Список Шиндлера - Кенэлли Томас - Страница 100

- Многие из вас знают, что в течение всех этих лет я оберегал своих рабочих от преследований, придирок и издевательств, чтобы сохранить им жизнь. И если было трудно защищать столь ограниченные права польских рабочих и обеспечивать их работой, оберегать их от насильственной высылки в Рейх, сохранять их убогие жилища и скудное имущество, то борьба за спасение евреев порой казалась просто невозможной.

Он описал лишь некоторые трудности, выпавшие на его долю, и поблагодарил всех за помощь, в выпуске боеприпасов, затыкая рот властям. Учитывая, что Бринлитц практически ничего не выпускал, его слова могли показаться иронией. Но он говорил совершенно серьезно, без тени шутки. Слова герра директора в буквальном смысле могли быть истолкованы, как «Спасибо вам за то, что вы помогали мне дурачить систему».

Теперь он обращался к ним с просьбой подумать об окружающем населении.

- Когда через несколько дней перед вами откроются двери к свободе, подумайте о тех многих, что живут по соседству с предприятием, которые помогали вам едой и одеждой. Я делал все, что в моих силах, чтобы вы не голодали, ибо дал обет до последнего для оберегать вас, обеспечивая вам хлеб насущный. И я не отступлюсь от своих слов, пока не минут пять минут после полуночи.

- Не пытайтесь громить и грабить дома соседей. Будьте достойны миллионов жертв, вырванных из вашей среды, воздерживайтесь от искушения мести и террора.

Он не мог не признать, что появление заключенных в этих местах не было встречено с особой радостью. Упоминание о евреях Шиндлера было табу в Бринлитце. Но есть более высокие понятия, чем желание сводить счеты.

- Я доверяю вашим капо и мастерам наблюдение за порядком и поиск взаимопонимания. Скажите всем об этом, ибо такой подход должен служить интересам вашей безопасности. Приношу благодарность мельнику Даубеку, который, обеспечивая вас пищей, действовал за гранью возможного. И от вашего имени, я приношу свою благодарность смелости и отваге человека, который, рискуя жизнью, не позволял вам умереть с голоду.

- Не благодарите меня за то, что вы остались в живых. Благодарите тех из своей среды, кто работал день и ночь, спасая вас от уничтожения. Благодарите бесстрашных Штерна и Пемпера, и других, которые, думая о вас и опасаясь за вашу судьбу, особенно в Кракове, ежесекундно смотрели в лицо смерти. И когда пришел долгожданный час воздаяния почестей, наша обязанность, пока мы еще все вместе, - блюсти порядок и не отступать от принципов благородства. И стоя среди вас, я обращаюсь к вам с просьбой - не позволяйте себе бесчеловечности, отдавайте себе отчет в ваших решениях и поступках. И я хотел бы поблагодарить близких мне людей за их готовность к самопожертвованию в связи с моей работой.

Речь его была взволнованной и рваной, он переходил от темы к теме, перескакивал с одной мысли на другую, но все они вызывали воспоминания о его безрассудной смелости. Обратившись к гарнизону СС, Оскар поблагодарил их за то, что они не поддались варварству, которого требовали их обязанности. Кое-кто из заключенных в цехе подумал: «Он просил нас не провоцировать их? А что он сам делает?» Ибо СС было СС, и в его составе нашли себе достойное место такие, как Гет и Йон, Хайар и Шейдт. СС заставляло своих членов делать такие вещи, сама мысль о которых была на грани возможностей человека. И Оскар, как они чувствовали, подошел к опасной черте.

- И я хотел бы, - сказал он, - поблагодарить стоящих здесь охранников СС, которых против их желания, забрав из армии и флота, одели в эту форму. У них есть семьи, и они давно уже осознавали всю омерзительность и бессмысленность поставленных перед ними задач. И они вели себя гуманно и сдержанно.

Заключенные не поняли, что возбуждение Оскара, которое дошло до предела, позволило ему завершить задачу, поставленную перед собой в день рождения. Его стараниями эсэсовцы больше не представляли собой боевую единицу. Ибо, стоя здесь, они проглотили его оценку их поведения как «гуманного и сдержанного», и теперь им не оставалось ничего другого, как покинуть пределы лагеря.

- И в завершение, - сказал он, - я призываю вас к трем минутам молчания, чтобы почтить память тех бесчисленных жертв, кто погиб в эти жестокие годы.

