Возвращение астровитянки - Горькавый Ник - Страница 33

Тимур, не дожидаясь ответа, вызвал на боковой экран изображение красивой женщины со странно сверкающими волосами. Она говорила, обращаясь к залу, полному «вундеркиндов»:

Ваше поколение живёт в эпоху, когда мотор истории меняется. Раньше история была борьбой вершин социопирамид, сейчас история движется их разрушением. Падение властных иерархий не означает анархии. Человеческий мозг — самое могучее оружие во Вселенной. Смешно было ожидать, что он отступит перед пирамидальной окостенелостью социального устройства и не найдёт более справедливого варианта самоуправления общества.

Не верьте тем, кто говорит, что правды и добра нет, а драчливое и богатое зло всегда побеждает.

Ненавидеть мир просто, помочь ему — во сто крат сложнее. Гамлетовский вопрос — вступать в битву с опасным злом или нет? — каждый решает сам за себя. Испуганная душа — это самое страшное, что может приключиться с человеком, и преодолеть этот испуг можно лишь неимоверным усилием. Но если бы не находились смелые люди, бросающие вызов драконам зла, то человечество бы вымерло. Я верю, что вы присоединитесь к тем, кто хочет, чтобы в этом мире не стреляли в спину, а ценили ум и труд. Надо всем дать шанс на счастье.

Будущее принадлежит умным, а историю делает каждый. От грядущих кризисов человечество спасут не волшебные палочки, заколдованные мечи или глубокомысленные медитации, а наука и ученые — при поддержке остальных людей. Или, если угодно, это сделают сами люди, но при поддержке учёных.

Не бояться, не злобствовать и упорно учиться. Это очень трудные правила жизни для юного человека.

В школах свирепствует чума презрительного отношения к «умникам» или «ботаникам». Очень рада видеть стольких школьников, которые не боятся показывать, что умным быть не зазорно, а наоборот — престижно.

Пора всем перестать стыдиться своего ума. Интеллектуальность подрастающих поколений — это мировая необходимость. Поэтому от вашей увлечённости наукой зависит будущее всего человечества.

Разум требует работы, невежество не требует ничего. Математика, физика, биология, социология и другие науки — да, они трудны, зато восхитительно интересны, позволяют нам видеть не только поверхность окружающего мира, но и его глубину по оси динамических пружин, причин и следствий.

Что бы вы ни изучали, изучайте ещё и математику. Её нужно понять, полюбить и научиться самостоятельно применять.

Математические уравнения являются прочным стержнем нашего постижения Вселенной. Они смело пронизывают водовороты далёких галактик и атмосферных ураганов, колебания раскалённой плазмы и кружение кленового листа, пульс горячей крови и дрожание холодной росы. Простенькую галактику можно уложить в десяток формул; уравнения, описывающие жизнь кленового листа, неизмеримо сложнее.

Каким-то счастливчикам из вас предстоит открыть формулы успешных межзвёздных перелётов и уравнения бессмертной человеческой жизни.

Я вам завидую.

По дороге домой Илья рассказывал об обществе вундеркиндов и о руководителях астросекции.

— Этот Тимур — фанатик наблюдений. Как-то он в одиночку просидел много месяцев в горной обсерватории. Дорогу туда завалило оползнем, но он наблюдения не прекратил. Продукты кончились — так он питался дятлами и крапивой. Зато на его счету уже куча планет-транснептунов. Я люблю с ним наблюдать — он в любой перерыв берёт гитару и поёт хоть до утра. Он знает миллион песен — ни разу от него повторов не слышал, разве что по заказу публики. Бумажки и бюрократов терпеть не может, всю такую работу сваливает на Василия Румянцева. Зато Василий — дипломат, отвечает за всю международную политику и финансирование нашего старейшего в России научного общества учащихся. Чтобы организовать межпланетную сеть любительских телескопов, Василий написал заявку в Гринвич-фонд от имени нашего общества. И программист он хороший — это под его руководством создан и отлажен весь софт для межпланетной сети телескопов. И диссертацию по наблюдениям астероидов он успел написать. Но с Василием по душам не поговоришь… Он такой… солидный.

