Кровавые обещания - Мид Ричел (Райчел) - Страница 75

С величайшим трудом пальцами левой руки я подцепила и сдвинула кольцо Оксаны. Оно соскользнуло и упало на землю, как раз в тот момент, когда клыки Дмитрия коснулись моей кожи.

Это было похоже на ядерный взрыв. Призраки и духи, которых я вызывала по пути в Бийск, внезапно возникли рядом, полупрозрачные, отсвечивающие бледно-зеленым, голубым, желтым и серебристым светом. Я отбросила всякую защиту, позволила эмоциям полностью поглотить себя, чего не позволяла себе раньше. Исцеляющая сила кольца больше не сдерживала меня; все барьеры на пути моей силы рухнули.

Дмитрий отпрянул, широко распахнув глаза. Как и стригои в сарае, он замахал руками, отгоняя духов, точно комаров. Его руки безрезультатно проходили сквозь них. Правда, их нападение тоже не причиняло реального физического вреда, но они оказывали воздействие на его сознание и чертовски здорово отвлекали. Как там Марк сказал? Мертвые ненавидят не-мертвых. И по тому, как они роились вокруг Дмитрия, было ясно, что так оно и есть.

Я попятилась, обшаривая взглядом землю под ногами. Вот. В луже мерцало серебряное колечко. Я подобрала его и бросилась бежать, предоставив Дмитрия его судьбе. Он не кричал в полном смысле этого слова, но издавал исполненные ужаса звуки. Это разрывало мне сердце, но я продолжала мчаться к мосту и добралась до него через минуту или чуть больше. Он располагался так высоко, как я и опасалась, но выглядел устойчивым и прочным, хотя и узким. В сельской местности такая конструкция позволяет за раз проехать только одной машине.

Я подняла взгляд на верхний край берега, на который опирался мост. Он был не только выше того, с которого я свалилась, но и круче. Я сунула кольцо и кол в карман и полезла вверх, цепляясь руками за землю. Наполовину карабкалась, наполовину ползла. Щиколотка получила временную передышку: это было упражнение для верхней части тела. Поднимаясь все выше, я, однако, начала кое-что замечать. Слабые вспышки, видимые только периферийным зрением. Лица и черепа вокруг. И пульсирующая головная боль в затылке.

Ох, нет! Такое уже случалось прежде. Охваченная паникой, я сама была не в состоянии отгонять мертвецов, и теперь они приближались ко мне, скорее любопытные, чем агрессивные. Однако по мере того, как их число возрастало, они дезориентировали меня, как и Дмитрия.

Они не могли причинить мне вреда, но ужасно досаждали и беспокоили, а сопутствующая их появлению головная боль вызывала головокружение. Оглянувшись на Дмитрия, я была потрясена. Он все еще продолжал преследовать меня. Ну, чем не бог? Только безжалостный бог, с каждым шагом приближающий мою смерть. Призраки, словно облако, по-прежнему роились вокруг него, и все же он продвигался вперед, делая один мучительный шаг за другим. Отвернувшись, я продолжала взбираться, стараясь, насколько возможно, игнорировать светящихся спутников.

Спустя, казалось, целую вечность, я вскарабкалась наверх и, оступаясь и пошатываясь, пошла по мосту. Ноги едва держали меня, я ужасно ослабела. Сделав несколько шагов, я рухнула на руки и колени. Все больше духов кружились вокруг, голова готова была взорваться. Дмитрий медленно продолжал свой путь. Я попыталась встать, используя для поддержки перила, но у меня ничего не получилось, только оцарапала голые ноги об ограждающую решетку моста.

— Проклятье…

Я знала, что нужно сделать, чтобы спасти себя, хотя это с таким же успехом могло и убить меня. Сунув дрожащую руку в карман, я достала кольцо. Меня так трясло, что я боялась уронить его, но все же каким-то образом ухитрилась надеть на палец. Его слабенькое, но теплое излучение помогло, и я почувствовала, что чуть-чуть лучше владею телом. К несчастью, призраки никуда не делись.

Остатки страха смерти или превращения в стригоя все еще жили во мне, но стали меньше, ведь непосредственная опасность мне не угрожала. Чувствуя себя более уравновешенной, я изо всех сил пыталась снова воздвигнуть защитные барьеры, чтобы отогнать прочь «гостей».

