Список Шиндлера - Кенэлли Томас - Страница 64

Таковы были любовь и секс в Плачуве. Блохи, вши и тревоги за колючей оградой, убийства и бред за ее пределами. И в средоточии этого бытия Иосиф Бау и Ребекка Танненбаум плели изящные фигуры своего брачного танца.

В сплошных снегопадах этого года Плачув претерпел изменение своего статуса, которое коснулось всех влюбленных в пределах, очерченных колючей проволокой. В самые первые дни 1944 года все Konzentrationslager (концентрационные лагеря) были переведены под руководство Главного административно-хозяйственного управления СС генерала Пола в Ораниенбурге, предместье Берлине. И такие добавочные лагеря, как «Эмалия» Оскара Шиндлера, тоже перешли под контроль Ораниенбурга. Полицейское начальство в лице Шернера и Чурды потеряло всякую власть над ними. И выплаты за рабочую силу заключенных, которых использовали Оскар и Мадритч, шли больше не на Поморскую, а в контору генерала Рихарда Глюка, главы секции "D" «Концентрационные лагеря» в ведомстве Пола. И теперь, если Оскару что-то понадобится, ему придется ехать не на Поморскую или ублажать Амона, не просто приглашать к обеду генерала Шернера, но выходить на связь с определенными официальными лицами в огромном бюрократическом комплексе Ораниенбурга.

Оскар сразу воспользовался возможностью съездить в Берлин и встретиться с людьми, которые должны были иметь с ним дело. Ораниенбург начинал свое существование как концентрационный лагерь. Теперь он превратился в скопище административных строений. В кабинетах тщательно регулировался каждый аспект жизни и смерти в тюрьмах и лагерях. Рихард Глюк после консультаций с Полом взял на себя ответственность устанавливать баланс между рабочей силой и кандидатами в газовые камеры, решая уравнение, в котором «икс» обозначал рабов, а «игрек» - тех, кого ждала смерть.

Глюк установил порядок процедур на каждый случай, из его департамента выходили памятные записки, чей невыразительный сухой жаргон выдавал знатоков своего дела.

Главное административно-хозяйственное управление СС

Управление секции D (концентрационные лагеря)

Dr-AZ:14ft-Ot-S GEH TGB №453-44

Комендантам концентрационных лагерей Дахау, Заксенхаузен, Бухенвальд, Майданек, Аушвиц I-III, Гросс-Розен, Штутгоф, Равенсбрюк

Группенлейтеру района Риги

Группенлейтеру района Кракова (Плачув)

Количество заявлений комендантов лагерей по поводу наказаний кнутом в случае саботажа выпуска военной продукции со стороны заключенных продолжает возрастать.

Я считаю, что в будущем во всех доказанных случаях саботажа (должен быть приложен рапорт управляющего) необходимо карать их повешением. Экзекуция должна иметь место в присутствии всего наличного состава рабочей силы. Причина казни, которая служит средством устрашения, должна быть широко объявлена.

(Подпись)

Оберштурмфюрер СС

В этой удивительной канцелярии учитывалось даже, какова должна быть длина волос заключенных прежде, чем они будут изъяты с целью использования в экономике для производства «ворсистых носков для команд подводных лодок, а также стелек для обуви служащих железных дорог Рейха»; другие же чиновники дебатировали, нужно ли рассылать «свидетельства о смерти» во все восемь департаментов или же просто ставить индекс и присовокуплять к тому или иному личному делу. И вот здесь-то герру Оскару Шиндлеру из Кракова пришлось объяснять положение дел в своем маленьком промышленном комплексе в Заблоче. Для него нашелся лишь какой-то чиновник среднего ранга, ведающий личным составом.

Оскара это не расстроило. Есть пользователи еврейской рабочей силы, куда более крупные, чем он. Настоящие гиганты, как, конечно, Крупп или «И.Г. Фарбен индустри». Или взять кабельный завод в Кракове. Вальтер Ц. Тоббенс, варшавский промышленник, которого Гиммлер хотел засунуть в вермахт, использует рабочую силу в куда больших размерах, чем герр Шиндлер. Существовало сталеплавильное производство в Сталевой Воле, авиационные заводы в Будзыне и Закопане, предприятие Штайер-Даймлер-Патч в Радоме.

У чиновника средней руки на столе лежал план «Эмалии». «Я надеюсь, - вежливо сказал он, - вы не собираетесь расширять пределы своего лагеря. Это невозможно без опасности вызвать эпидемию тифа».