Гера расспрашивал Илью — много ли комет и сверхновых звёзд открыли сами ребята, а потом завистливо вздохнул:

—Жаль, у меня нет телескопа, я бы с удовольствием понаблюдал что-нибудь…

Илья вдруг сказал:

— Хочешь, бери моё время. Я уезжаю на всё лето в Крым, к дяде Серёже. Там тоже есть телескоп — в Симеизской обсерватории. Буду отдыхать и заодно помогать в одной программе наблюдения метеорных потоков.

Гера засиял:

— Хочу! Я как раз буду сидеть дома из-за младшей сестры. Родители часто уезжают к бабушке — она болеет, и ей нужна помощь. А я буду пасти сестрёнку.

— Верунчик считает, что это она о тебе заботится! — хихикнула Тайка.

— Мало ли что эта малявка считает!

— А мне понравились метеоритчики. В экспедиции ездят, на разные страны смотрят… — сказала Тайка. Её глаза таинственно мерцали, отражая свет дальних стран, или небесных камней, или ещё каких-то увлекательных картин.

Наступили каникулы. Радостно сломался надоевший ритм школьной жизни. «Можно спать сколько хочешь…» Эта сладкая мысль приходила по утрам и сгоняла сон не хуже будильника. Стоит ли спать, если столько интересного можно сделать за длинный свободный день?!

Тайка улетела в египетские пустыни — искать небесные камни. Илья уехал на Южный берег Крыма — купаться и смотреть на звёзды в телескоп двухметрового диаметра. Но Гере и в родном городе скучать было некогда.

Во-первых, Верунчик отнимала немало времени. То в парк ее своди, то на аттракционах покатай. Вот с едой проблем не было: при родителях сестра могла покапризничать, а при брате ела всё, что он смог приготовить: сосиски, варёную картошку или — попросту — купленную и разогретую пиццу. Понимала Верунчик, что условия приближены к полевым, даже к боевым — и лучше не высовываться с претензиями. Зато и Гера не заставлял её ничего доедать — ешь столько, сколько душа примет. Не заталкивай и не уминай.

Во-вторых, на Сосновом озере Гера нашёл небольшую пристань, где можно было взять напрокат крохотный ялик с парусом. Управлять им было настолько просто, что Гера освоился с первого раза. Он садился на заднее сиденье ялика, поднимал парус и плыл по ветру, слушая журчание разрезаемой воды и хлопанье паруса при перемене галса.

Ходить против ветра у Геры пока не очень получалось, да и медленно. Поэтому он сворачивал парус и грёб обратно на веслах, с удовольствием поглядывая на вздувающиеся бицепсы. Вернётся Тайка из своих пустынь, и он покатает её на ялике.

Вообще, хотелось сделать что-то такое, отчего Тайка завизжала бы от восторга или хотя бы посмотрела на Геру с восхищением. Может быть, она поймёт наконец, что… тут Гера мысленно запинался, невольно краснел и сильнее наваливался на вёсла.

Он часто захватывал удочки и нередко брал на ялик Верунчика. Впрочем, рыбная ловля и младшая сестра плохо совмещались: рыба слышала Верунчика издали и дружно пряталась в тине и под корягами — переждать непонятный ураган.

В-третьих, примерно раз в две недели у Геры было ночное дежурство «по космосу» за счет наблюдательного времени Ильи. К сеансу наблюдения нужно было готовиться: телескопам ребят, живущих на Марсе, астероидах или Ио, заранее посылались инструкции по согласованию работы инструментов. Гера стал «свободным охотником» и сканировал небо в поисках любых интересных объектов — в первую очередь комет и астероидов.

Первое дежурство июля выпало на ночь. Трудно не смыкать глаз всю ночь, но если любишь поспать, то в астрономы-наблюдатели тебе идти не стоит. Гера быстро дошагал, кое-где переходя на рысцу, до дворца и вскоре уже сидел в стеклянной кабинке обсерватории — «косморубке», как её обычно называли.

За первый летний месяц Гера освоился на обсерватории, узнал ряд хитростей от опытных наблюдателей-ребят и самого Тимура. Телескопы обычно наблюдали в оптике, но многие захватывали инфракрасный и ультрафиолетовый диапазоны. Инструменты имели разный диаметр зеркала, угол зрения и качество картинки.