— Уходите, уходите, уходите… — шептала я, плотно зажмурившись.

Все равно что попытаться сдвинуть гору или вырвать с корнем столетнее дерево. Марк не зря предупреждал меня об опасности. Мертвые — могущественные союзники, но стоило их призвать, потом от них не отделаешься. Как говорил Марк? Застывшие на грани тьмы и безумия, не должны подвергать себя такому риску.

— Уходите! — Закричала я со всей возможной настойчивостью.

Один за другим окружающие меня фантомы начали исчезать. Мир перестал вращаться. Вот только, глянув вниз, я увидела, что призраки покидают и Дмитрия — чего и следовало ожидать. Он продолжил свой путь.

— Проклятье…

Слово дня (или, точнее, ночи) для меня.

Дмитрий устремился вверх по склону в тот момент, когда я сумела встать на ноги. И снова он двигался медленнее обычного — но достаточно быстро. Я попятилась, не спуская с него взгляда. Избавление от призраков прибавило мне сил, но на бегство их не хватало. Итак, Дмитрий побеждал.

— Еще один эффект того, что ты «поцелованная тьмой»? — Спросил он, ступив на мост.

— Да. — Я сглотнула. — Стригоям не нравится отгонять призраков.

— И тебе, кажется, тоже.

Я отступила на шаг. Что делать? Как только я повернусь и побегу, он схватит меня.

— Теперь я сделала достаточно, чтобы отбить у тебя желание обращать меня? — Спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более жизнерадостно.

Он одарил меня кривой улыбкой.

— Нет. Твои способности как «поцелованной тьмой» могут быть очень полезны… Жаль, что ты утратишь их, когда пробудишься.

Итак, он по-прежнему не отказался от своей идеи. Как бы сильно я ни разозлила его, он все еще хотел, чтобы я была рядом целую вечность.

— Тебе не удастся пробудить меня, — заявила я.

— Роза, у тебя нет выхода…

— Нет.

Я уселась на перила моста, свесив одну ногу. Он замер.

— Что ты делаешь?

— Я же объясняла тебе. Лучше умереть, чем стать стригоем. Я не хочу быть такой, как ты и остальные. Я не хочу этого. И ты тоже когда-то не хотел.

Ночной ветер холодил лицо и высушивал следы слез на щеках.

Я перекинула через перила вторую ногу и посмотрела вниз, на ревущий поток воды. Высота с двухэтажный дом. Я сильно ударюсь при падении в воду, и, если даже переживу его, у меня не хватит сил доплыть до берега поперек течения. Глядя вниз и размышляя о своей смерти, я вспомнила, как мы с Дмитрием сидели на заднем сиденье внедорожника и обсуждали эту самую тему.

Тогда мы впервые сидели рядом, и тела наши соприкасались, вызывая восхитительное ощущение тепла. От него очень хорошо пахло — этот запах, этот запах живого Дмитрия, сейчас ушел, — он расслабился тогда, даже с намеком на улыбку. Мы разговаривали о том, что это такое — быть живым и подчиняться велениям души и что это такое — стать не-мертвым, лишиться любви, огня жизни и всех тех, кого ты знал. Глядя друг на друга, мы согласились, что смерть лучше такой судьбы.

Глядя на Дмитрия сейчас, я по-прежнему думала так же.

— Роза, не делай этого.

В его голосе послышались панические нотки. Спрыгнув, я погибну, и он потеряет меня. Никакого стригоя. Никакого пробуждения. Для обращения требуется убить меня, выпив всю мою кровь, а потом заставить выпить его кровь. Если я спрыгну, это убьет меня без всякого кровопускания. Я погибну задолго до того, как он найдет меня в реке.

— Пожалуйста, — умоляюще сказал он.

В его голосе прозвучала горестная нотка, напугавшая меня. Она проникала в сердце. Она слишком сильно напоминала о живом Дмитрии, о том, который не был монстром, который заботился обо мне, любил меня, верил в меня и занимался со мной любовью. Этот Дмитрий, в котором не было ничего от прежнего, сделал два осторожных шага вперед и остановился.

— Мы должны быть вместе.

— Зачем? — Негромко спросила я.

Ветер тут же унес его, но Дмитрий расслышал.

— Потому что я хочу тебя.

Я грустно улыбнулась ему, спрашивая себя, встретимся ли мы снова на том свете.