Синдром - Кейз Джон - Страница 102

«Руанда — Исчезновение самолета лидера хуту».

Исчезновение? Макбрайд задумался еще глубже. Наконец оторвался от вырезок и взглянул на Эйдриен:

— Ты это видела?

Она обернулась:

— Что именно?

— Вырезки.

Голос его зазвучал как-то странно, и это привлекло внимание девушки.

— Нет, я подумала, что здесь ничего интересного. Ты что-нибудь обнаружил?

Ее собеседник ответил не сразу. Он сидел на месте, не в силах поверить тому, что лежало перед его глазами, и качал головой.

— Кажется, мы наткнулись на список мишеней.

Они переписали немало фамилий на вырванный из блокнота лист, а затем попрощались с Мами. Она сердечно обняла Эйдриен и спросила с невинной улыбкой:

— Вы нашли свои письма, дорогуша?

Эйдриен отрицательно покачала головой и, повинуясь внезапно нахлынувшему чувству вины перед этой доброй женщиной, призналась:

— Знаете, Мами, по правде говоря, нет никаких писем. Это просто предлог.

Хозяйка улыбнулась.

— Я знаю, — проговорила женщина и стиснула руку Эйдриен. — Только больше ничего не рассказывайте. Я знаю, какие у Каля были друзья. Просто пообещайте, что, когда снова окажетесь в наших краях, заскочите на ленч. Договорились?

На том и распрощались.

Полчаса спустя Эйдриен с Макбрайдом сидели на веранде ресторана, который специализировался на традиционной карибской кухне. В воздухе стоял терпкий запах жарящихся на углях стейков, оливкового масла и денег, а над головой вращались лопасти вентиляторов.

Они ели при свечах свежую рыбу, которая неплохо пошла под бутылочку охлажденного «Сансерре». Дождь уже прекратился, а совсем рядом в темноте шептались волны.

— Я не знаю и половины этих фамилий, — сказала Эйдриен, просматривая список. — Кто это такие? Ну вот, к примеру, Форрестол?

— Насколько я помню, он занимал должность министра обороны. С ним случился приступ безумия — несчастному казалось, что его преследуют.

— И что с ним в итоге произошло? — спросила Эйдриен.

— Выпал из окна госпиталя морских пехотинцев в Бетезде, с самого верхнего этажа. В его честь назвали авианосец.

— А Линь Бяо?

— Китаец, — подсказал Льюис.

— Я догадалась, — заметила собеседница.

Макбрайд спокойно проглотил сарказм.

— Он был вторым помощником Мао и очень плохим человеком. Погиб в авиакатастрофе.

Познания собеседника Эйдриен явно впечатлили, и она радостно сообщила:

— Зато я знаю Фейсала. Это саудовский принц, если не ошибаюсь.

— Король, — уточнил Макбрайд. — Организовал эмбарго на экспорт арабской нефти. Его застрелил племянник. Помню, об этом подробно писали: король стоял и ждал, когда его поцелуют в нос…

— Куда?

— В Саудовской Аравии есть такой обычай — целовать правителя в нос. В общем, племянник дождался своей очереди, и когда она подошла, опустил любезности и хладнокровно выстрелил родственничку в голову. — Лью кисло усмехнулся, припоминая подробности. — Парень учился в университете Сан-Франциско, и после убийства его знакомые стали в один голос утверждать, что парень сошел с ума. Сначала с этим согласились даже сами саудовцы. Впрочем, скоро они смекнули, что сумасшедшего нельзя казнить, одумались, признали его здоровым и отрубили преступнику голову.

— Откуда ты столько знаешь? — удивилась собеседница.

— У меня в университете была двойная специализация: психология и новейшая история. — Макбрайд потянулся за бутылкой вина и наполнил опустевшие бокалы.

— Здесь шесть-семь десятков фамилий, — проговорила Эйдриен.

— Выходит, по одному-два в год, если считать с начала «холодной войны». — Льюис заглянул в список и указал на какое-то имя. — Вот о нем я тебе рассказывал, помнишь? Мой знакомый целитель.

Она взглянула на лист, без особого успеха пытаясь прочесть непроизносимую фамилию, на которую указывал Макбрайд, и тот помог:

— Джу-оу ду Гуи-ма-рис.

Эйдриен зачитала вслух еще несколько имен.

