Нашествие нежити - Кейн Джефри - Страница 15

— Так вы думаете, что металл каким-то образом защитил вас Создает своеобразный иммунитет?

— Этого я не знаю. Мне известно только одно — после того, как вшили эту пластинку, у меня стали случаться «припадки». Не думаю, однако, чтобы пластинка обладала какими-либо иммунными свойствами против коматозного состояния, в котором остаются все другие пациенты.

В глубине души, однако, Штрауд не был убежден в этом. Очень может быть, что пластинка спасла его каким-либо косвенным образом. Возможно, наступившая у него потеря сознания послужила своего рода коротким замыканием, которое и лишило эту… это существо возможности повергнуть Штрауда в постоянную кому, как это ему удалось с другими.

— Что-то не похоже, чтобы вы сами были в этом твердо уверены, доктор Штрауд, — уловив, видимо, колеблющиеся нотки в его тоне, заметила Кендра Клайн.

— Не думаю, что пластинка сама по себе обладает каким-то присущими только ей свойствами для защиты от ., этой штуки. Впрочем, это легко проверить, а подопытных кроликов у вас полна палата. Пластинка изготовлена из самого обычного сплава, который используется в медицине для латания проломленных черепов.

— Мы приготовим из этого сплава суспензию и попробуем небольшими дозами вводить в кровь.

— Кому? Начните с доктора Леонарда, — попросил Штрауд.

— Но эксперимент может оказаться опасным…

— Я обещал Леопарду еще до того, как это случилось. Если только будет хотя бы один шанс…

— Хорошо, согласна.

Впервые за все это время Штрауд увидел, как смягчилось выражение ее лица. У этой женщины, решил он про себя, сильный характер и острый ум. Нью-Йорку здорово повезло, что именно ее прислали сюда на помощь.

— А пока мы тем не менее хотели бы провести самое широкое обследование вашего организма, обратив особое внимание на состав крови и серозной жидкости, доктор Штрауд, — твердо стояла на своем Кендра Клайн.

— Но вы лишь зря потеряете время, — запротестовал он, — я совсем не тот человек, кто вам нужен.

— Доктор, каково бы ни было происхождение того, с чем мы столкнулись, оно передается от пострадавшего здоровому человеку весьма просто и быстро: через кожный покров, через поры — и распространяется по всему городу со стремительностью лесного пожара.

— Тогда пусть ваши лаборанты займутся этой бурой жидкостью, что изрыгнул Вайцель. Определите ее состав и свойства…

— И что, по-вашему, нам может дать исследование рвотной массы, доктор Штрауд?

— Но ведь не каждый же день вам приходится наблюдать, когда тело находящегося в коме пациента парит над койкой?

— Допускаю, здесь еще много непонятного. Однако когда имеешь дело с неизвестной болезнью… Возможно, когда мы выделим ее возбудитель, то сможем объяснить…

— Но вы видели, как тело поднялось в воздух?

— Да, — нерешительно призналась доктор Клайн.

— Спасибо, что хотя бы это подтверждаете.

— Пройдемте со мной, доктор Шграуд. — Кендра приглашающим жестом протянула ему обтянутую белой перчаткой руку. — Ну, пожалуйста.

— Только при одном условии.

— Слушаю.

— Распорядитесь, чтобы кто-нибудь немедленно сообщил комиссару Джеймсу Натану о моем… выздоровлении.

— Хорошо, — согласилась Кендра Клайн.

Штрауд терпеливо переносил одно исследование за другим: кровь, серозная жидкость, моча, кожный покров, рентгеноскопия тела и черепа — полный набор. И все это время он слышал внутри себя голос, уже ставший ему хорошо знакомым, голос его покойного деда. Поначалу он звучал едва различимо, где-то в самых далеких глубинах его мозга. Голос убеждал его, что нельзя терять ни минуты.

— Ну вот, все ваши исследования позади, но вам ведь не удалось обнаружить ни у меня в крови, ни в иммунной системе ничего необычного, что могло бы помочь вашим несчастным пациентам, — заявил он доктору Клайн, торопливо натягивая на себя рубашку.

Она дождалась, когда выйдет находившийся здесь же, в процедурном кабинете, ее коллега, и только тогда произнесла своим чудесным и звучным грудным голосом:

— К настоящему моменту, доктор Штрауд, мы не обнаружили никаких признаков того, что вы являетесь носителем какой-либо инфекции, правда, у нас пока нет результатов некоторых анализов.

