Синдром - Кейз Джон - Страница 84

«Все это интересно, — рассуждала Эйдриен, — но никоим образом не объясняет одного — зачем сестра села на поезд, доехала до Флориды и застрелила выдающегося старика». Возникла занятная мысль, что Никки сочла Крейна причастным к якобы совершенному над ней насилию. Однако эта теория годилась лишь с большой натяжкой. Если верить помещенной в энциклопедии статье, в годы, когда Никки была ребенком, Крейн жил в Швейцарии.

Вернувшись в отель, Эйдриен обнаружила, что на телефоне возле кровати мигает огонек. Прослушав сообщение от Шоу, который просил срочно перезвонить, она набрала домашний номер врача.

— У нас серьезный прорыв, — сказал Шоу.

— Фантастика! — Эйдриен откашлялась. — Ну, выкладывайте, кто он?

— Что ж, он очень больной человек.

— Док…

— Нашего друга зовут Льюис Макбрайд. Это хорошая новость. А вот и плохая: он насмерть забил жену и сына бейсбольной битой.

— Что?!

— Думаю, вы меня слышали. Хотя правда это или очередная фантазия — так просто не скажешь.

Эйдриен прислонилась затылком к стене.

— Где это случилось? — спросила она.

— В Сан-Франциско, — ответил Шоу и посвятил ее в историю жизни Макбрайда — от Бетеля до Стэнфорда, включая смерть родителей. — Выдающийся молодой человек — спору нет, — добавил доктор. — Дипломы с отличием, докторская степень по психологии, престижные премии. Его ждало большое будущее, пока…

— Пока что?

— Он сорвался. В некотором роде пережил психический срыв. И убил жену вместе с сыном. Клянется, что наркотиками никогда не баловался, хотя лично меня все случившееся наводит на мысль об «ангельской пыли».

— Убил жену? — Эйдриен не могла поверить своим ушам.

— Да. И сына-младенца. Трех месяцев от роду.

Некоторое время оба молчали. Наконец девушка спросила:

— Его тогда арестовали, или что?

— Вот именно — или что! — воскликнул психиатр. — С того места все становится крайне расплывчато. Наш друг предельно подробно описывает убийство — и только. Следующее воспоминание — он живет в Вашингтоне и его зовут доктор Джеффри Дюран.

— И где он сейчас?

— В изоляции. Я отправил его в палату «А-4», в сектор с усиленной охраной.

Эйдриен была потрясена.

— Вы думаете, он попытается бежать?

— Нет. Я думаю, он попытается себя убить. По правде говоря, у меня в этом нет и тени сомнения.

— Тогда… — Эйдриен не находила слов. Да и мыслей в голову тоже никаких не приходило, поэтому она поинтересовалась: — А насчет того предмета что-нибудь выяснилось?

— Вы об имплантате?

— Да.

— На мой взгляд, имплантат имеет некоторое отношение к заболеванию Льюиса, но ничего определенного пока сказать не могу. Я с ног сбился, пытаясь хоть что-нибудь выяснить, — пожаловался Шоу. — Трижды звонил в лабораторию, и по-прежнему ничего.

— Значит…

— Я разберусь, — пообещал Шоу. — И все же должен признаться, что если мистер Макбрайд в самом деле убийца, этим объясняется многое: расстройство психики с последовавшей за ним истерической амнезией и даже сублимация подлинной личности в альтернативную.

— Если?

— Прошу прощения? — переспросил психиатр.

— Вы сказали, если он — убийца.

— Да, именно.

Эйдриен промолчала, взяла ручку и поинтересовалась:

— Когда, по вашим подсчетам, все это происходило?

— Пять лет назад в Сан-Франциско.

— Я проверю, — заверила девушка. — А если выяснится, что это правда?

— Не думаю, что у нас с вами будет какой-то выбор — придется сообщить в полицию.

Эйдриен понимала, что доктор прав. Однако она не исключала, что тут есть в чем усомниться. На данном этапе звонок в полицию казался преждевременным — еще позавчера этот якобы убийца выглядел совершенно другим человеком.

— В голове не укладывается, — проговорила она.

— У меня тоже, — ответил Шоу. — Действительно не верится. Но одно я знаю наверняка.

— Что?

— Он сам в это верит.

