Наследницы - Кауи Вера - Страница 65

— Глупо ссориться из-за какой-то ерунды, — похлопала ее по руке Консуэло.

— Ну, я бы так не говорила. Поверь мне, он оказался совсем неплох…

Какая сволочь! Консуэло вспыхнула, но подавила гнев.

— Как твои дела, ангел мой? Послушай, ты надолго сюда? Может быть, посидим где-нибудь, поболтаем?

«Ей что-то нужно, — безошибочно определила Доминик. — Очень нужно, раз она смирила свою гордость».

— Почему бы и нет, — решилась она, — только недолго. Мне нужно быть через сорок минут на примерке.

— Ну, как твои дела? — спросила Консуэло, когда они уселись за столик у «Максима», где им было видно всех и они были на виду у всех. — Как идет сражение?

— Сражение? — Доминик, казалось, была удивлена. — Никакого сражения, уверяю тебя.

— Надо сказать, она, конечно, тебе не соперница. Жирафа какая-то!

— Ты виделась с ней? — подозрения Доминик подтверждались. Консуэло что-то затевала.

— Да, на днях в Лондоне. Я оставила ей картину на продажу. — И, в ответ на изумленный взгляд Доминик, добавила:

— Дорогая, ведь мы с тобой были в ссоре. Кроме того, мне было любопытно на нее посмотреть. Ведь твоя сводная сестрица и мой единокровный братец, кажется, как-то связаны? И вот, когда случай представился…

Доминик оставила без внимания этот ложный след.

— Какую картину? — спросила она.

— А, Ремингтона.

— Я не знала, что у тебя есть Ремингтон.

— На самом деле нет — еще нет, скажем так. Но у моей бабки этого барахла полно, а часть все равно обязательно достанется мне, так что я только немного опередила события.

— Полно этого барахла? — медленно переспросила Доминик.

— Господи, ну конечно. Этот ее так называемый розовый дворец битком набит всеми видами кошмарного американского искусства. Джейми глаза вытаращил, когда все это увидел в первый раз, он говорит, что вся коллекция может стоить миллионы. — И тут стало понятно, ради чего Консуэло затеяла этот разговор. — Но ведь ты никогда не была там, правда? Поэтому и не знаешь. Ты, кажется, не выносишь Запада — во всяком случае, так считает моя бабушка.

Она улыбнулась, глядя на застывшее лицо Доминик; глаза ее горели злобной радостью.

«Понятно теперь, в чем дело, — подумала Доминик. — Ты, дрянь, хочешь убедиться, что у меня нет никакой надежды продать ни одного экспоната из сказочной коллекции, которую я, по собственной глупости, упустила. И о которой, кстати, никогда не упоминал мой муж. Прекрасно, допустим, его не интересует искусство. Но меня-то интересует. И он это знает. Как знает и то, что я веду важнейшую для меня битву, что продажа такой коллекции вдобавок к гонконгскому аукциону означала бы для меня полную победу над этой Деспард. Ну да, — думала она, встречая недобрый взгляд холодных серо-голубых глаз Консуэло со спокойствием, которого не ощущала, — теперь я вижу, зачем тебе была нужна эта встреча. Чтобы проявить себя наилучшим образом в том, в чем ты сильна: оскорбить, досадить, унизить…» Доминик чуть улыбнулась, наблюдая, как торжество Консуэло сменяется неуверенностью. Доминик не торопилась. На такую дерзость следует ответить достойно. А, ну конечно… К счастью, Кейт Деспард побывала на ранчо в Колорадо. В самом деле, подумала Доминик, в такие моменты начинаешь верить, что Бог существует.

Взяв рюмку недрогнувшими пальцами, она небрежно спросила:

— Сколько ты просила за своего Ремингтона?

— Кейт Деспард назначила исходную цену двести пятьдесят тысяч фунтов. Моя бабка-индианка просто сидит на миллионах. — Голос Консуэло звучал раздраженно, но она внимательно следила за Доминик.

«Поделом тебе, заносчивая стерва, — злорадно думала она. — Тебе в лапы не перепадет ничего. Старуха за этим присмотрит. Ну что ж, изображай спокойствие. Я-то знаю, что внутри ты вся пылаешь. Ты промахнулась, правда? Великая Доминик дю Вивье сама лишила себя возможности распродать огромную коллекцию американского искусства, о какой любой американский музей мог только мечтать».

