Синие тучки - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 27

Марс, которому надоело лаять и прыгать на лошадей, уселся перед ландо и тяжело дышит, высунув свой длинный, покрытый пеной язык.

И вдруг нежданно-негаданно перед ним появляется огромный черный пудель.

Марс не любит собак, а черных пуделей особенно. Он глухо ворчит и скалит зубы.

И черный пудель ворчит и тоже скалит зубы.

Марс медленно поднимается и, сверкнув глазами, приближается к черному пуделю, очевидно с далеко не благими намерениями.

Господин, идущий с пуделем, поднимает палку и замахивается на марса… Марс не любит палку гораздо более, нежели черных пуделей. В два прыжка он подле господина и награждает его оглушительным лаем, Черный пудель, казалось, только и ждал этой минуты.

Со всех ног кидается он на Марса. Но Марс не промах… Он быстро становится в боевую позу… Драка разгорается в один миг со всеми ее разрушающими последствиями. Марс кусает черного пуделя… Черный пудель — Марса…

Анна Павловна машет зонтиком из экипажа и кричит на Марса… Дети тоже кричат…

И няня кричит, и господин на тротуаре, и городовой на углу… Все кричат…

Дворник от соседних ворот кидается на выручку, за ним еще кто-то, еще и еще…

В эту минуту из-за угла дома показывается длинный тонкий конец удочки, а за ним крупная фигура красно-зелено-пестрой Дуняши. Она машет удочкой и машет чем-то белым, обильно намоченным водой.

— Вот! — говорит она торжествующе, протягивая что-то белое Анне Павловне.

Анна Павловна берет у нее это белое, мельком взглядывает на него и не может удержаться от смеха.

Не полотенце намочила второпях и принесла Дуняша, а Витины нижние панталончики.

Толпа, собравшаяся вокруг дерущихся собак и ландо, видит занимательное зрелище: нарядная дама в коляске оттирает мокрыми панталончиками красные пятна на лице мальчика.

Витюша не любит мыться и вытираться тем более. Он немилосердно гримасничает носом и ртом.

Толпа смеется…

Слава Богу! Удалось Марса отбить от черного пуделя, оставшегося все-таки победителем.

Теперь уже Марс не упрямится и позволяет себя усадить в экипаж.

Дуняша снова громоздится на козлы. Ландо трогается. Удочка в виде знамени покачивается над головою Дуняши.

Все обстоит благополучно.

Вот и вокзал… Но странно! Вокруг него ни экипажей, ни публики, ни обычного движения.

— Поезд только что отошел! — торжественно докладывает носильщик с медною бляхою на груди. — Следующий идет через два часа.

Анна Павловна в ужасе… Дети в унынии… Посудите сами! Каково два часа провести в ожидании на скучном и пыльном вокзале.

К довершению горя Дуняше не обходится благополучно ее вторичное путешествие с козел.

На вокзальном подъезде много носильщиков, торговок с яблоками и сусальными леденцами.

Дуняше, заинтересовавшей взоры всех своим ярким нарядом, нежелательно ударить в грязь лицом перед столь почтенною публикою. Она хочет выказать особую грацию и легкость. Поэтому, прежде чем соскочить с козел, она делает легкий, изумительно грациозный поворот, потом подскакивает на одной ноге и, не глядя вниз, спрыгивает на землю.

Отчаянный визг… Что то мягкое под ее ногами… И в следующую же минуту Дуняша и не вовремя очутившийся у ступеней вокзала Марс барахтаются в одной сплошной куче.

Няня бранится… «Ишь дура безглазая! И сойти-то не умеет, как следует!» — ворчит она. Дети смеются.

От нечего делать решено Дуняшу с обеими девочками отправить погулять в ближайшем к вокзалу городском саду. Няня с Витюшей идут отдыхать в уборную.

Алек с Марсом преважно прохаживаются по платформе.

Анна Павловна хлопочет с билетами и вещами.

Два часа ожидания тянутся медленно, скучно. Наконец они приходят к концу.

Заспанный Витюша приходит с няней из уборной.

Толстый кондуктор подходит к большому колоколу, повешенному у дверей зала III-го класса, и дергает за веревку.

Бим! Бум! Бум! Бим! — сердитым звуком кричит колокол, точно бранится.