Утро следующего дня Рей Шоу провел за рулем своего «мерседеса», пытаясь приехать на работу. Машина застряла в пробке на мосту Джорджа Вашингтона, погрузившись в какофонию гудков. Шоу раздраженно достал из портфеля сотовый телефон, набрал номер, который знал как свой собственный, и приложил трубку к правому уху.

Дело в том, что Шоу не относился к тем людям, которые часто просят об одолжениях. И в тех редких случаях, когда его вынуждали это делать, Шоу рассчитывал, что в услуге ему не откажут. А в особенности в такой ситуации, как теперь, когда помощь требовалась от человека, с которым он вот уже многие годы дважды в неделю играл в сквош.

Чарли Догран был, во-первых, его лучшим другом и, во-вторых, ведущим исследователем-физиком в лаборатории проектирования и прикладных материалов Колумбийского университета. Шоу отправил имплантат на анализ в первые же часы после изъятия его из мозга Лью Макбрайда, за три часа до операции проиграв Дограну несколько партий в спортклубе «Манхэттен».

То, что Догран еще не выслал результатов, не слишком удивляло. Физику вечно не хватало времени, так как он с ловкостью жонглера ухитрялся совмещать преподавательскую деятельность с руководством отделом, состоявшим в запутанных, но прибыльных отношениях с рядом частных фирм и правительственных агентств. Поэтому психиатр не слишком поразился тому факту, что Дограна пришлось подталкивать. Что действительно встревожило Шоу — уже несколько дней приятель не отвечал на его звонки.

С Чарли они дружили с давних пор, и когда психиатр попросил об одолжении, он рассчитывал, что ему действительно помогут. Поэтому Шоу позвонил Дограну в очередной раз. Только теперь на домашний номер, в семь утра.

— Угадай, кто?

Догран хмыкнул.

— Чарли, это…

— Я узнал.

— Ну и?… — масленым голосом поинтересовался Шоу.

— Что «ну и»?

— Я звоню насчет того объекта, который отправил тебе несколько дней назад.

Догран ограничился молчанием.

— Алло? — напомнил о себе Шоу.

— Я здесь, — ответил тот.

— Хорошо, а то я подумал…

— Рей, я не могу об этом говорить.

Психиатр решил, что ослышался.

— Что ты не можешь?

— Слушай, мне пора идти. Я очень спешу, поговорим позже. — И с этими словами старинный приятель дал отбой, предоставив партнеру по сквошу брызгать слюной в трубку телефона.

Эйдриен знала имена трех китов, на которых зиждется удача: терпение, стойкость и сила духа. И еще она располагала информацией, где найти компьютер, с которого можно подключиться к «Нексису». Сев к открытому терминалу в одном из залов библиотеки, она отправилась на сайт-архив и ввела пароль своей адвокатской конторы. На экране появилась соответствующая страница, и Эйдриен щелкнула по кнопке «поиск», а затем «новости». Наконец, ввела фамилию «Макбрайд» в графу поиска и добавила «Сан-Франциско», «1996» и — для Перестраховки — «1995» и «1997».

Прошло тридцать секунд, и на экране материализовался перечень документов за указанные периоды. Ни больше ни меньше — двести четыре статьи, в которых упоминалась фамилия Макбрайд и одновременно — город Сан-Франциско. Преобладали обычные ссылки, не имевшие никакого отношения к искомому предмету: сводки из отделов по работе с общественностью различных компаний, в которых сообщалось о назначениях на должность директоров под фамилией Макбрайд — Ричард Макбрайд, Нед Макбрайд, Дэлано Макбрайд… С полдюжины статей о футбольных защитниках, в числе которых оказался и принимающий на краю поля Антуан Макбрайд. Подборки о терзаемом старческими недугами судье — известном гурмане и составителе критических статей о кухне прибрежных ресторанов, — который, как и прочие, носил фамилию Макбрайд. И многое, многое другое.

Однако ни в одной из выходивших в течение последних десяти лет американских газет не говорилось об убийстве, совершенном человеком по имени Лью Макбрайд в Сан-Франциско. Эйдриен расширила критерии поиска, заменив Сан-Франциско Калифорнией. В результате «Нексис» выдал еще с полдюжины сайтов. В городе Фресно некто по имени Макбрайд застрелил из дробовика консультанта в универмаге. Другой однофамилец Льюиса обвинялся в наезде со смертельным исходом, совершенном в нетрезвом состоянии, в результате которого погибли два человека. Родственники погибших намеревались засадить Макбрайда за решетку, но виновным нарушителя не признали. И тому подобное.