Принцесса и воин - Фоули Гэлен - Страница 13

– София, я принес твой нож. Разве ты не хочешь получить его назад?

– Оставь его себе, – сердито ответила она.

– София, не уходи! Прошу тебя! – воскликнул он. – Я не сделаю тебе ничего плохого! – Он прибавил шагу, ощущая напряжение вокруг заживающего шрама. – Остановись на минутку и дай мне возможность извиниться.

– Ой!

Он увидел, что она подвернула лодыжку, споткнувшись о большой камень, которыми изобиловала неровная подъездная дорожка.

Он поморщился, испугавшись за нее, но, услышав не подобающее леди ругательство, долетевшее до его ушей, невольно улыбнулся. В этой странной, непредсказуемой цыганочке было столько жизненной силы, столько привлекательности.

Если он утратит бдительность, она может украсть его сердце.

Споткнувшись о камень, София не упала, а удержалась на ногах и продолжала идти – или, вернее, хромать – дальше.

– С тобой все в порядке? – с беспокойством спросил он.

– Не волнуйся! – Она медленно повернулась и жестом приказала ему не приближаться.

Он остановился в добрых десяти футах от Софии, опасаясь снова испугать ее. Она гордо вскинула подбородок, но он понял, что это всего лишь бравада, а на самом деле ей больно. У него сердце защемило от жалости.

– Держи, – пробормотал он. – Я подумал, что ты захочешь вернуть его. – Он бросил нож на разделяющую их нейтральную территорию.

Не спуская с него напряженного взгляда, она подошла, слегка хромая, и подняла свое оружие с почти осязаемым удовлетворением.

Они с ней были похожи хотя бы в этом.

Схватив оружие, она тотчас приподняла юбки и сунула его в ножны, пристегнутые к бедру.

У Гейбриела чуть слюнки не потекли, но он не позволил себе пялиться на мелькнувшую красивую стройную женскую ножку. Еще более утвердившись в своем намерении сопротивляться искушению, он опустил глаза и тихо откашлялся.

– Не хотел испугать тебя, извини. Я вел себя как животное. К тому же несправедливо обвинил тебя в воровстве. Я убедился, что ты ничего не взяла.

– Разумеется, – сказала она, скрестив на груди руки и, судя по всему, несколько успокоившись. – И конечно, ты был несправедлив.

Не привыкший извиняться за свое обычно безупречное поведение, тем более получать строгий выговор – пусть даже заслуженно – от какой-то девчонки, он нахмурил брови.

– Я не знаю, зачем ты разглядывала мои вещи, – сказан он чуть строже. – Откровенно говоря, у тебя нет права рыться в сундуке, но в любом случае ты не заслужила оскорбления. Я приношу извинения и надеюсь на прощение.

Она кивнула и отвела взгляд в сторону, явно испытывая некоторую неловкость за свое любопытство.

– Как я уже говорила, мне хотелось... узнать побольше... о тебе.

– Могла бы спросить.

– Ты бы не ответил!

– Это еще почему?

– Потому что я всего лишь цыганка, а ты мой хозяин, – сказала она, осторожно поглядывая на него. – Я не имею права спрашивать, казаться любопытной.

Он довольно долго смотрел на нее, потом сказал:

– Почему бы тебе не вернуться в дом и не поужинать со мной? Ты могла бы задать мне любые вопросы.

Он подозревал, что лучик надежды, появившийся в ее взгляде, объяснялся скорее предложением поесть, чем его компанией. Наверное, миссис Мосс постаралась так загрузить ее работой, что девчонка за целый день основательно проголодалась.

Но она все еще не решалась согласиться.

– Я не уверена, что могу тебе доверять, – сказала София, по-прежнему соблюдая дистанцию.

– Правильно, – тихо согласился он. – Я тоже тебе не доверяю. Но я готов поверить, если ты поверишь мне, – сказал он, делая шаг по направлению к ней. – Нет причин опасаться меня, София. Я к тебе не прикоснусь. Даю слово. Я понимаю, что перешел границы. Этого больше не повторится. Ты получила назад свой нож. Если я хотя бы погляжу на тебя неподобающим образом, ты можешь просто заколоть меня, как намеревалась раньше. Обещаю, что на этот раз не стану сопротивляться.

В ответ на его язвительную улыбку она тоже улыбнулась.

– По правде говоря, я не хотела тебя убивать.

– Знаю. А я бы ни за что не стал навязываться.