— Зия-уль-Хак, Пак Чжон Хи, Улоф Пальме, Соломон Бандаранаике… И все эти люди умерли насильственной смертью? — усомнилась девушка.

— Те, кого я знаю, — да. Пак был президентом Южной Кореи, его застрелил шеф разведки прямо за обедом. Пальме — шведским премьер-министром. Неудачно сходил с женой в кинотеатр — получил пулю.

Глаза Эйдриен двигались вниз по списку.

— Некоторые фамилии вроде бы знакомы, а о большинстве из этих людей я никогда не слышала, — заметила она. — Какой-то Уильям Толберт.

— Либерия, — подсказал Льюис.

— А это кто? — спросила собеседница.

Макбрайд прочел имя: «Альбино Лучано». Что-то знакомое, но нет, вспомнить не удалось. Лучано оказался одним из тех людей, про которых Лью ничего не помнил.

— Попробуем при случае что-нибудь поискать о нем, — ответил он и откинулся на спинку кресла со списком в руках. Как и Эйдриен, Макбрайда поразила значимость этой ужасающей находки. Льюис то и дело качал головой и еле слышно, с горькой улыбочкой на губах, шептал ругательства.

— Ведь это лишь список, — сказала Эйдриен. — Он ничего не доказывает.

— Не доказывает.

— Я хочу сказать, мы просто наткнулись на пачку газетных вырезок. Может, Крейн занимался какими-нибудь исследованиями?

Макбрайд кивнул:

— Да, вероятно, так и обстоит дело. Возможно, Крейн занимался какими-нибудь исследованиями. — Он помедлил и продолжил: — Ты сама-то в это веришь?

Эйдриен покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Я думаю, мы заполучили список мишеней. И это значит, что мы покойники.

Макбрайд задумчиво кивнул и взял ее за руку. Эйдриен трясло от того, что они обнаружили. Да что она — Лью и сам испугался. Достаточно знать правду хоть об одном из этих убийств — и ты мертв.

— Теперь я поняла, что он имел в виду, — проговорила собеседница.

— Кто?

— Шапиро. Старик сказал, что путь долог и придется идти в темноте. И он даже не подозревал, насколько окажется прав. — Эйдриен задумчиво посмотрела вдаль. — Так что теперь предпримем?

Макбрайд покачал головой:

— Не знаю. Лучше пока выпьем. И кстати, прояви свою адвокатскую смекалку. Давай вместе подумаем: мы можем с чем-нибудь пойти в полицию? Или в ФБР?

Эйдриен облокотилась на спинку стула и поделилась своими соображениями:

— Так, для начала — твоя история болезни.

— И что она нам дает?

— Это доказательство, что тебе сделали нейрохирургическую операцию и что-то нашли.

— Ладно, что еще? — продолжил Льюис.

— Наверняка Эдди уже объявили в розыск.

— Еще?

Собеседница задумалась.

— Винтовка.

— Ты не забыла, что ее кто-то благоразумно унес?

— Я могу рассказать о ней! Я ее видела… — Эйдриен замялась и пожала плечами.

— Что еще?

Девушка покачала головой:

— Наверное, все. Остаются, конечно, письма, однако в суде от них никакого толка. Это скорее зацепки, чем улики.

Макбрайд вздохнул:

— И я о том же.

— А список?

— Это и списком-то не назовешь. Так, подборка вырезок, которых у нас на руках тоже нет. — Льюис помедлил и подвел итог: — Итак, вот чем мы располагаем и что можно предъявить властям: пропавший детектив, исчезнувшая винтовка и фотография некоего объекта, который извлекли из моей черепной коробки.

— И еще Крейн, — добавила Эйдриен. — Не забывай про Крейна: его же застрелили из снайперской винтовки. А мы можем доказать, что Никки находилась в «Ла-Ризорт», когда это произошло.

Макбрайд кивнул:

— Ладно, хорошо. Предположим, мы идем в полицию с нашим небольшим списочком. Что дальше? Что произойдет?

Собеседница задумалась и поделилась неутешительными выводами:

— Если повезет? Они все это запишут и подошьют в дело.

— Вот и я о том же, — согласился Льюис. — И к тому времени когда у них дойдут руки до нашего дела, мы с тобой уже будем парить на одном астральном плане с Эдди Бониллой и Кальвином Крейном. Не говоря уже о мистере Лучано — чем бы он ни занимался при жизни.

— А «Иерихон»?