Мартовские фиалки - Керр Филипп - Страница 37

– Очень признателен, господин Премьер-министр.

Кто знает, подумал я, еще немного практики – и у меня будет сноровка не хуже, чем у Ринакера.

– Ваш послужной список офицера полиции говорит сам за себя, и я не сомневаюсь, что в качестве частного детектива вы не менее компетентны.

Он кончил есть, выпил стакан мозельского вина и закурил огромную сигару. В отличие от своих помощников и Ринакера, Геринг не выказывал признаков усталости, и мне стало любопытно, что это за розовые таблетки были в его коробочке. Он выпустил кольцо дыма, размером с небольшое облако.

– Так вот, Гюнтер, я хотел бы стать вашим клиентом. Вы должны найти Герхарда фон Грайса, и желательно до того, как это сделает Зипо. Не потому, что речь идет о каком-либо преступлении, вы понимаете. Дело в том, что Грайс обладает кое-какой конфиденциальной информацией, и у меня нет ни малейшего желания, чтобы она стала достоянием Гиммлера.

– О какой именно информации идет речь, господин Премьер-министр?

– Боюсь, что не смогу ответить на ваш вопрос.

– Простите, господин Премьер-министр. Если вы хотите, чтобы я сел на весла, мне нужно знать, не протекает ли лодка. Именно в этом и заключается разница между мной и сотрудником полиции. Он не может обратиться к вам с таким вопросом. Это привилегия, которую дает независимость.

– Восхищаюсь вашей прямотой. – Геринг внимательно посмотрел на меня. – Такие люди, как вы, обычно не ограничиваются обещаниями и если берутся за дело, то доводят его до конца. Возможно, что вы правы: если мы затеяли этот разговор, вы должны иметь представление о его предмете, и достаточно полное. Но при этом, господин Гюнтер, вы должны понимать, что доверие накладывает определенные обязательства. Если вы подведете меня, это вам дорого обойдется.

В чем, в чем, а в этом я ни минуты не сомневался. Мне не удавалось выспаться несколько дней подряд, придется потерпеть и сегодня. Но если я сумею выведать какие-то тайны Геринга, можно будет смело считать, что игра стоит свеч. Отступать было некуда. Кроме того, дело, похоже, пахло крупными деньгами, а я взял себе за правило не отказываться от денег, если они сами плывут в руки.

Геринг проглотил еще две маленькие розовые таблетки. По-видимому, он принимал их так же часто, как я закуривал.

– Господин Премьер-министр, Ринакер может вам подтвердить, что когда мы встретились с ним в этой квартире, он просил меня сообщить ему имя человека, на которого я работаю, – владельца «Обнаженной» кисти Рубенса. Я ему ничего не сказал, и он пообещал выбить из меня это имя. Тем не менее и сегодня он ничего не знает.

Ринакер чуть наклонился вперед.

– Это правда, господин Премьер-министр.

Я гнул свою линию:

– С клиентом я работаю на таких условиях: он дает мне полную свободу действий, я гарантирую ему сохранение тайны. Если бы я действовал по-другому, я бы долго не продержался.

Геринг согласился:

– Ну что ж, вы были со мной откровенны. Придется и мне быть откровенным с вами. Видите ли, под моим началом находятся многие бюрократические структуры рейха. В связи с этим бывшие коллеги – люди, с которыми у меня деловые связи, – часто обращаются ко мне с разного рода просьбами. Поверьте, я не обвиняю людей за то, что они стремятся использовать мое положение. Если я могу помочь, я помогаю. Но, разумеется, в расчете на взаимность. На этом стоит мир. Так что в моем распоряжении большие интеллектуальные ресурсы. Резервуар, из которого я получаю необходимую информацию. Мне легче убедить человека разделить мою точку зрения, если я хорошо знаком с вопросом. Я * должен видеть перспективу. Это, если хотите, государственная необходимость. Дело в том, что многие люди, обладающие влиянием и властью, не согласны с мнением фюрера и с моей позицией в вопросе о будущем Германии, о путях, которыми должна идти наша замечательная страна, чтобы занять то место в мире, которого она достойна.