Они послушались его. Обершарфюрер Мотцек и Хелена Хирш; Люся, которая лишь на прошлой неделе поднялась из подвала; Шенбрунн, Эмили и Гольдберг. Для них время тянулось с мучительной медлительностью; они испытывали непреодолимое желание скорее исчезнуть отсюда. Но они хранили молчание среди гигантских прессов «Хило», а вокруг затихал грохот самой страшной из войн.

Когда все было кончено, эсэсовцы торопливо покинули пределы цеха. Заключенные остались. Озираясь, они не могли поверить, что теперь предоставлены самим себе. Когда Оскар и Эмили двинулись укладываться, они обступили их. Оскару было преподнесено кольцо Лихта. Рассмотрев его и выразив свое восхищение, он показал надпись Эмили и попросил Штерна перевести ее. Когда они спросили, откуда взялось золото и выяснили, что на кольцо пошел мостик Иеретца, они увидели, что его бывший владелец рассмеялся; Иеретц был в составе комитета по подготовке проводов и, готовый к шуткам, охотно демонстрировал проем на месте отсутствующих зубов. Но Оскар посерьезнел и торжественно надел кольцо на палец. И хотя этого тогда никто не понял, в ту секунду, когда Оскар позволил себе принять их дар, они стали опять самими собой.

Глава 38

В течение несколько часов, последовавших за выступлением Оскара, гарнизон СС стал исчезать. На заводе коммандос, собранные из обитателей Будзынского и других лагерей, уже начали раздавать оружие, приобретенное Оскаром. Оставалось надеяться, что они предпочтут просто разоружить эсэсовцев, чем вступят с ними в ритуальное сражение. Что было бы далеко не самым умным поступком, как объяснил Оскар, потому что отступающих не имеет смысла загонять в угол. Но прежде, чем мысль о таком странном действии, как заключение договора с ними, обрела право на жизнь, кто-то даже предложил подорвать ручными гранатами сторожевые вышки.

Тем не менее, боевые группы лишь приняли сдачу оружия, о которой говорил Оскар. Охрана у главных ворот рассталась со своими автоматами едва ли не с благодарностью. В сумерках на ступенях, ведущих в казарму СС, Польдек Пфефферберг и другой заключенный Яцек Хорн разоружили коменданта Мотцека: Пфефферберг ткнул ему пальцем в спину и Мотцек, как и подобает любому нормальному человеку сорока с лишним лет, которого ждет дом, попросил их пощадить его. Пфефферберг изъял пистолет у коменданта и после короткого выступления, в ходе которого Мотцек взывал к герру директору с просьбой спасти его, он был освобожден и направился домой.

Вышки, на которых Ури и другим предстояло проводить час за часом, приглядываясь к окрестностям и продумывая планы дальнейших действий, были найдены оставленными охраной. Несколько заключенных, вооружившись полученными автоматами, тут же взобрались на них, дабы у любого в окрестностях лагеря создавалось впечатление, что тут все по-старому и порядок соблюдается.

К полуночи в лагере не осталось ни мужчин, ни женщин из состава СС. Оскар пригласил в кабинет Банкера и дал ему ключ от особого склада. Это было хранилище имущества военно-морских сил, которое, пока русские не захватили Силезию, располагалось в районе Катовице. Его запасы предназначались для снабжения патрульных катеров на реках и каналах, и Оскар в свое время выяснил, что инспекция по делам вооруженных сил хотела переместить их в менее опасный район. Ему удалось получить контракт на перемещение этих запасов - с помощью небольшого подарка, позже объяснил он. Таким образом в Бринлитц прибыли и были разгружены на его территории восемнадцать грузовиков с верхней одеждой, форменными мундирами, с теплым бельем из грубой пряжи и шерсти, несколько сот тысяч бобин шерсти и много пар обуви. Штерн и другие не сомневались - Оскар понимал, что по завершении войны все это добро останется в его распоряжении и предназначал его для раздачи заключенным, чтобы они не были голыми и босыми. В позднейших документах Оскар утверждал то же самое; приложив контракт на складирование, он добавил: «Запасы предназначались для снабжения одеждой моих еврейских подопечных по завершению войны… Специалисты по текстилю из их числа определили стоимость запасов одежды на складе более чем в 150.000 долларов (по ценам мирного времени)».