Любимицы королевы - Холт Виктория - Страница 75

ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА

В Сент-Джеймском дворце вечеринка была в разгаре. Эбигейл, тая улыбку, прислуживала королеве.

«Дорогая Мэшем! — думала Анна. — Присвоила бы ей титул, но допустимо ли знатной леди ухаживать за мной, как она? Не хочу никаких перемен. Пусть между нами все остается, как было».

— Мадам, на улицах сегодня царит веселье.

— Да, Мэшем. Люди считают это победой доктора Сэчверела.

— И вашего величества. Вас они объединяют с ним. Я слышала крики: «Да здравствует королева и доктор Сэчверел!»

— Он стоит за церковь, а нынешнее мое правительство, кажется, не думает о благе церкви.

— У вашего величества наверняка вскоре появится новое.

— Я получаю просьбы распустить нынешний парламент.

— Парламентарии, отдав доктора Сэчверела под суд, погубили себя, — добавила Эбигейл.

— Постараюсь распустить парламент как можно скорее, пусть люди получат такое правительство, какое хотят.

Эбигейл торжествовала. Она постарается побыстрей сообщить эту приятную новость Роберту Харли, хотя он, разумеется, прекрасно знает, что такой исход неизбежен.

— Хочется музыки, — сказала королева. — Поиграй немного.

Эбигейл села к клавесину и заиграла ее любимую арию Перселла, потом из передней послышался разговор, она перестала играть, обернулась и увидела, что Анна спит.

Эбигейл вышла в переднюю, где что-то обсуждали и смеялись леди Хайд и леди Берлингтон.

— Королева уснула.

Еще недавно их возмутило бы это вмешательство в их разговор, но теперь они знали, что жалоба Эбигейл королеве может сильно навредить им, поэтому обаятельно улыбнулись и спросили, знает ли она о последней дерзости герцогини Мальборо в адрес ее величества.

— Нет, — ответила Эбигейл, — но хотела бы узнать.

— Так вот, — сказала леди Хайд, — леди Мальборо и герцогиня Сомерсетская были восприемницами на крестинах. Леди Сомерсет предложила назвать ребенка Анной. И знаете, что ответила на это мадам Сара? «Все обладательницы этого имени ничего собой не представляли. Называть так ребенка я не позволю!»

— Как она посмела! — воскликнула Эбигейл.

— Сара смеет все. Вы не знали этого?

Миссис Дарси, одна из служанок, вошла в комнату как раз, когда королева проснулась. Она наблюдала такую сцену: увидя, что Эбигейл нет, королева позвала ее. — Мэшем, — сказала Анна, когда та вошла, — у тебя взволнованный вид. Что-нибудь случилось?

— Мадам, меня просто рассердила очередная дерзость герцогини Мальборо.

— Какая?

— Это обычная грубость, мадам. Вряд ли стоит о ней говорить.

— И все же я хочу узнать.

Эбигейл рассказала о происшествии на крестинах.

— Она постоянно демонстрирует неуважение и неприязнь ко мне, — пожаловалась королева. — Я больше терпеть этого не намерена.

Миссис Дарси, слышавшая последнюю фразу, отправилась к герцогине Мальборо и передала ей содержание разговора.

— Видишь, — воскликнула Сара, обращаясь к Джону, — обо мне постоянно злословят!

— А что это за история с крестинами?

— Я была там, — призналась Сара.

— И позволила себе такую выходку?

Сара склонила голову набок.

— Я в шутку вспомнила тот случай, когда герцог Гамильтон назвал мальчика Анной — разумеется, в надежде на благосклонность королевы, и сказала, почему бы по примеру Гамильтона не превратить девочку в мальчика, назвав ее Георгом.

— Пожалуй, тебе стоит повидаться с королевой и все объяснить.

— Дорогой Маль, мне опротивело разыгрывать перед этой особой униженную просительницу.

— Но правительство вот-вот отправят в отставку. Если б ты восстановила дружбу с королевой, мы бы смогли вернуть все, что потеряли.

— Противно, что Анна оттолкнула меня из-за этой горничной. — Глаза Сары засверкали. — Она непременно примет меня. Я объяснюсь, ей придется меня выслушать.

