Заговор богинь (Богиня Трои) (ЛП) - Каст Филис Кристина - Страница 33

 – Что, это более неправильно, чем стать причиной гибели людей?

Катрине хотелось сказать, что благодаря его отсутствию война может закончиться быстрее и именно это спасет многие жизни, но она знала, что такого сказать не может. Он ведь воевал на стороне греков. И неважно, что Агамемнон вовсю его использовал, да еще и обращался с ним по-хамски, – Ахиллес все равно не захочет слышать о том, что его люди могут потерпеть поражение. Поэтому Кэт произнесла лишь то, что могла себе позволить:

 – Я не знаю.

В последовавшем за ее ответом молчании Ахиллес вдруг с ошеломляющей стремительностью метнул копье в воду. Когда же он извлек копье из воды, на его острие бился большой морской окунь. Ахиллес снял его с копья и бросил на берег; рыбина упала у ног Катрины, и Кэт отскочила на несколько шагов от колотившего хвостом окуня.

 – Ты же говорила, тебе нравится морской окунь

-Нравится. Почищенный и зажаренный. Кем-нибудь другим.

Ахиллес снова присел на корточки на коралловом выступе и опять пристально уставился в воду.

 – Тогда я должен велеть тем служанкам, которым так нравится шептаться о планах побега для тебя, чтобы они лучше позаботились о приготовлении рыбы.

Катрина вдруг поняла, что ее ничуть не удивляет то, что Ахиллес знал, о чем некоторые шепчутся в его собственном лагере.

 – А тебе рассказали о том, что я ответила на эти планы побега?

Ахиллес оторвал взгляд от воды и посмотрел на Катрину.

 – И что же ты ответила?

 – Я сказала «нет».

 – А почему? Из-за страха перед тем, что я мог бы сделать с тобой, если бы поймал на попытке побега?

Катрина изо всех сил постаралась, чтобы в ее голосе прозвучало воистину царственное высокомерие:

 – Нет. Просто потому, что сюда меня прислала богиня. И я уйду отсюда только тогда, когда она мне это прикажет.

 – Значит, вообще-то тебе хотелось бы покинуть меня?

Ахиллес спросил это вроде бы безразлично, однако

Катрина сразу увидела в его глазах то самое одиночество, которое заметила накануне вечером.

 – Нет. Я не хочу покидать тебя.

Еще не успев договорить, Катрина поняла, что это – чистая правда. Она не хотела с ним расставаться... пока не хотела. Не раньше, чем сможет помочь ему одолеть берсеркера и изменить судьбу.

Ахиллес никак не откликнулся на ее слова. Очень скоро на песчаный берег шлепнулись еще две здоровенные рыбины. Пронзив четвертого окуня, Ахиллес вброд вернулся к Катрине и нанизал на копье всех рыбин. А потом они отправились в лагерь, и Ахиллес нес копье на плече и рыбины болтались за его спиной, словно причудливый рюкзак.

Какое-то время они шли молча, и это молчание не казалось неловким, по крайней мере Катрине. Но по мере того как они подходили все ближе к лагерю, а значит, и к шатру, в котором им неизбежно предстояло провести следующую ночь, груз вопросов, на которые Кэт не получила ответов, стал слишком тяжек.

 – Я видела, как ты справился с берсеркером, когда вы с воинами тренировались сегодня утром, – сказала она.

 – На самом деле не было опасности, что берсеркер завладеет мной. Я удивился и пропустил удар. Но ни боли от нанесенной мечом царапины, ни удивления недостаточно для того, чтобы монстр мог меня захватить.

 – Но Патрокл, похоже, не был в этом уверен.

Ахиллес улыбнулся.

 – Мой глупый двоюродный братец уверен, что я никогда не причиню ему вреда, и он иной раз склонен к слишком поспешным действиям.

 – Но ты бы и не тронул его, – сказала Кэт.

 – Я – не тронул бы. Он самый близкий мне человек, то ли брат, то ли сын, и я бы отдал жизнь, чтобы его защитить. Но у берсеркера нет подобной преданности.

Катрина подумала об этом и попыталась понять, насколько соответствовало истине это заявление. Одиссей говорил, что берсеркер начал овладевать Ахиллесом, когда воину было около шестнадцати лет. Берсеркер был существом, полным гнева, и ненависти, и страсти, и жажды убийства. Но значило ли это, что он не способен подружиться с кем бы то ни было из другой жизни Ахиллеса?

