Суровое наказание - Грин Саймон - Страница 17

– Имена, – сказал я. – Мне нужны имена.

– Это не из тех имен, которые произносят вслух, – сказал Гарри многозначительно. – Но не волнуйся, продолжай копать и они сам тебя найдут. Что конкретно я ем?

– Ешь, – сказал я. – Там полно белка. Теперь, расскажи мне свежие сплетни о том, что семья Гриффин любит делать, когда никто не смотрит. Все смачные подробности.

– Вот это другой разговор, – сказал Гарри, мерзко усмехаясь. – Поговаривают, что Уильям относится к получению удовольствия очень серьезно, и доходит в этом до крайностей. Исследуя запредельные ощущения, и всякое подобное дерьмо. Возможно, ты захочешь проверить клуб «Калигула». Его жена Глория могла бы участвовать в Олимпиаде по шоппингу, но в последнее время она отказалось от скупки всего чего попало в больших количествах в пользу охоты за редкими коллекционными вещами. Она из тех, кто покупает Мальтийского сокола или Святой Грааль, просто потому, что никто другой не может. Единственная причина, почему ее не надувают, заключается в том, что большинство людей промышляющих в этой сфере, довольно разумно опасаются того что сделает с ними Гриффин если узнает. Последнее, что я слышал, Глория вела переговоры о покупке Яйца Феникса у самого Коллекционера. Он твой друг, так ведь?

– Не совсем, – сказал я. – Скорее друг моего отца.

Гарри ждал с надеждой, затем слегка пожал плечами, когда стало ясно, что я не собираюсь больше ничего говорить.

– Элеонора Гриффин любит молоденьких мальчиков. Через нее прошел не один десяток, насколько мне известно, и она всегда подыскивает последнюю модель. Поговаривают, что она спала с каждым членом одной известной мальчиковой группы, и они больше не были прежними в последствии. Их фан-клуб выпустил фетву на нее. Муж Элеоноры, Марсель, играет на деньги. Паршиво. Большинство уважаемых заведений не пустит его за порог, поскольку у него есть привычка набирать долги, а затем посылать к Гриффину за возвратом. Разумеется, у всех хватает мозгов не пытаться этого делать. В результате этой неприятной практики, бедный старый Марсель вынужден играть на деньги в тех местах, куда большинство из нас не войдет даже под дулом пистолета. Как я справляюсь?

– Очень неплохо, – сказал я. – Расскажи мне о внуках, Поле и Мелиссе.

Гарри нахмурился.

– В сравнении с остальными, очень спокойные. Каждый из них имеет свой собственный небольшой круг друзей, и они придерживаются его. Ни больших публичных появлений, ни скандалов. Если у них и есть личная жизнь, они держат ее настолько секретной, что даже «Исследователь Необычного» не знает об этом. И больше мне особо нечего добавить.

– Понимаю, – сказал я. – Ладно, Гарри. Спасибо. Было приятно пообщаться. Увидимся.

– Подожди, подожди минутку! – сказал он, когда я встал, чтобы уйти. – Что насчет моего эксклюзива? Кое-что о Сьюзе Стрелке, чего никто не знает?

Я улыбнулся.

– Она крайне не общительный человек. Особенно поутру.

У меня был только момент, чтобы насладиться выражением лица Гарри, прежде чем кто-то окликнул меня по имени, громким, резким, и совсем не дружелюбным голосом. Я оглянулся, а все остальные в баре уже бежали или ныряли в укрытие. У подножия металлической лестницы стояла худая высокая женщина в черном, в поднятой руке она крепко держала Глаз Кейлай. Я не узнал женщину, но, как и все остальные в баре, с первого взгляда узнал Глаз Кейлай. Я также испытывал огромное желание убежать и спрятаться. Глаз являлся кристаллом, который упал на землю из некого более высокого измерения несколько столетий назад в исконные дни древней Великобритании. Глаз был предметом силы, энергии других измерений, и мог воплотить все ваши мечты и амбиции, если только не сожжет прежде. Единственная причина, почему Глаз Кейлай не сделал из какого-нибудь бедного дурака короля или королеву Темной Стороны, состояла в том, что никто не проживал достаточно долго. Глаз был слишком могущественным для использования бедными хрупкими смертными. У большинства людей хватал ума не трогать проклятую вещь, но с недавних пор некоторые фанатики взяли за моду вооружать им своих убийц-смертников.

