Синдром - Кейз Джон - Страница 112

— «Иерихон»… Ладно, утром ты все равно забудешь. — Опдаал стал вышагивать по комнате, описывая большой круг против часовой стрелки. — Ты не знаешь… Не имеешь ни малейшего представления, зачем все это создано. Институт и клиника — гораздо большее, чем может показаться. — Он помедлил, задумавшись о чем-то. — Можешь назвать это место перекрестком «реальной политики» — с ее точным расчетом и силовым подходом к решению задач — и «реальной медицины». Здесь — та точка, где они сходятся.

Локоть Макбрайда застрял в изгибе рукава. Еще немного, и…

— Моя обязанность как хирурга — вырезать больную ткань. У Института та же задача, только в масштабах государства.

— Иными словами, вы убиваете людей.

— Мы удаляем раковые опухоли.

— Такие, как Нельсон Мандела? — спросил Макбрайд и облегченно расслабился, когда его правая рука свободно повисла внутри рубашки.

Норвежец остановился и взглянул на пленника:

— Не только Мандела. Мбеки и Туту скоро тоже отправятся в негритянский рай. Они все соберутся в Давосе — пообщаться. И я тоже приеду — люблю зрелища.

Неожиданно прояснилась конечная мишень «Иерихона». Операция нацелена на то, чтобы смести подчистую все чернокожее руководство Южной Африки, устранить одним ударом отца-основателя страны, действующего президента и «нравственное самосознание» республики.

— Ты не в своем уме, — проговорил пленник.

— Забавно слышать подобные заявления от человека в смирительной рубашке.

«Не надолго», — подумал Льюис, правой рукой вытаскивая из рукава левую.

— Как тебе вообще такое в голову пришло?

Опдаал пожал плечами:

— Если у пациента нарыв, врач берет ланцет и вскрывает гнойник. Приблизительно этим мы здесь и занимаемся. — Увидев, что Макбрайд нахмурился, и неправильно истолковав перемену на его лице, Опдаал пояснил: — Считай это лечебным «кровопусканием». Искра в Давосе отзовется взрывом в Кейптауне.

— А Кальвин Крейн?

Норвежец не сумел скрыть удивления.

— Да ты опасен, — сказал он, снова усаживаясь в кресло за письменным столом. — Мистер Крейн превратился в препятствие для нас: у него возникли некоторые возражения либерального характера относительно мишеней «Иерихона» и кое-какие этические соображения, связанные с инвестициями. Короче говоря, он стоял на нашем пути… Некоторое время.

— О каких инвестициях идет речь?

Хирург пожал плечами и отвел взгляд.

— Ни Институт, ни клиника не окупаются, а потому приходится как-то выкручиваться.

— И?…

— Мы купили платиновые фьючерсы — довольно много.

Макбрайд нахмурился.

— Только между нами: Южная Африка вот-вот войдет в период крайней нестабильности, — поведал собеседник. — И тогда мы сможем рассчитывать на резкий скачок цен на платину. Институт получит значительную выгоду, а с новыми средствами расширится его влияние. И соответственно мое тоже.

Льюис покачал головой:

— Ты всегда был таким?

Опдаал кивнул:

— Я рос гадким ребенком.

Левая рука легко обвисла внутри смирительной рубашки, и Макбрайд облегченно вздохнул: теперь обе свободны и по-прежнему скрыты под брезентом.

Потянувшись к аппарату внутренней связи, директор нажал пару кнопок и подождал ответа на вызов.

— Фрэнк? Гуннар беспокоит. Ты не мог бы подняться ко мне на минуточку? Я хочу тебе кое-кого показать. — Опдаал положил трубку, уселся в кресло и начал лениво вращаться в нем, обратив взгляд к потолку. — Доктор Морган ассистировал при твоей первой операции. Теперь он будет главным хирургом. Я бы и сам взялся, но… Давос. — Он помедлил. — Кстати, а как ты узнал про «Иерихон»?

Макбрайд медленно покачал головой. При желании он мог бы броситься на стол и сломать Опдаалу шею, да так, что тот и понять бы ничего не успел. Надо попытаться выудить у него максимум информации.

— Как де Гроот собирается провернуть дело?

Норвежец улыбнулся:

— Нет… я первый задал вопрос.

На миг Льюису пришло в голову сказать правду о бумагах Крейна, но он отказался от этой идеи. Ведь если в следующие пять минут что-то пойдет не так, Мами Винкельман заплатит за все. И тогда Макбрайд солгал:

— Потихоньку выплыло на сеансах с Хенриком.