Геринг замолчал, возможно рассчитывая на то, что в этот момент я вскочу, вскину руку в партийном приветствии и начну читать вслух Хорста Вессела, но я продолжал сидеть, терпеливо ожидая, когда он перейдет к сути Дела.

– Фон Грайс был исполнителем моей воли, – вкрадчивым тоном продолжал он, – и одновременно моей слабостью. Он был моим агентом в делах, связанных с приобретением недвижимости, моим доверенным лицом в сфере финансов.

– Вы хотите сказать, что это был виртуоз в области шантажа?

Геринг нахмурился и улыбнулся одновременно.

– Господин Гюнтер, вы, я вижу, гордитесь своей честностью и объективностью, но, по моим наблюдениям, не всегда придерживаетесь умеренности. Я сам прямой человек, но козырять этим не люблю. Поймите одно: все, что идет на пользу государству, уже тем самым оправдано. В определенных вопросах нужно быть твердым. Кажется, Гёте однажды сказал, что ты либо побеждаешь и управляешь, либо проигрываешь и подчиняешься. Или страдаешь, или торжествуешь, либо ты – наковальня, либо – молот. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Да, господин Премьер-министр. Вы знаете, было бы хорошо, если бы я знал, с кем вел дела фон Грайс.

Геринг покачал головой.

– А вот этого я действительно не могу вам сказать. Теперь моя очередь стать в позу и разглагольствовать о свободе действий и сохранности тайны. Здесь вам придется действовать вслепую.

– Хорошо, господин Премьер-министр, я сделаю все, что в моих силах. У вас есть фотография этого господина?

Он выдвинул ящик стола, взял оттуда небольшую фотокарточку и передал мне.

– Это фото, сделанное пять лет назад. Но он не очень изменился с тех пор.

Я всмотрелся в снимок. Как и многие немецкие мужчины, Грайс предпочитал короткую стрижку. Правда, какой-то нелепый завиток свешивался на его широкий лоб. Довольно морщинистое, чем-то напоминавшее мятую коробку из-под сигарет, лицо украшали ухоженные усы. Он был похож на типичного немецкого юнкера, чьи изображения можно часто встретить на страницах старых номеров журнала «Югенд».

– Кроме того, надо иметь в виду еще и татуировку, – добавил Геринг. – Императорский орел на правой руке.

– Весьма патриотично. – Я положил фотографию в карман и попросил сигарету. Один из помощников Геринга достал сигарету из большого серебряного ящика и поднес зажигалку. – Я полагаю, что полиция разрабатывает версию, по которой исчезновение фон Грайса каким-то образом связано с его гомосексуальными наклонностями.

Я не стал раньше времени выкладывать на стол информацию, полученную от Ноймана о неком безымянном аристократе, которого прикончили члены бандитского картеля «Германская мощь». Тем более что она нуждалась в проверке. Но если эти сведения были достоверными, то уж никак не стоило сразу открывать козырную карту.

– Вполне вероятно, – с трудом выдавил из себя Геринг. – Из-за этой своей слабости он часто подвергался опасности и один раз даже угодил в полицию. Однако мне удалось замять это дело. По правде говоря, Герхард был не из тех, кто слышит колокол судьбы. Он даже вступил в известные отношения с одним крупным государственным чиновником. Эту связь нужно было пресечь любыми способами. Однако, по своей глупости, я позволил им встречаться в надежде, что в такой ситуации Герхард будет вести себя более осторожно.

К этому заявлению я отнесся с определенной долей скепсиса. Скорее всего, Геринг не стал препятствовать этой связи по другой причине: он хотел скомпрометировать Функа – пусть незначительного, но тем не менее соперника в политике, – чтобы заставить его плясать под свою дудку. И возможно, он этого и добился.

– А другие любовники у фон Грайса были?

Геринг пожал плечами и посмотрел на Ринакера, который почему-то сразу съежился.

– Никого конкретно, – Геринг говорил размеренно, – мы назвать не можем. Однако утверждать это наверняка трудно. Большинство голубых полиция нравов загнала в подполье. Старые клубы для гомиков, вроде «Эльдорадо», почти все закрылись. И тем не менее от случая к случаю господину фон Грайсу удавалось находить для себя партнеров, такое бывало.