 – А откуда он взялся, этот берсеркер, где он был пока не стал проклятием твоей жизни?

 – У Зевса, – ответил Ахиллес, – Зевс послал берсеркера, когда я сделал свой выбор. Сначала Зевс предложил мне долгую счастливую жизнь, наполненную любовью чудесной женщины и уважением родных и друзей. Я бы мог умереть лишь в глубокой старости, но моя судьба не заинтересовала бы никого, кроме моей семьи.

 – Мне это кажется замечательным будущим, – сказала Катрина. – Многие люди отдали бы все, что угодно лишь бы знать, что их жизнь будет полна любви и семейного тепла.

 – Но я предпочел второе. Я выбрал жизнь короткую, но полную славы и непрерывных сражений. Я умру на поле боя, перед стенами великой Трои, вскоре после смерти твоего знатного брата Гектора. Мне не суждено познать любовь. И не будет на свете детей, в чьих венах текла бы моя кровь. Но даже и без этого мое имя будут помнить во всем мире, помнить многие тысячи лет.

Катрина промолчала. А что она могла бы сказать? «Ты принял дурацкое, незрелое решение»? Но ей незачем было говорить что-то в этом роде. Ей и без того было уже совершенно ясно, что взрослый Ахиллес – мужчина, в которого превратился тот глупый юнец, – давным-давно в глубине души знал, что в детстве совершил серьезную ошибку.

 – А что бы выбрала ты, царевна?

Глава 15

 Вопрос Ахиллеса застал Катрину врасплох, ее никогда не спрашивали: «Если бы ты могла изменить свою жизнь, стала бы это делать?». Будучи психотерапевтом, она сама задавала такие вопросы. Покрытый шрамами воин напряженно ждал ответа.

 – У девочек все совсем по-другому, – сказала она наконец, стараясь быть настолько честной, насколько возможно, – Если бы мне в подростковом возрасте предложили такой же выбор, как тебе, у меня не возникло бы вопросов. Я не захотела бы стать великим воином. Я и сейчас этого не хочу. Но если бы мне предложили выбор между... ну, скажем...

Она немного помолчала, соображая.

 – Ну, между твоим первым вариантом, то есть счастливой жизнью, наполненной самыми простыми вещами: удачный брак, семья, дом и так далее, – и чем-нибудь ошеломляющим, захватывающим и до крайности глупым и романтичным... ну, вроде знойной безумной страсти с кем-нибудь, кто вообще-то представляет собой абсолютное табу, но чья любовь горела бы вечно в моей душе, даже если бы и сожгла меня дотла еще в молодости... – Катрина драматически прижала руки к груди и сделала восторженное лицо, заставив Ахиллеса хихикнуть, – тогда наверное, я бы выбрала глупую романтику, а потом, повзрослев, чертовски бы об этом пожалела.

 – Ты пожалела бы о том, что выбрала любовь?

 – Сжигающая страсть с кем-нибудь абсолютно недостижимым или запретным не есть любовь, это просто волшебная сказка для маленьких девочек. К тому же теперь, когда я стала зрелой женщиной, я знаю, что возможно обрести и то и другое, если выбирать с умом.

 – И то и другое?

 – Да, ты можешь обрести горячую страсть, которая будет долгой, и при этом совсем не обязательно твой избранник должен быть очень плохим парнем или заморским принцем. Просто нужно, чтобы этот огонь подпитывался реальными вещами, такими как уважение, общение и тому подобное, в противоположность фантазиям о...

Катрина немного замялась, потому что чуть было не упомянула историю Ромео и Джульетты, но закончила иначе:

 – Фантазиям о любви, или, скорее, о страсти или даже похоти. – Кэт посмотрела на Ахиллеса, проверяя, не потеряла ли свою аудиторию, однако он все так же внимательно смотрел на нее, и на израненном лице отражалось легкое удивление, – Ты вообще-то тоже мог получить и то и другое.

 – Объясни.

Его резкий тон дал Катрине понять, что так можно слишком далеко зайти, но она быстро сообразила, что отступать некуда.

 – Ты изумительный воин и великий вождь и без этого твоего берсеркера. За каких-то два дня я успела увидеть, как ты противостоял царю, вел своих людей, верящих тебе безоглядно, и сумел победить сразу четверых бойцов. И все это ты сделал сам, без помощи берсеркера.