От этого предположения Оскар отмахнулся. Он заинтересован лишь в неизменности состава рабочей силы. На эту тему, сообщил он чиновнику, он переговорил со своим приятелем, полковником Эрихом Ланге. Это имя, как знал Оскар, кое-что значило в СС. Оскар представил письмо от полковника, и чиновник погрузился в его чтение. В кабинете было тихо - из других помещений доносился лишь скрип перьев, шелест бумаг и тихие серьезные разговоры, словно никто из присутствующих не догадывался, что за ними последуют потоки слез и рыданий.

Полковник Ланге был достаточно влиятельным человеком: руководитель штаба инспекции по делам вооруженных сил в штаб-квартире армии в Берлине. Оскар встретился с ним на приеме у генерала Шиндлера в Кракове. Они сразу прониклись симпатией друг к другу. Порой на таких приемах случалось, что кто-то, как ему казалось, чувствовал в другом какое-то неприятие режима и тогда они уединялись в уголке, чтобы проверить друг друга и, может, завязать дружеские отношения. Эрих Ланге испытал потрясение при виде лагерей при предприятиях в Польше - например, производство «ИГ Фарбен» в Буне, где надсмотрщики не знали иных слов, кроме рожденных в СС требований «работать быстро!» и заставляли заключенных бегом носить мешки с цементом, а трупы скончавшихся от голода, надорвавшихся на работе скидывали в траншеи, выкопанные для прокладки кабелей и вместе с последними заливали цементом. «Вы здесь не для того, чтобы жить, а чтобы дохнуть в цементе», - говорил новичкам управляющий, и, услышав эти слова, Ланге почувствовал, что и на нем лежит проклятие.

Его письму в Ораниенбург предшествовали несколько телефонных звонков, которые, вкупе с письмом, имели цель создать определенное представление: герр Шиндлер, производя котелки и полевые кухни, а также 45-миллиметровые противотанковые снаряды, пользуется в Инспекторате репутацией неутомимого борца за наше национальное выживание. Он создал вокруг себя коллектив высококвалифицированных специалистов, и ни в коем случае нельзя позволить нанести урон той работе, которая ведется под руководством герра Шиндлера.

На чиновника письмо произвело впечатление, и он сказал, что хотел бы откровенно поговорить с герром Шиндлером. Пока нет планов менять статус или состав населения лагеря в Заблоче. Тем не менее, герр директор должен понимать, что ситуация с евреями, даже опытными производителями вооружения, всегда чревата риском. Взять, например, наши собственные предприятия СС. «Остиндустри», компания СС, использует заключенных на торфоразработках, на щеточной фабрике, на плавильном производстве в Люблине, на заводе по производству оборудования в Радоме, на скорняжном в Травниках. Но остальные подразделения СС постоянно ведут расстрел рабочей силы, и с практической точки зрения «Ости» не в состоянии поддерживать производство. Точно так же в центрах уничтожения администрация никак не может добиться выделения соответствующего процента от числа заключенных для работ непосредственно по обслуживанию предприятия. Ситуация влечет за собой оживленную переписку, но с этой публикой буквально ничего нельзя поделать.

- Конечно, - сказал чиновник, барабаня по письму, - постараюсь сделать для вас все, что в моих силах.

- Я понимаю ваши проблемы, - с сияющей улыбкой Оскар посмотрел на эсэсовца. - И если я могу каким-то образом выразить свою благодарность…

В конечном итоге Оскар покинул Ораниенбург, заручившись хоть какой-то гарантией, что его лагерь на заводском дворе продолжит свое существование.

Новый статус Плачува ударил по любящим тем, что теперь, как в тюрьме, мужчины были отделены от женщин, - как и предписывалось рядом памятных записок главного административно-хозяйственного Управления СС. Заграждения между мужской и женской секциями, круговая ограда, заграждения вокруг промышленного сектора - все было электрифицировано. И уровень напряжения, и промежутки между проводами, и количество изоляторов - все было предписано директивами Главного Управления. Амон и его офицеры не замедлили отметить преимущества нового порядка вещей для поддержания дисциплины. Теперь в любое время суток человека можно было ставить навытяжку в пространство между электрифицированной внешней оградой и внутренней, не под током. Если наказанных начинало качать от усталости, они помнили, что в паре дюймов от их спин течет ток в несколько сот вольт. Например, Мундеку Корну пришлось, вернувшись домой вместе с рабочей партией, из которой исчез один заключенный, стоять в этом узком пространстве целые сутки.