Мальборо успокаивающе положил руку на плечо жены.

— Любимая, будь осторожна. У тебя все получится… если захочешь. Только обуздай свой язык.

Сара плотно сжала губы, однако Мальборо очень беспокоился.

— Ваше величество чем-то обеспокоены? — спросила Эбигейл.

— Герцогиня Мальборо просит аудиенции.

— И вы ее примете?

— Она сохраняет все свои должности, и это дает ей легкий доступ ко мне. Надо бы избавиться от нее. Знаешь, Мэшем, я не хочу ее видеть. Тебя это не удивляет? Ведь мы когда-то были большими подругами.

— Меня удивляет, мадам, ваше долготерпение.

— Оно быстро истощается. Я не хочу ее видеть. Она изводит меня своей напыщенностью.

— Не могли бы ваше величество написать ей — пусть изложит письменно все, что хочет сказать?

— Прекрасная мысль, Мэшем. Я так и сделаю.

Получив письмо королевы, Сара пришла в бешенство. И тут же написала, что не может изложить всего, что хочет сказать, на бумаге. Анна назначила ей прием на следующий день, но когда время аудиенции приблизилось, позвала Эбигейл и сказала, что при мысли о встрече с Сарой у нее разболелась голова и заломило ноги.

Эбигейл омыла ей ступни и стала их массировать, а королева тем временем обдумывала, как написать Саре, что предпочитает личной встрече переписку.

Отделаться от Сары было нелегко. Она снова ответила, что не может изложить на бумаге то, что хочет сказать, и опять потребовала личной встречи.

— Неужели я никогда не избавлюсь от нее? — жалобно спросила Анна. Тут ей пришла мысль уехать в Кенсингтон, и она написала Саре, что ненадолго уезжает, и если Сара напишет, она за время отсутствия обдумает то, что будет сказано в письме.

Но спасения от Сары не было. Ответ пришел сразу же.

«Я рада, что ваше величество едет в Кенсингтон подышать свежим воздухом и заняться своим здоровьем. Последую за вами туда же и буду ждать изо дня в день, когда вы захотите меня принять, поскольку то, что я намерена сказать вам, ответа не требует».

Сара приехала в Кенсингтонский дворец, когда Анна читала ее письмо. Направилась прямо в королевские покои, велев пажу доложить о ней.

Королева, сидевшая за письменным столом, на котором лежало письмо Сары, поняла, что избежать разговора не удастся, и дозволила герцогине войти.

Когда Сара вошла, Анна с пером в руке продолжала сидеть.

Подняв взгляд, она сказала:

— Я только что прочла ваше письмо. И собиралась написать ответ.

При виде Анны на Сару нахлынули воспоминания, она забыла о том, что отношения их изменились, и спросила с прежней властностью:

— Что же вы хотели написать, мадам?

— Я хотела написать вам, — повторила Анна и плотно сжала губы, что должно было бы насторожить Сару.

— В моем письме содержалось что-то такое, на что вы собирались ответить?

— Все, что вы намерены сказать, следует изложить на бумаге, — настаивала Анна.

Сара была крайне раздражена. Королева станет твердить одно и то же, урезонить ее будет немыслимо.

— Я не знала, что ваше величество так жестоки. Даже люди самого низкого происхождения имеют право быть выслушанными.

— Я велю людям изложить все, что они хотят сказать, на бумаге, когда нахожу это желательным.

— Я не собираюсь ничего говорить на ту тему, которая так расстраивает вас, мадам. Миссис Мэшем никакого отношения к цели моего визита не имеет, но я не успокоюсь, пока не поговорю с вами.

— Можете изложить все, что хотите сказать, на бумаге, — настаивала Анна.

— До моих ушей дошло, — воскликнула Сара, — что вам рассказывают обо мне сплетни. Говорят, будто я непочтительно отзывалась о вашем величестве. У меня даже в мыслях этого не было.

Анна не изменила выражение лица, не взглянула в раскрасневшееся лицо Сары. Сара Черчилл зачастую непочтительно обращалась к ней в лицо, так что же она могла говорить за глаза? От былой привязанности к ней у королевы и следа не осталось, ей больше всего хотелось никогда больше не видеть лица своей бывшей подруги.