Грешники Святого города - Сэйнткроу (Сент-Кроу) Лилит - Страница 55

— Долбаный хрен, выслушай его!

— Я слушаю, — буркнула я довольно спокойно, хотя костяшки моих сжавшихся на рукояти меча пальцев побелели от напряжения, а все тело сделалось как струна.

Поджарый жилистый Лукас держал меня очень крепко. Когда он понял, что я успокоилась, и отпустил меня, мы оба задыхались. Так близко мы никогда не соприкасались: его бедро прижато к моему, нога между моих ног, рука отжимает мою руку с мечом вниз и в сторону.

Я почувствовала облегчение и удивилась этому. Черт возьми, а раньше я боялась Лукаса! Когда-то он внушал мне ужас, но сейчас было даже приятно чувствовать силу его рук и худощавого тела. С ним можно было не сдерживать себя и не опасаться, что я причиню ему вред.

«Это же Лукас. Прекрати! Он должен пугать тебя. Ты же человек».

Нет, я уже не человек. Или не совсем человек.

Аза Таннер закашлялся, и это походило на смешок, а потом заявил:

— Я не убивал ни Торнтона, ни Спокарелли.

— Лжец!

Я рванулась вперед. Лукас обхватил и сжал меня, словно мы были любовниками. Он выворачивал мое запястье, пока я не уступила, очень стараясь не покраснеть.

«Хедайры не краснеют, — промелькнула мысль. А за ней следующая: — Anubis et'her ka, это же Лукас! Нет нужды сдерживать себя».

Но я сдержалась. Невероятным усилием.

Аза Таннер пожал плечами — удивительно плавное движение. И тут у меня возник новый вопрос, вытеснивший все размышления насчет Лукаса.

«А как получилось, что оборотень возглавил семью?»

— Каким образом оборотень оказался во главе семьи?

— А ты думаешь, делать дела умеют одни людишки? — Его смех напоминал болезненный лай. Глаза вспыхнули, но не как у нихтврена, а по-звериному, газовым пламенем. — Разница только в шкуре. Всем одна цена.

— Ты не пришла на встречу, — шепнул мне Лукас, обдав мою щеку своим сухим запахом. — И пропиталась кровью.

— Мне пришлось отрываться от четырех полицейских патрулей… — Я осеклась, уставившись на Таннера. «Погоди-ка. Погоди». — А сколько вообще в вашей семье людей?

Он оскалился, приподняв верхнюю губу.

— Процентов тридцать. Те, кто соответствует требованиям. У нас, видишь ли, за чистотой крови не гонятся.

Но атаковавшие меня громилы, которых я приняла за боевиков семьи, все до единого были людьми. С дорогущим снаряжением, модифицированные, но люди. Я решила, что таннеровскому картелю такое снаряжение по карману, но не задалась вопросом, почему они ограничились легальной трансформацией, хотя им предстояла схватка с полудемоном. Разумно было бы использовать все, что можно и что нельзя, ради своих же долбаных жизней. И уж совсем странно, если семья, во главе которой стоит оборотень, связывается с полицией. Псионы не лучшего мнения о копах, а оборотни их и на дух не переносят. До выхода Указа о парапсихологии при полицейских управлениях порой имелись секретные подразделения для охоты на оборотней. Меховики до сих пор предпочитают решать проблемы с помощью вольных наемников и никогда не обращаются за помощью к полиции Гегемонии.

Ходили слухи, что некоторые полицейские участки до сих пор ведут тайную охоту на граждан Гегемонии, имеющих клыки и шкуры. А заодно перья, крылья или когти. Не знаю, правда ли это, но так говорят.

Выходит, на меня напали не по приказу семьи. Но и полицейскими те парни тоже не были, я уверена. Они не имели никаких знаков различия.

Псионов среди них тоже не было, а полицейское управление Сент-Сити или приставы Гегемонии не стали бы проводить масштабную операцию силами одних нормалов.

«Боги всевышние, Дэнни, ты чуть не убила невиновных!»

Я отогнала эту мысль: анализировать ошибки будем потом. Потом, потом, все потом! Сейчас главное то, что необходимо уяснить в первую очередь. Если уже не поздно.

Итак, что мы имеем на настоящий момент? Возможно — и это только предположение, — что семья Таннер мне не враг.

— Дерьмо!

Я была слишком измотана, слишком голодна, слишком сбита с толку. Левая рука болела — вся, от знака на плече до кончиков пальцев.

