Питомцы зоопарка - Чаплина Вера Васильевна - Страница 45

Он так тяжело дышал, что мне стало его жалко и я открыла окно.

Каскыр сразу высунул голову и стал с жадностью вбирать в себя встречный воздух. Он высовывался всё больше и больше… Я хотела взять Каскыра за ошейник, но тут он вдруг рванулся и одним прыжком на полном ходу машины выскочил из окна. Это было так неожиданно, что я даже не сразу сообразила, что случилось. Наконец, придя в себя, я закричала:

— Остановите машину! Остановите! Каскыр убежал!

Машина затормозила и остановилась. Мы с Лёней выскочили. Каскыр стоял на обочине дороги и растерянно озирался по сторонам. Потом зверь отряхнулся и как-то не совсем решительно направился в сторону леса.

— Каскыр! Каскыр! — закричал издали Лёня, уверенный, что волк его сейчас услышит и подойдёт.

Я тоже не сомневалась в этом. Но Каскыр, вместо того чтобы подойти или хотя бы остановиться, только прибавил шаг и скрылся среди деревьев.

Мы вбежали в лес почти следом за волком, однако его здесь уже не оказалось. Напрасно мы бегали и звали его — зверь словно сгинул.

Долго ещё мы ходили по лесу в надежде всё же найти волка, но он, видно, успел уйти далеко, и наши поиски были напрасны. В лагерь мы не поехали. Теперь нам оставалось лишь скорее вернуться в Зоопарк и сообщить о случившейся беде.

В эту ночь многие сотрудники Зоопарка домой не пошли. Не пошёл домой и Пётр Александрович. Пожалуй, он был единственный человек, который верил, что волк найдётся.

Мы сидели в конторе и ждали утра, чтобы отправиться на поиски волка. Уже близился рассвет, но никто из нас даже не дремал. Каждый знал, что утром будет облава на ушедшего зверя. Всем было жаль этого ручного и ласкового волка, а вместе с тем каждый понимал, что именно ручной волк на свободе особенно опасен. Ведь он привык к людям, ничего не боялся и никто не знал, как он себя поведёт.

Здесь наши размышления прервал сторож. Взволнованный вбежал он в контору.

— Скорее… там зверь! — еле переводя дух, сообщил он.

Мы вскочили и побежали за ним.

По дороге он объяснил, что около ворот Зоопарка видел зверя. Зверь проскочил так быстро, что он не успел его рассмотреть. Потом сторож услышал визг на служебном дворе Зоопарка, наверное, там что-то случилось, но идти одному боязно.

Мы подбежали к дворику. Пётр Александрович с силой распахнул калитку, и… мы все изумлённо остановились.

Там возле своей клетки спокойно лежал серый беглец, виновник всех наших волнений Каскыр. Да, да, это был Каскыр, тот самый, на которого собирались делать облаву.

— Каскыр! — крикнул Пётр Александрович.

Волк обернулся и опрометью бросился к Петру Александровичу, потом кинулся к нам. Он радостно скулил, лизал всем руки, лица. Когда же Лёня открыл клетку, волк вбежал туда и стал так же бурно ласкаться к волчице.

А мы смотрели на волка и удивлялись: подумать только, как велика была его привязанность к людям, если она заставила его вернуться в Зоопарк в свою клетку!

Крылатый друг

В Зоопарк привезли большую партию лебедей. Они сидели в деревянных ящиках по семь-восемь штук, а ящиков было так много, что они еле-еле разместились на двух грузовых машинах.

Лебеди были грязные и очень истощены дорогой. Таких птиц выпускать сразу нельзя. Надо им дать возможность сначала очистить перья, поправиться, а потом уже пускать на пруд.

На первое время лебедей поместили в большое тёплое помещение с двумя просторными водоёмами. Целые дни купались в них лебеди и так старательно мылись, что скоро их перья стали чистыми, без единого пятнышка.

В этом помещении лебеди сидели всю зиму. Наконец наступила весна. Растаял снег на дорожках парка, очистился ото льда пруд. И вот в один из солнечных весенних дней служитель Никита Иванович распахнул двери лебединого помещения. Широкой полосой ворвалось туда солнце. Взволнованные его лучами, лебеди закричали, вытянули шеи и столпились около открытых дверей. Там, перегораживая дорожку вправо, стояли люди, а налево с полным ведром корма манил их за собой знакомый им Никита Иванович.

