Ветер над островами - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 73

Обратный путь до Большого Ската и описывать необязательно. Погода разве что немного подкачала — ветерок волну гнал, но не крупную. Назвать это штормом язык бы не повернулся. В свободное от сна и вахт время я сидел на носу, читал, иногда локтем прикрывая книгу от летящих брызг. Можно было бы и уйти в более спокойное место, но мне брызги нравились. Нравилось море, нравился ветер, нравилось даже низкое серое небо и блекло-зеленая волна по сторонам от режущей ее «Чайки».

В Бухту прибыли с рассветом, как и отходили. Тогда большое красное солнце поднималось из моря, светя нам в спину, а теперь его лучи заставляли прикрывать глаза. Шхуна под двигателем вошла в гавань и медленно направилась к своему законному месту у причала.

«Крачки» в порту не было: Евген ушел в рейс. Нас быстро досмотрели двое объездчиков, те самые, что и в прошлый наш приезд, и точно так же мельком, явно не ожидая найти ничего противозаконного. Ну и не нашли, разумеется.

Едва пришвартовались — пошла суета. Подкатили лошадьми кран, подогнали первую телегу, вскоре из города прискакал на вороной лошади один из заказчиков, хозяин верфи, чуть не дрожащий от нетерпения и жаждущий немедленно получить заказанные станки, без которых у него какая-то работа встала, — в общем, жизнь закипела.

Передышка случилась только в обед, на который вся команда уселась на палубе «Чайки»: кок Сашка нажарил рыбы в последний раз за этот рейс. Едва уселись и пустили по кругу фляги с лимонадом, к которому я по этой жаре тоже здорово пристрастился, как подъехал полковник Иона. Спросил сначала Веру, которая как раз поднималась по трапу, а потом, к удивлению моему, еще и меня.

— Вера, судно твое мобилизовываем под поход, — сказал полковник без лишних вступлений. — Думаю, что для тебя и не сюрприз, но оповестить должен.

— Оно понятное дело, — кивнула девочка. — Кому еще идти, как не нам.

— Тогда готовь его под двадцать человек ополченцев. Вторым пойдет «Морская лилия», — указал он на соседний причал, возле которого пришвартовалась еще одна шхуна, очень похожая на нашу. Возможно даже, что по одному проекту строенная.

— На когда готовимся? — перешла Вера к главному.

— На понедельник выход готовим. В пятницу загрузим припасы и прочее, так что будь готова. А ты, человек Божий, — обернулся полковник ко мне, — за ополченцев в походе ответственным будешь, понял? Старшим команды.

— Так Байкин же взводным! — удивился я.

— Байкин взводным в бою. А на переходе морем от судовой команды главный должен быть, — с некоей укоризной, как непонятливому, сказал Иона. — Вот ты и будешь, больше некому. Как понял?

— Все понял, — кивнул я, подавив желание сказать «Есть!».

— Ну и хорошо, что понял. В четверг вечером ополчению смотр.

На том и уехал.

— Ну что, Вер, — обернулся я к девочке, после того как конный полковник скрылся за складским зданием, — так, глядишь, и посчитаемся с племенем, а?

— Если поймаем, — вздохнула она. — Иногда за такими гоняются месяцами — и никакого толку. Там и степь великая, и джунгли бесконечные: есть куда уходить.

— А они вообще степные или лесные? — задумался я. — Вроде конные, в лесу неудобно.

— Они как раз на границе живут, — ответила Вера. — В одну сторону убежать можно, а в другую — спрятаться.

— Авось не убегут, — хмыкнул я. — Не хотелось бы — надо бы рассчитаться.

— Надо. Я бы тоже с вами пошла, но не пустят, — вздохнула она и, помолчав, добавила: — Точно не пустят.

— Не пустят, — подтвердил я. — И я бы не пустил, даже не надейся.

— Это почему? — заметно разозлилась она.

— А потому что воевать уметь надо, — развел я руками. — А ты пока не умеешь.

— А ты умеешь?

— А я умею, — слегка поклонился я ей. — Поэтому мне можно, а тебе нельзя.

— А ты научи.

Я посмотрел на нее, почесал в затылке, потом сказал:

— Может, и научу. Только это быстро не делается.

— А мне все равно, — сказала она вполне серьезно, даже чуток задумавшись. — Я не хочу, если что-то опять случится, грузом быть. Или тем, кого постоянно охранять надо. Хочу так… чтобы сама себя защитить умела.