— А что я вам говорил?

— Но мы же имеем дело с чем-то совершенно неизвестным, даже невероятным — инфекционная кома! — Ее блестящие серые глаза сузились, выдавая смятение и растерянность.

— Ну вот, наконец, — обрадованно усмехнулся Штрауд.

— Что наконец? — не поняла Кендра.

— Наконец мы хотя бы в чем-то достигли согласия.

Она молча кивнула, глядя на него так, будто видит впервые в жизни.

— А я ведь читала кое-что про вас, доктор Штрауд.

— Ничего хорошего, думаю.

— Напротив. Ладно, как бы то ни было, не задержитесь ли вы еще на некоторое время с тем, чтобы мы…

Штрауд решительно замотал головой еще до того, как она закончила фразу.

— Пусть ваши люди найдут себе другую подушечку для иголок, доктор Клайн, а с меня хватит.

— Но послушайте, Штрауд… Он осторожно обошел ее и решительно направился к двери.

— Здесь я свое дело сделал, как и обещал вам… Правда, мы только время потеряли… Мне надо разыскать доктора Вишневски.

Кендра остановила его уже на пороге.

— Пожалуйста, пойдемте ко мне в кабинет и поговорим, доктор Штрауд.

— О чем?

— Хотя бы о докторе Вишневски.

Он прошел вслед за Кендрой через просторный холл в кабинет, предоставленный ей на время работы в больнице. Она пригласила Штрауда сесть. Он отказался, оставшись стоять. Кендра устроилась за своим столом, дыхание ее было неровным и затрудненным, а весь внешний вид выдавал крайнюю усталость.

— Темпы распространения эпидемии не падают, Штрауд, — начала она.

— Знаю, доктор.

— Нам нужна ваша помощь, Штрауд. Если только стальная пластинка помогла вам не впасть в кому на столь же длительное время, как остальным, то, возможно, нам удастся узнать что-либо в результате…

— Но вы же не можете вшить стальную пластинку каждому вашему пациенту. После того, как умер Вайцель, их ведь осталось человек двадцать пять…

— Их сотни, доктор Штрауд.

— Сотни?

— В каждой больнице, по всему городу.

— Действительно, настоящая эпидемия…

— Именно это я и пытаюсь вам объяснить. Теперь, может быть, прислушаетесь к моим доводам?

— Не уговаривайте. То есть… Поймите, мне надо найти доктора Вишневски. Вдруг я что-нибудь могу для него сделать.

— Доктору Вишневски вы ничем не поможете, а здесь еще есть вероятность, что вы…

— Вы только даром тратите драгоценное время на обследование моего организма. Я отнюдь не противоядие против этой… штуки! Как вы не понимаете? А что касается доктора Вишневски, сама мысль, что он мог напасть на человека… Совершенно немыслимо, на него это просто не похоже!

— Да, но тем не менее это произошло. А вы не допускаете, что в его случае болезнь проявила себя в абсолютно иной форме? Он ведь, в отличие от вас и Леонарда, ни секунды не находился в коматозном состоянии.

— Ну, я-то просто-напросто потерял сознание, только и всего.

— А раньше с вами такое случалось?

— Да, после войны.

— Понятно. Значит, просто какое-то совпадение, и мы по ошибке поместили вас в изолятор вместе с остальными.

Штрауд помолчал, меряя шагами небольшой кабинет.

— Так, значит, одной стороной этой… этого… является безумие, наводимое из котлована, — что проявилось в странном поведении Виша. В моем случае что-то… нечто дьявольское говорило со мной через Вайцеля, а…

— А вы упрямец, Штрауд. Так и цепляетесь за свою версию. Неужели вы действительно верите, что здесь действует какая-то сверхъестественная сила? Что в злой участи наших несчастных пациенюв повинна какая-то сверхъестественная энергия…

— Да кто знает? Вы собственными глазами видели, как тело парило над койкой. Но вы просто еще не сталкивались со сверхъестественными явлениями, и такого опыта, как у меня, у вас не г. А я видел и сражался с вампирами, доктор Клайн, и с оборотнями тоже. Да, с оборотнями! А теперь еще и это…