— Теги, теги, теги! — звал он, высоко поднимая руку, из которой сыпались обратно в ведро золотистые зёрна.

Один из лебедей нерешительно переступил порог. За ним потянулся другой… третий… И, словно белая волна, заполнили они дорожку Зоопарка.

Сначала лебеди шли послушно за своим служителем. Но вот передние птицы увидели пруд. Они взмахнули крыльями, закричали и, уже ни на что не обращая внимания, бросились к воде. За ними остальные.

Десятки красивых птиц, словно белые хлопья, покрыли поверхность воды. Они погружали в воду свои длинные шеи, разбрасывали тысячи брызг, хлопали крыльями, их радостные крики слышались до самого вечера.

Птицы так обрадовались свободе и так волновались, что даже не притронулись к корму, который им насыпал служитель. Зато на другое утро Никита Иванович не успел наполнить кормушку, как лебеди тотчас её окружили и принялись за еду.

Выпущенные на пруд лебеди жили очень дружно. Они никогда между собою не ссорились и держались всегда вместе. Но вот Никита Иванович заметил, что пара лебедей-кликунов стала отделяться от стаи. Это были лебедь и лебёдка.

Они плавали немного в стороне, и если к ним приближался другой лебедь, то самец тут же спешил отогнать пришельца. Потом возвращался к своей паре, подолгу кивал перед ней головою, и его трубные крики были теперь наполнены какими-то новыми, нежными звуками.

Скоро лебеди выбрали себе место и начали строить гнездо. Они строили его в самой отдалённой части пруда, около старой, развесистой ивы. Носили туда прутья, упавшие с дерева сухие ветки… Всё это птицы складывали кучей. Потом лебёдка залезала наверх и расправляла клювом.

Когда гнездо было готово, самка снесла пять больших белых яиц и села их насиживать. А самец плавал рядом и зорко следил, чтобы никто не приближался к гнезду. Стоило какой-нибудь птице подплыть чуть ближе, как лебедь, рассекая грудью воду, спешил её прогнать. И горе той птице, которая не успевала вовремя скрыться! Лебедь налетал на неё грудью, бил крыльями и, лишь отогнав, возвращался обратно.

Постепенно крылатые обитатели пруда узнали силу лебединых крыльев и уже избегали плавать мимо его гнезда. А Никита Иванович, чтобы не беспокоить лишний раз птиц, сыпал им корм подальше. Ведь из такой большой партии птиц свила гнездо лишь одна пара. Никита Иванович прилагал все старания, чтобы сохранить гнездо, и с нетерпением ждал появления птенцов.

Птенцы вывелись на тридцать второй день. Они были маленькие, неуклюжие, покрытые серым пушком. Никите Ивановичу очень хотелось посмотреть их ближе, но лебеди охраняли своих малышей ещё с большей тщательностью, чем гнездо. Спускаясь в воду, мать следила, чтобы птенцы держались рядом, а отец плыл тут же, охраняя покой всего семейства.

Глядя на заботы пернатых родителей, Никита Иванович от всей души радовался за птенцов.

Однако спокойствие служителя было неожиданно нарушено. Из клетки убежала лиса. Событие как будто небольшое, но Никите Ивановичу оно доставило массу забот. Лиса могла забежать на пруд, наткнуться на лебединое семейство и загрызть птенцов.

Никита Иванович совсем потерял покой. Днём он работал, а ночью тихонько, чтобы не слышала жена, вставал, одевался, но каждый раз, когда готов был скрыться за дверью, его останавливал голос жены:

— Не крадись, не крадись! Небось не глухая. Вернись назад!

Но Никиту Ивановича никто не мог остановить. Виновато, как-то боком, проскальзывал он в сени и спешил к пруду. Он обходил всю ту часть Зоопарка, проверял, не спят ли сторожа, и, наказав им лишний раз заглянуть на пруд, возвращался домой.

Прошло несколько дней. За это время никто из сторожей не видел лису. Никита Иванович уже начал успокаиваться, когда однажды, обойдя пруд и возвращаясь домой, он услышал страшный шум. С пруда неслось хлопанье крыльев, лебединые крики и злобное тявканье лисы. Всё это слышалось со стороны того места, где обычно ночевал лебединый выводок. Никита Иванович сразу догадался, в чём дело, и бросился туда.