— Мне сейчас пришло в голову, что твой поступок не пойдет на пользу тебе, — ответила Доминик прежним легким тоном, с улыбкой. — Кейт Деспард должна была узнать картину.

— Узнать? Как это узнать? Насколько я знаю, картина нигде не выставлялась.

— Это не обязательно. Кейт Деспард не так давно была в гостях на ранчо у твоей бабушки. Ручаюсь, она внимательно рассмотрела все, особенно коллекцию американского искусства. Блэз говорил, что она прекрасно в нем разбирается. — Последняя фраза была ложью, но Консуэло не знала этого и вряд ли стала бы проверять, особенно если предложила Кейт Деспард на продажу картину, которая, что ни говори, не была пока ее собственностью.

Консуэло побледнела, ее узкие губы вытянулись яркой полоской. Она выругалась по-испански, язык этот, как никакой другой, располагал весьма красочными проклятиями.

— Она не сказала мне ни слова. Чертова ледышка, лживая, лицемерная гадина!

— Не стану возражать. У меня нет сомнений, что она поняла, откуда взялся твой Ремингтон, дорогая моя Консуэло, и, конечно, тут же позвонила старухе и выдала тебя с головой.

— Боже мой! — Голос Консуэло дрожал.

Люди за столиками начали оборачиваться в сторону Консуэло и Доминик, прислушиваться к тому, что происходило за их столиком.

— Черт бы побрал все это! Мне срочно нужны эти деньги. У меня куча долгов… Джейми убьет меня, если узнает, — Ты подписала контракт?

— Какой контракт?

— Подумать только, как быстро она учится. Вещи, обладающие такой ценностью, как «твой» Ремингтон, продаются с оформлением контракта; пока контракт не подписан, никакое соглашение не действительно — существует только ее свидетельство против твоего. Говорила она тебе: «Да, я продам вашу картину»?

— Ну, может быть, не с такой четкой формулировкой.

— Что именно она сказала?

— Ну… я просто так решила. То есть она казалась заинтересованной. К тому же она сказала, что аукцион американского искусства должен пройти в ближайшие полтора месяца.

— Она сказала, что включит в него твою картину?

— Нет.

— То есть это значит, она вообще не говорила, что продаст эту картину, так?

— Но она не говорила, что не станет продавать.

Доминик покачала головой.

— Она замечательно переиграла тебя. Она, конечно, узнала картину и, несомненно, как только ты ушла, бросилась звонить старой скво, чтобы все ей рассказать.

На Консуэло глядели огромные сапфировые глаза, и в них таилась насмешка.

— Эта Деспард поступила абсолютно законно. Она сообщила владелице, что картина была предложена на продажу другим человеком. Когда все обнаружится, тебе не позавидуешь.

— Значит, это не должно обнаружиться, — пробормотала Консуэло в панике. Она получила крепкий удар, оказавшись на коленях перед женщиной, которую сама хотела унизить. — Ты ведь никому не скажешь? Особенно Блэзу — ты знаешь, как он любит старуху, а когда вся эта ерунда выйдет на поверхность, он по сравнению со мной снова окажется просто святым. Плохо уже то, что бабка узнает о пропаже… И неизвестно, чем это обернется для меня Окажись здесь эта гадина, я бы удушила ее на месте! — Консуэло подозвала официанта и заказала еще вина. — Господи, она заплатит мне за это, — зловеще пообещала она. — Я знаю кучу людей, которые пользовались услугами «Деспардс», но впредь не будут, я сумею этому помешать!

— Мне бы тоже хотелось каким-то образом отомстить, — подлила масла в огонь Доминик. Злоязычная Консуэло де Барранка, безусловно, сумеет повредить Кейт Деспард, причем наговоры Консуэло будут казаться объективными — ведь все знают о ее ссоре с Доминик из-за одного бразильского юноши. Нужно было подсластить пилюлю. — Дорогая Консуэло, — с сочувствием произнесла она. — Не беспокойся из-за этой ерунды. Эта Кейт свое получит. Неужели ты думаешь, что я позволю ей обогнать меня?

— Я готова помочь тебе, чем смогу.

— Нет, это я могу помочь тебе. Если у тебя временные затруднения с деньгами, позволь мне одолжить тебе.

Иначе зачем же существуют друзья… Давай вернемся со мной вместе к Сен-Лорану, а потом пойдем в мой офис и заключим дружеское соглашение.