Они довольно долго смотрели друг на друга. Он вздрогнул, потому что осенняя ночь была холодной, а он выбежал из дому без пиджака. Она тоже дрожала, крепко вцепившись в лямку ранца, висевшего на плече.

Он отвел взгляд, расстроенный трогательным видом маленькой бездомной скиталицы. Ну и упрямица же она, черт возьми. Что еще можно было сказать, чтобы убедить ее?

– София, я понимаю, что тебе не терпится поскорее уйти отсюда, – сказал он. – Но ближайший постоялый двор находится примерно в трех милях отсюда, хотя я полагаю, что ты это уже знаешь, потому что именно этим путем прибыла сюда. Почтово-пассажирский дилижанс проходит там только раз в день, но его ты уже пропустила. Если хочешь, я сам отвезу тебя туда завтра утром и, повторяю, куплю обратный билет до Лондона. Но я просто не могу допустить, чтобы молодая женщина бродила ночью одна по сельским дорогам. Вернись в дом, где ты будешь в безопасности. Не упрямься. Я предлагаю сытный ужин и хорошую постель. Решай: либо да, либо нет.

– Постель?

– Нет, не беспокойся... ты не так меня поняла, – торопливо внес он поправку. – Я хотел сказать, что помещу тебя в спальне, дверь которой надежно запирается. Может быть, тебе будет спокойнее, если положишь под подушку один из моих пистолетов?

– Это было бы весьма кстати.

Она продолжала стоять на месте, пытливо вглядываясь в него.

– Почему ты беспокоишься обо мне?

– Ты не теряешь присутствия духа. Меня это восхищает. И мне кажется... я сыт по горло своим одиночеством, – признался он, опустив голову. – Идем, – сказал он мгновение спустя. – Иначе ты простудишься, а я умру от голода.

– Я тоже, – сказала она и направилась к нему, но Гейбриел заметил, что она хромает.

– Позволь помочь тебе, – сказал он, за несколько шагов преодолев разделявшую их дистанцию.

Настороженно глядя на него, она попятилась.

– Я не кусаюсь, – пробормотал он. – Обопрись на меня.

Она взглянула на протянутую руку, и ее глаза загадочно блеснули.

– Спасибо, – сказала она, взяв его за руку. – Я не забуду этого, Гейбриел, – прошептала она следуя за ним по каменистой дорожке.

– Я тоже буду помнить, уж поверь.

Она рассмеялась и покрепче ухватилась за его плечо. И они вместе вернулись в дом.

В фермерском доме было темно и пусто. Миссис Мосс уже ушла в свой коттедж. Гейбриел запер входную дверь, и София последовала за ним в слабо освещенную теплую кухню, где под котелком с куриным рагу в очаге все еще теплился огонек.

– Присаживайся, пожалуйста. Устраивайся поудобнее, – сказал он, жестом указывая на стол. – А я обслужу.

Взяв полотенце, он обернул им руку, чтобы не обжечься, и, приподняв горячую крышку, заглянул в котелок.

– Выглядит хорошо, – сказал он, улыбнувшись ей через плечо. – А пахнет еще лучше. Есть хочешь?

– Умираю с голоду, – с улыбкой призналась она.

– Я тоже. – Сняв крышку, он потянулся за разливательной ложкой, которая висела на крючке, вколоченном в толстую деревянную каминную доску.

Она с удивлением наблюдала, как он помешивает рагу.

– Судя по всему, ты человек работящий. – Когда он скромно пожал плечами, она приподняла брови. – Может, ты и еду готовить умеешь?

– Только самую простую. Армейская жизнь учит человека быть самодостаточным.

Вспомнив, с какими мучениями она выполняла сегодня обычную домашнюю работу, София потупила взор и поморщилась.

– Давай-ка я помогу хотя бы накрыть на стол.

– Это вовсе не обязательно.

– Нет уж позволь, прошу тебя.

– Ну что ж, это будет справедливо, – кивнул он. – Спасибо.

– Ужинать будем в столовой?

– Обычно я ем здесь, – сказал он, взглянув на старый кухонный стол.

– Ладно, – согласилась София.

Пока он возился с едой, она прошлась по кухне, отыскала нужную посуду, ножи и вилки и тщательно накрыла стол. Она представила себе, как Гейбриел каждый вечер ужинает здесь в полном одиночестве, и ей захотелось прикоснуться к нему – просто для того, чтобы он почувствовал, что не один. Дело в том, что чаще всего она тоже ела одна, несмотря на присутствие целой армии безмолвных слуг с каменными лицами в ее великолепном банкетном зале.