— Ладно. Отпусти меня, Лукас. — Я оттолкнула его. — Ты меня почти убедил.

В подтверждение своих слов я вложила меч в ножны.

В комнате воцарилась тишина, лишь в камине потрескивали поленья.

— Ты торгуешь чиллом, — заявила я наконец, глядя на Азу Таннера.

Это прозвучало не очень дружелюбно, но я уже не собиралась его убивать. Пока.

Он снова элегантно пожал плечами, по шелковистому меху пробежала волна. Было видно, что он способен атаковать меня за долю секунды. Удивительно, что я нисколько этого не боялась.

«Дэнни, ты не в состоянии рассуждать разумно. Тебе нужно отдохнуть. Если не дашь себе расслабиться, сойдешь с ума».

Но тут заговорил Аза Таннер:

— Пока есть спрос, чилл будут предлагать на улицах. Я лишь контролирую распространителей и упорядочиваю стихийный процесс.

Он произнес это безразличным тоном, словно и впрямь считал, что распространение яда нуждается в упорядочении.

— Как великодушно, — с презрением буркнула я.

Его подбородок вздернулся, он расставил ноги и напрягся. Если оборотень бросится на меня, неизвестно, смогу ли я совладать с ним. Но ведь я совладала с адским псом. И не в первый раз.

— Там был один оборотень. Сказал, что работает на семью… — Я нервно облизала губы.

Взгляд Таннера не отрывался от моего рта, улыбка на его физиономии становилась все шире. Он оскалил зубы, что, как я понимала, было выражением превосходства. Сердитый оборотень. Хорошо, что мои обонятельные рецепторы отключились и я перестала чуять его резкий запах. Огромное облегчение.

— Валентайн, я бы не послал оборотня выслеживать тебя в одиночку. Я направил бы за тобой целую свору. — Он сложил руки на широкой груди, поросшей мехом. — Не все оборотни, живущие в этом городе, отчитываются передо мной. К сожалению.

«Уверена, ты пытаешься поставить под контроль всех».

Я перевела взгляд на Лукаса. На лбу у него поблескивала испарина, жидкие пряди волос прилипли к черепу.

— Слушай, что за дерьмо тут творится?

— Спроси Массади, — мрачно ответил Лукас. В его голосе звучало облегчение, что на миг удивило меня: неужели Лукас Виллалобос может опасаться меня? — Спроси, а потом скажешь мне, что ты думаешь.

Йован Тадео Массади сидел на единственном стуле в комнате и глядел в окно, на рябь, пробегавшую по водам залива. По пуленепробиваемому пласглассу хлестал дождь. Массади был бледен. Похоже, он подвергся предельно допустимой генетической модификации, потому что ни один нормал не мог выглядеть так изысканно и совершенно в каждой детали внешности. Его лицо было преобразовано даже не по кукольным стандартам красоты, принятым на головидео, но по образцам классических мраморных изваяний. На нем был мятый серый льняной костюм, его светлые волосы, шелковистые и светящиеся, были длинноваты для корпоративного клона. Картину завершали миндалевидные карие глаза — кошачьи глаза на лице статуи. Возможно, глаза у него остались свои, без дизайнерских изменений.

Когда я вошла, он не обернулся, а продолжал сидеть неподвижно, словно медитировал. Над городом громыхнул отдаленный раскат грома.

Царила напряженная тишина. Стены в комнате были белые, и мне уже казалось, что этот особняк — не мозговой центр, а сценическая площадка. Во всяком случае, Аза Таннер выглядел бы более уместно не здесь, а в каком-нибудь борделе Тэнка. Интересно, где он спит? Возможно, вповалку с другими мохнатыми зверями, ведь оборотни — существа стадные.

Каково это — принадлежать к стае и не сомневаться в полнейшей преданности близких тебе по крови? Все, кто был мне предан, мертвы — Льюис, Дорин, Гейб, Эдди. Джейсу я не доверяла, но он доказал, что на свой манер был так же верен мне, как Гейб.

А Джафримель?

Он тоже верен мне, и тоже на свой манер. И еще жив. Пока.

Я сложила руки на груди. Заскорузлая ткань одежды хрустнула, и я обрадовалась тому, что она на мне все еще держится. Если так пойдет и дальше, я останусь в окровавленных лохмотьях, как зомби из старого сериала «Отец Египет».