Алек и Марс появляются перед Анной Павловной с его первым ударом. Алек в отчаянии…

Толстый кондуктор говорит, что такую большую собаку, как Марс, нельзя везти в вагоне II-го класса. Для этого есть особый собачий вагон.

— Но Марс очень благовоспитанная собака, — убеждает сладким голосом кондуктора Алек, — и никогда никого не тронет.

Как назло, как раз в эту минуту мимо Алека проходит какая-то старушка с корзиной. Из корзины торчит голова кошки. Благовоспитанный Марс заливается оглушительным лаем и кидается к корзинке. Старушка страшно пугается. Она еще никогда не видела такой огромной собаки. Не помня себя, она роняет корзину… Кошка взъерошенным серым клубком выскакивает из нее… Марс бросается к кошке…

Ах!

С отчаянным фырканьем кошка выгибает спину… делает прыжок… и награждает Марса такой царапиной, от которой мгновенно нос задиры-дога превращается из черного в ярко-красный… Алые капли крови выступают на нем, красные струйки льются с морды Марса на пол платформы.

Удовлетворенную мщением и все еще шипящую и фыркающую кошку водворяют в корзину, а Марс мгновенно поджимает хвост и вдруг делается кротким как овечка.

Раздается второй оглушительный удар колокола.

Няня, таща за руку растерянного Витю, почему-то во весь голос кричит на всю платформу Анне Павловне, находясь всего в двух шагах от нее:

— Дуняша с барышнями загулялись… Не поспеют, чего доброго… Скоро третий звонок!

Публика удивленно оглядывает маленькую старушку с таким пронзительным громким голосом и смеется.

— Ах, Господи! — раздраженно отвечает Анна Павловна, — что за несчастье такое! Никогда в жизни не поеду больше с детьми…

— И то правда… Сидели бы дома!.. Куда спокойнее! — продолжает громко кричать няня.

Она недовольна, во-первых, потому, что Дуняша не знает времени и непременно опоздает, а во-вторых, она не успела в суматохе перед отъездом на вокзал напиться кофе.

К довершению всех благ к Анне Павловне подходит кондуктор и говорит, почтительно прикладывая руку к козырьку:

— Сударыня, такую большую и сердитую собаку нельзя везти в пассажирском вагоне.

— Но уверяю вас, она вовсе не сердитая! — вступается Алек за своего любимца. — Кошка сама виновата. Она первая фыркала из корзины. Марс и бросился на нее…

— В таком случае держите ее при себе безотлучно на цепи и оденьте на нее намордник! — идет на соглашение кондуктор.

Новое затруднение!

Намордника нет… Забыли дома…

Что делать?

Тогда Анна Павловна решается сделать намордник наскоро из платка.

Алек, няня и Витюша завязывают морду Марса носовыми платками.

Марс совсем не привык к такому странному обращению… Он крутит головой и глухо рычит, потом неожиданно бросается вперед и, толкнув, роняет няню, Витюшу и Алека, присевших на корточки перед ним для того, чтобы удобнее нарядить его в самодельный намордник.

На конце платформы появляются две тюлевые красные шляпки: это Кира и Соня, преспокойно возвращающиеся с прогулки. Марс, как безумный кидается к ним, сшибив с ног какого-то маленького старика в форменной фуражке по дороге.

— Скорее! Скорее! — кричит Алек сестрам, — спешите: сейчас будет третий звонок!

— Разве? — удивляются девочки, — а мы думали…

Они не доканчивают объяснения того, о чем думали, и вприпрыжку кидаются к вагону.

— А Дуня? Где вы Дуню оставили? где? — волнуясь, спрашивает Анна Павловна девочек.

— Дуня… Ах… да!.. Дуняша остановилась на подъезде покупать подсолнушки, — отвечает Кира, — она сейчас при…

Девочка не доканчивает.

Оглушительным резким звуком раздается третий звонок…

Все бросаются в вагон. Места заблаговременно заняты носильщиками.

Собаку пропустили наконец с ними, благодаря долгим увещаниям Анны толстого кондуктора. У них целое купе… Будут, как дома… Да и ехать-то недолго, всего семь часов, не больше… В три будут на месте.

Но вот беда, — нет Дуняшки…

Третий звонок сменяется пронзительным свистком кондуктора и поезд начинает медленно двигаться…