— Ну это проще, чем «воевать», и научишься быстрее, — приободрил я ее. — А вообще ты права, такое умение лишним никогда не будет.

К вечеру аврал закончился и команда разбрелась по домам. За Верой традиционно заехал Василий, ну и меня заодно предложили подвезти. В другой вечеря бы прогулялся с удовольствием, но сегодня устал за день, да и тащить на себе рюкзак, сундучок и чехол с карабином не хотелось, так что я все имущество закинул в коляску и присел рядом с Верой.

Лошадка шла шагом, Василий ее не торопил, медленно плыли мимо нас дома Бухты, встречные прохожие здоровались, а мы отвечали им тем же. Поймал себя на ощущении, что домой вернулся. Впервые здесь, пожалуй. И соскучиться успел по этому маленькому городку, и чувствую себя здесь именно что у себя.

Василий остановил прямо у ворот, подождал, пока я свой багаж соберу, после чего попрощался и повез Веру домой. А я толкнул калитку и вошел во двор тети Насти. Во дворе хозяйки не было, а в окнах гостиной горел неяркий свет — наверняка сидит в качалке, с книгой и чашкой чаю. Она так все вечера проводит, когда к ней не заходит подруга, такая же немолодая, или когда она не отправляется с визитом сама.

Пока шел через сад, чуть не споткнулся об оставленную прямо на дорожке лопату. У Прокопия такая привычка есть — инструмент за собой не убирать. Хотя во всем остальном работник золотой, как я заметил, за Зорькой вообще как за дитятей следит.

Сложив вещи на дорожке, зашел в конюшню. Нет, точно у Прокопия всего один грех — лопату где не надо бросать. Даже в тусклом свете коптилки видно, что все убрано, а запах свежей подстилки даже запах навоза перебивает. Подошел к Зорьке, оживившейся при виде меня, протянул ей горсть местных мелких желтых слив, подобранных в саду, пока шел. Лошадь деликатно собрала их у меня с ладони, съев прямо с косточками. Пожелав ей спокойной ночи, пошел в свой флигель.

Негромко лязгнул замок, скрипнула дверь, напомнив, что пора смазать петли. Дом встретил темнотой, слегка разбавляемой тусклым светом, падавшим через окна, и почему-то запахом свежей травы. Нащупав у лампы коробок спичек, поднял стекло и зажег фитиль. Темнота отступила вдаль и вверх, к тростниковой крыше. Дверь закрылась. Все, уже дома. Все как я оставил… нет, вру, тут уборка была. Спасибо, тетя Настя, большое и душевное. Ага, и фрукты в корзинке, все из сада, мандарины с апельсинами. Мне и самому нетрудно набрать, хозяйка сама настаивает, но все равно очень приятно.

Свалил сумку и сундучок у вешалки, карабин убрал в шкаф с оружием, а следом туда и револьвер спрятал. В кухонном «уголке» зажег спиртовку и на нее поставил маленький чайник, наполнив его ковшиком из бачка. Я тоже чайку с вечера не против попить, есть такой грех. Кстати, вода в баке на крыше наверняка нагрелась за день, самое время душ принять, пока чайник закипает.

Мыло здесь яблоками пахнет, кстати. Интересно, как они его делают? У нас ведь какую-то химию добавляли, а тут вообще никакой химии не сыщешь. Правда, что ли, прямо с настоящими яблоками как-то варят? Или чего там с мылом делать положено?

Вода и вправду нагрелась хорошо, под душем стоять после трудного и суетного дня — чистое блаженство. Мылся долго, фыркал, отплевывался, закончив, растерся докрасна жестким полотенцем, покрутил ручку насоса, долив воды в бак. А там и чайник закипел.

Жаль только, кресла-качалки у меня нет, такого как у хозяйки, очень бы под настроение сейчас пришлось. Чай пах божественно, но горячим был настолько, что не глотнуть — подождать надо.

Оставив кружку, снял с полки «Церковное становление». Подумал попутно, что надо бы к букинисту зайти как можно быстрее. Телевизоров с видео здесь нет, дома по вечерам одно развлечение — читать. Так что надо срочно пополнять книжную полку, а то вместо самосовершенствования, так сказать, придется по вечерам таскаться пиво пить. Или с петухами ложиться, что тоже не вариант.