будет вам война. Хотите огня будет огонь. Пленных я не беру.

– Ты не отдаешь себе отчета…

– Отдаю. Только после того, как вы отпустите заложников, мы начинаем переговоры. Торг. Я знаю, сколько стоит то, что вам нужно, и не хочу продешевить.

– Четыре жизни в обмен…

– Заткнись. Речь идет о миллионах долларов. Для меня. Для вас – о сотнях миллионов. О миллиардах. О ваших жиз-нях. Все. Осталось сорок секунд. Теперь – хочу поговорить с Крузом.

На том конце провода – молчание.

Десять секунд.

Пятнадцать.

Чувствую, как пот струями стекает по телу.

Двадцать…

– Где и когда мы встретимся?

– Перезвоню в десять тридцать. После передачи заложников.

– Крузенштерн остается у нас…

– Да. Это обойдется вам в лишних полмиллиона. За такие деньги он потерпит.

– Вы самоуверенный…

– У вас осталось двадцать секунд. Пять. Еще пять…

– Дрон?..

Голос Димки я узнаю. Усталый. Смертельно усталый.

– Держись, Круз!

– Буду.

Вешаю трубку. Все, время вышло.

Без сил опускаюсь на ковер. Боль в пальцах, сжимающих истлевшую до фильтра сигарету. На руку смотрю, как на чужую, но разжать не могу. Просто давлю между пальцев тлеющий огонек. Боль становится острой, резкой.

Рука дергается, как в судороге, дую на пальцы.

Вынимаю из сумки фляжку со спиртом, провожу взглядом по полкам в поисках достойной посуды. Да, кубок. С вензелем и гербом.

Наливаю спирт, развожу водой. Немного. Делаю пять хороших глотков, запиваю.

И – расслабленно опускаюсь на пол.

Сейчас бы расплакаться. Вот только плакать я не умею. Совсем.

Вообще-то я порядочная сволочь. Получилось, что Димку я подставил. Нужно было сдать ему часть информации. Чтобы он был готов и поберегся.

Ладно, хватит эмоций.

Думай.

Разговор построил правильно. Взял инициативу, ограничил для них время принятия решения.

Согласиться на их шантаж было нельзя – не уберег бы ни Димкиных родных, ни его, ни себя.

А так – перевел разговор на другой уровень. На самый понятный для них язык.

Язык денег.

Они должны были судить по себе. По этому их эталону я поступил мотивированно. Что значат какие-то там жизни, когда речь – о миллионах!

Так что первый ход остался за мной. Впрочем, они проиграли битву, но не войну. Постараются наверстать.

Скоро семь. В запасе у меня – три часа. Терять это время тоже не собираюсь.

В данном случае – время не только деньги… Набираю номер.

– Крутов.

– Добрался хорошо?

– Как слышишь. Немножко подзадержался, пока «хвосты» сбросил – Давно тебя обставили?

– Думаю, после контакта с тобой.

– Засекли контакт?

– Нет. Полагаю, профилактически.

– Ушел чисто?

– Дрон, я или ухожу чисто, или не объявляюсь я же тебе говорил: в нашем деле любители долго не живут.

– Квартира, телефон?

– Чтоб ты не сомневался, это не оперативная, это моя личная «нычка». Нигде и никогда не светилась. Чтоб тебе было еще спокойнее – после нашего контакта я ее «потоплю». Если буду нужен – прокатывай второй вариант.

– Есть.

– Поделиться ничем не хочешь?

– По существу – нет. Только одно: против работают профессионалы самого высокого класса. Так что будь готов.

– Всегда готов! Салют я тебе при личной встрече устрою.

– «Хвосты» сам заметил?

– Часть – сам, часть – источник сообщил. ~ У тебя хорошие источники…

– Работа такая. Не покрутишься – не поедешь.

– Ладно. По делу узнавал что-то?