Опдаал нахмурился:

— Жаль такое слышать. Клиент не должен знать о…

— Он находился под кайфом.

— Странно.

В дверь тихо постучали.

— Войдите.

Лью повернулся в кресле и увидел мужчину в синем костюме хирурга. Человек отличался внушительной мускулатурой.

— Фрэнк, — проговорил директор, — ты ведь помнишь Джеффа Дюрана?

— Конечно, — ответил Морган.

— Нет необходимости обмениваться рукопожатиями, — сострил Опдаал. — Я как раз говорил Джеффу, что ты будешь его оперировать. Сегодня вечером.

— Правда?

— Да. Ты никак не мог дождаться, когда тебе представится случай реплицировать «Х.М.». Теперь Господь послал тебе Джеффа. Джефф, ты ведь у нас неизлечимый больной, верно?

Морган состроил сочувственную гримасу.

— Итак, что скажешь? — спросил Опдаал, будто только что подарил молодому сотруднику новую куклу. — Нравится?

— Нравится?! — воскликнул Морган. — Нравится?! — Подойдя сбоку к Макбрайду, он коснулся его кожи чуть ниже кромки волос. — Вскрою вот здесь… — начал он.

Льюис въехал головой в подбородок Моргана, затем сорвал с себя смирительную рубашку и бросился на потрясенного Гуннара Опдаала. Тот хлопнул по кнопке на краю стола, запустив немую тревогу, и, оттолкнувшись, откатился во вращающемся кресле к окну.

Секунда — и Макбрайд ринулся за ним, вскарабкался по столу и схватил противника за горло. Подняв со стула могучего норвежца, он швырнул его о стену, рванул на себя и разбил головой Опдаала окно, надеясь обломками стекла перерезать тому глотку. Однако вмешался Морган — он напал сзади и сбил Льюиса с ног, а затем приемом карате уложил на пол. Пока Макбрайд полз по полу, извиваясь под пинками Моргана, Опдаал на заплетающихся ногах отошел от окна и начал звать на помощь.

Послышался топот. По коридору бежали люди, оглашая здание криками на английском и немецком языках. В этот же миг, когда Морган попытался еще раз ударить Макбрайда ногой, тот схватил противника за пятку и, резко развернув ее, опрокинул соперника. С грохотом повалилась лампа, и на Моргана посыпалось битое стекло. Рывком вскочив на колени, Макбрайд двинул кулаком по затылку молодого хирурга, и тот распластался на полу. Лью нырнул к коробке на диване — разрывая картон, он пытался добраться до курка. Это ему удалось в тот самый момент, когда дверь с грохотом распахнулась и в комнату вбежали взбешенные Рутгер и Хайнц.

— Ergreifen sie ihm![62] — закричал Опдаал, пытаясь нащупать в ящике стола пистолет «зиг-зауэр», который держал там на всякий случай.

Охранники стремительно ринулись на отступавшего с коробкой в руках американца. Но едва Рутгер двинулся, чтобы отбить ее в сторону, картон взорвался струей огня. Фонтан крови и куски плоти впечатались в стену. Толстый телохранитель, Хайнц, замер на месте, выпучив глаза и вскинув руки. Макбрайд тем временем описал стволом дугу, и Опдаал начал палить из пистолета, расстреляв в комнате все, но ни разу не попав в цель. Макбрайд передернул затвор с вновь обретенной собранностью; левая рука гладко скользила вперед и назад по стволу: передернул — выстрелил, еще и еще. Морган дернулся к двери, и Льюис одним залпом перебил ему ноги. Затем Макбрайд развернулся к Опдаалу, чей рот успел издать коротенькое «О!…» ужаса в ту долю секунды, которая осталась ему на осмысление происходящего. В следующий миг куски его лба ударили по звукопоглощающей плитке на потолке.

Наступила относительная тишина.

Хайнц трясся, зажмурившись и подняв вверх руки. Морган скулил в луже крови с перебитыми ногами — он был в шоке. Дым и запах пороха. Впервые за долгую минуту Макбрайд выдохнул: воздух с силой вырвался из легких. Затем раздался глухой шлепок — куски мозга Опдаала упали с потолка на письменный стол, точно брызги птичьего помета. Прямо на финансовые страницы «Neue Zuricher Zeitung».[63]