Я бы убежал, но бежать было некуда. Глаз Кейлай мог достать повсюду.

– Кто ты? – спросил я женщину в черном, пытаясь выиграть немного времени, надеясь, что выгляжу беспечным, спокойным и нисколько не угрожающим.

– Я твоя погибель, Джон Тейлор! Твое имя было вписано в Книгу Гнева, твоя осужденная душа и твоя судьба, конфирмована Священным Советом! Пришло время платить за многочисленные грехи!

Я никогда не слышал о Книге Гнева или Священном Совете, но это не обязательно что-то меняло. Я расстроил в значительной степени всех заслуживающих расстройства, в тот или иной момент времени. Это сопутствует моей работе.

– Оставшиеся защиты бара должны были уже активироваться, – пробормотал Алекс позади меня. – Но так как они не сработали, думаю, что мы можем с уверенностью предположить, что ты сам по себе, Джон. Если я потребуюсь тебе, я буду сжиматься позади барной стойки и мочится под себя.

– Гарри? – позвал я, но его уже не было.

– Он здесь со мной, – сказал Алекс. – Молись.

Женщина в черном медленно приближалась ко мне, все еще держа Глаз Кейлай в воздухе. Он ярко сверкал в уютном мраке бара, словно большой красный глаз смотрящий прямо на меня. Струящаяся энергия плевалась и потрескивала в воздухе вокруг него. Все уже или сбежали к настоящему времени, или скрывались позади опрокинутых столов, как будто это защитит их от того, что мог сделать Глаз. Женщина в черном игнорировала их. У нее был Глаз для меня. Она указала на столы и стулья, которые стояли между нами, и они взорвались во вспышке огня. Люди вскрикнули, когда деревянные осколки полетели в воздухе как шрапнель. Женщина в черном продолжала подступать, по-прежнему уставившись на меня. У нее были холодные, широко раскрытые, глаза фанатика.

Бетти и Люси Колтрейн выскочили вперед, откуда ни возьмись, передвигаясь невероятно быстро за счет накаченных ног. Женщина только посмотрела на них, и невидимая рука отшвырнула Колтрейн прочь, отбросив обеих на другую сторону бара. Они сильно ударились об пол и больше не двигались. Я мог убежать, в то время как женщина отвлеклась, воспользовавшись одним из многочисленных тайных ходов из бара, которые знал, но я не мог рисковать тем, что женщина и Глаз могли сделать с баром и людьми в нем в мое отсутствие. Кроме того, я не убегаю. Это плохо для моей репутации. А моя репутация отпугнула больше людей, чем любое оружие.

Поэтому я остался на месте и позволил ей приближаться. Она хочет сделать это с близкого расстояния, чтобы смотреть мне в лицо, когда сделает это. Для фанатиков не достаточно победить; они должны видеть, как их враги страдают. И фанатики выпьют эту чашу до дна, смакуя каждую каплю. Она медленно приближалась ко мне, растягивая время и наслаждаясь моментом. Во рту у меня пересохло, руки вспотели, а желудок болезненно свело, но я не тронулся с места. Глаз Кейлай мог убить меня тысячью способов, все из которых невероятно ужасные, но у меня появилась идея.

И, когда женщина в черном наконец-то остановилась передо мной, улыбаясь отнюдь не веселой улыбкой, с широко раскрытыми фанатичными глазами полными огня более страшного, чем Глаз... я использовал свой дар для нахождения прорехи между измерениями, через которую Глаз первоначально попал в наш мир. Она была все еще там, не закрывшись за все минувшие столетия. И проще простого для меня было показать Глазу Кейлай путь домой.

«Свободен! Наконец-то свободен!» – взревел неземной голос у меня в голове, а затем Глаз исчез, растворился, отправившись обратно в какое-то другое измерение, из которого он появился. Прореха закрылась за Глазом, и на этом все кончилось. Женщина в черном посмотрела на свои пустые руки, потом на меня, и слабо улыбнулась. Я ударил ее кулаком промеж глаз, и она пролетела через бар добрых пару метров прежде, чем упала. Я стиснул зубы и понянчил болящую руку. Я всегда имел слабость к широким жестам.