Наследницы - Кауи Вера - Страница 92

— Я все сделаю, — пообещал он, поднимаясь, но Блэз не слышал его. Он снова смотрел в окно, а выражение его лица заставило Бенни потихоньку выйти из комнаты.

Глава 16

Сентябрь

В этот вечер, покидая больницу, Кейт решила отправиться домой пешком. Стояло бабье лето, воздух казался особенно чистым и свежим после запахов эфира и лекарств, хотя сама по себе больница больше походила на роскошный отель. До Кейт доходили разговоры о том, что Ролло Беллами получил по заслугам — нечего было совать свой длинный нос куда не следовало. Но Кейт все равно еще на что-то надеялась. И она пустила в ход весь свой авторитет, заметно укрепившийся в последнее время, чтобы пресечь подобные разговоры. Кейт удалось установить строгий контроль за финансовым состоянием «Деспардс», она сделала все, чтобы устойчивое положение фирмы сохранялось и дальше, а этого можно было достичь лишь постоянным участием в аукционах — как крупных, так и не слишком выигрышных и заметных. Именно поэтому за прошедшие после возвращения полтора месяца Кейт предложила ввести некоторые новшества.

Кейт не забыла тот ужасный день в Гонконге, когда бродила около Конноут-Центр и случайно набрела на уютное кафе. С какой радостью она воспользовалась короткой передышкой и посидела в кафе. И ей в голову пришла мысль открыть такое же кафе и в «Деспардс». Она проконсультировалась с архитектором, и тот сделал проект перепланировки четвертого этажа здания на предмет размещения там небольшого кафе.

Эта идея Кейт вызвала бурю негодования.

— Мы известная фирма, — возмущенно клокотал Джаспер Джонс, — а не какой-нибудь дешевый универмаг в Вест-Энде!

Но Кейт не сдавалась и утверждала, что посетителю нужно где-нибудь присесть со своим каталогом, чтобы поразмыслить о возможном приобретении за чашечкой кофе или чая, вкусным пирожным или сытным сандвичем. Это означало, что финансовому отделу придется перебираться в Даунтаун, где помещений было вполне достаточно. Кейт не обращала внимания на стоны по поводу расширения уже созданной компьютерной сети — приток информации увеличивался с каждым днем, и ее необходимо было обрабатывать.

— Но ведь это такие затраты! — негодовал финансовый директор. — Нам необходима стабилизация, а не расширение.

— Я полагаю, именно расширение, — настаивала Кейт.

Джаспер Джонс пригрозил отставкой, но Кейт твердо стояла на своем, и ему пришлось смириться.

— Господи! — жаловался он всем подряд. — Ей еще многому надо учиться, а она вообразила, будто сама может поучать всех нас.

Но Кейт получила одобрение Клодии Джеймисон и двух-трех более молодых сотрудников, которые горячо поддержали ее идею.

Однако Кейт прекрасно понимала, что последнее слово останется за ней, ведь и сам Чарльз Деспард был таким — приветливым, радушным, но твердым — подлинным главой своей фирмы. Но никто не ожидал, что его дочь — прежде такая робкая и нерешительная — вдруг превратится в женщину, которая не только знает, чего хочет, но и умеет претворять свои желания в жизнь.

Ее замыслы относительно Кортлаид Парка, встреченные поначалу с оскорбительным недоверием, вскоре стали предметом разговоров и серьезного внимания.

— Похоже, она кое-чему научилась от своей сестры, — говорили некоторые.

Другие же полагали, что Кейт Деспард весьма быстро завоюет право, как выразился Джаспер Джонс, поучать.

— Нам нужно закрыть брешь в 28 миллионов фунтов, — заявила Кейт на правлении, — и я намерена сделать для этого все.

Чтобы добиться своего, она ввела в фирме «Деспардс» своеобразный день открытых дверей: людям, которым никогда не пришло бы в голову посетить аукцион, было предложено приносить сюда на оценку — и, может быть, на последующую продажу — любой предмет, имеющий в их собственных глазах определенную ценность.

В первые же четыре дня было собрано немалое количество вещей, пригодных для аукциона, — И среди них была даже одна потрясающая находка. Какой-то человек явился с небольшой картиной, которую, как он объяснил, привез из Франции после войны его отец. В ходе боев за освобождение тот поделился продуктами с француженкой, чей дом был разрушен и дети сидели голодными; в знак благодарности она заставила его взять картину — по ее словам, очень ценную. С той поры картина висела у него над сервантом; узнав из газет о дне открытых дверей, он захотел убедиться в истинности слов француженки. Дарительница была права. Одна из младших сотрудниц «Деспардс» с первого взгляда предположила, что это ранняя работа кого-то из известных мастеров, и немедленно позвала начальника отдела. Тот подтвердил ее догадку. Это оказалась ранняя работа французского примитивиста Анри Руссо по прозвищу Таможенник. Стоимость картины определялась в пределах от 200 до 400 тысяч фунтов.

После этого мгновенно прекратились язвительные замечания снобов о «дне фирменного мусорного ящика».

Идея принесла свои плоды.

Очередной переполох вызвали решения Кейт по поводу распродажи драгоценностей Корнелии Фентрисс.

Время аукциона — непривычно позднее; публика — в вечерних туалетах; драгоценности — не на бархатных подушечках, а в качестве украшений на профессиональных манекенщицах, одетых соответствующим образом.

— Вы подумали о мерах безопасности? — с ужасом спрашивали ее сотрудники и знакомые.

Она подумала. Агата Чандлер порекомендовала ей одну фирму, чьими услугами уже пользовалась ее Корпорация, и после детального обсуждения были разработаны надлежащие меры предосторожности.

— Мы слишком долго замыкались на самих себе, — уверенно говорила Кейт членам правления. — Наш собственный рынок мал, а число потенциальных покупателей огромно, и нам необходимо найти и привлечь их.

Поэтому за приемную стойку была посажена юная красавица с белозубой улыбкой — подобное создание вряд ли могло оставить равнодушным. Кейт также ввела в практику то, что никогда прежде не делалось, — клиенты, намеренные принять участие в распродажах фирмы, могли теперь рассчитывать на «аванс». Так, для гигантского аукциона драгоценностей Корнелии Фентрисс был предусмотрен годичный кредит для потенциальных покупателей — разумеется, после тщательного изучения их социального и финансового положения.

— Здесь таятся большие возможности, — убеждала Кейт скептиков. — Многие из недавних богачей готовы выложить крупную сумму за престижную вещь, скажем, за подлинное произведение искусства. Мы не должны ограничиваться узким кругом наших постоянных клиентов.

Нам необходимо расширяться.

Впрочем, она удержалась от соблазна включить вторую скорость и не допустила чрезмерного увеличения цен — в этом ее полностью поддержала Дороти Бейнбридж, чей консерватизм вошел в поговорку.

И вот теперь, неторопливо шагая по парку, она ощущала гордость при мысли о финансовых показателях полугодия: доходы выросли на 55 процентов против полученных в прошлом году. Конечно, очень помогли в этом шесть картин Пикассо, найденные Ролло, и «Наследие Стенинга», но впереди были Кортланд Парк и распродажа драгоценностей Фентрисс, от которых можно ожидать многого.

Кейт стала прикидывать, как должны выглядеть приглашения для этих двух аукционов — их следует напечатать в дополнение к великолепным каталогам в холодно-блестящих красочных обложках. Для первого подойдет синий цвет «Деспардс» с золотой каймой. На этом фоне портрет старого Гастона, а ниже изящная каллиграфическая надпись, напоминающая о традициях фирмы: «Деспардс». Кортланд Парк в Сассексе, имение покойного Джона Рэндольфа Кортланда. Начало недельного аукциона — в понедельник 30 октября. Предварительный просмотр с 23 по 27 октября». А для второго — черные каллиграфические строчки на белом фоне: «Деспардс», Арлингтон-стрит. Ювелирные украшения — собственность покойной Корнелии Фентрисс Гарднер. Среда, 16 октября, 20 часов. Вечерние туалеты».

Кейт была настолько погружена в размышления, что, пересекая Девоншир-плейс, не обратила ни малейшего внимания на большую черную машину с потушенными фарами, медленно ползущую следом за ней. Людей вокруг почти не было, стояла полная тишина, но Кейт не успела услышать, как внезапно взревел мотор — именно в тот момент, когда она оказалась посреди улицы. Она лишь ощутила резкий толчок в спину, и кто-то навалился на нее сзади, повалив на тротуар. Она больно ударилась коленом, а голова ее уткнулась в широкую мужскую грудь.