Пронзенное сердце - Кинг Сьюзен Фрейзер - Страница 16

— Не задерживайте нас больше, миледи! — отрезал Николае и, резко повернувшись, решительно направился через двор к отцу. Девушка задумчиво смотрела ему вслед. Хоуквуд совершенно безошибочно уловил ее желание, как можно дольше оттягивать отъезд и свой, и детей. Ей отчаянно хотелось побыть со своими малышами, да и дом требовал хлопот, прежде чем ему предстояло перейти в ведение Уайтхоука. Она просто не могла сейчас уехать!

По крайней мере, день, если не больше, потребуется, чтобы оповестить жителей и самого замка, и деревень, что они переходят в другие руки. Эмилин вздохнула. Вряд ли Уайтхоук окажется таким же заботливым и щедрым хозяином, какими были Эшборны.

И сама Эмилин, и ее братья и сестры с детства были знакомы со многими семьями в близлежащих деревнях и хуторах. Земля эта была дарована семье еще Вильгельмом Завоевателем[2]и уже несколько поколений баронов Эшборнов проявляли благородство, честность и широту натуры, управляя своими поместьями. Крестьяне охотно помогали на полях, на рынке — даже сейчас, когда налоги и штрафы, введенные королем Джоном, изрядно истощили казну Эшборнов. Лорд и его семья всегда расплачивались с работниками — будь то деньгами, продуктами или даже землей. Когда в результате интердикта[3] в Англии начали закрываться монастыри. Роже де Эшборн принял на себя благотворительные функции, раньше исполняемые монахами. А этой зимой уже Эмилин заботилась о том, чтобы старики и беднейшие семьи не голодали и не мерзли.

Девушка прекрасно понимала, что королевский указ изменит саму суть отношений между крестьянами и их лордом. Если Уоту удастся сохранить должность сенешаля замка, то традиционные обязательства останутся в силе, по крайней мере до тех пор, пока Уайтхоук не вмешается. Она задумалась, насколько далеко зашла жестокость графа. Возможно, он распространит свою ненависть и на членов семьи.

Медленно пройдя через двор, Эмилин подошла к конюшне, возле которой Уайтхоук беседовал о чем-то с несколькими воинами. Среди них стоял и Николас. Высокий и крепко сложенный, граф был весьма импозантен в своих блестящих черных доспехах, черном плаще, с развевающимися на ветру белыми волосами. Сын показывал на повозки, а отец что-то недовольно отвечал.

Когда девушка приблизилась, Уайтхоук резко повернулся и пристально и мрачно посмотрел на нее:

— Мне только что сказали, что до отъезда здесь необходимо еще многое сделать, миледи!

— Совершенно верно, милорд! — Эмилин с трудом могла вымолвить слово под этим ледяным взглядом. — Остались дела, которые требуют моего присутствия.

— В Эшборне больше не существует проблем, которые должны решать вы. Занимайтесь упаковкой своих вещей! — Он взглянул на нее — щеки его почему-то дрожали. — И, видит Бог, мы не повезем с собой никаких окон и стекол!

Выпрямившись, Эмилин глубоко вздохнула. Эти люди явно не имели опыта в переездах, иначе они понимали бы, что совсем не лишнее вынуть стекла, чтобы вставить их на новом месте. Чем сильнее сопротивлялись Уайтхоук и его сын, тем тверже стояла Эмилин на своем. Для нее важным было также и то, что упаковка стекол займет несколько часов, а это время ей как раз крайне необходимо.

— Я не хочу начинать свою семейную жизнь лишь с несколькими платьями, впопыхах засунутыми в сундук. Мне нужно белье, мебель и окна, принадлежащие еще моей матери. А детям нужны их вещи!

— Не потерплю в своем доме цветных церковных стекол! — прорычал Уайтхоук. Двое или трое из его солдат в испуге отошли в сторону.

Напряжение предыдущего вечера и сегодняшнего утра дало себя знать. Эмилин уже оказалась не в состоянии сдерживаться.

— Если я должна стать вашей женой, сэр, то придется вам взять и стекла, и все остальное, что я сочту нужным! — громко заявила она.

Николас Хоуквуд отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Девушка мельком взглянула на него, а потом снова повернулась к Уайтхоуку, возвышавшемуся рядом. Прищуренные голубые глаза казались ледяными точками на широком красном лице. В холодном взгляде сквозил неприкрытый гнев, и Эмилин с трудом подавила желание отойти в сторону.

В голосе графа звучала явная угроза:

— До тех пор, пока мы не добрались до моего замка и моей постели, вы можете поступать, как вам угодно! Ну а там уж мы решим, кто действительный хозяин положения!

Эмилин даже побледнела, осознав истинный смысл этих слов. А Уайтхоук обратился к Николасу:

— Мы не будем больше ждать эту несговорчивую особу! Я поеду с тобой. Выезжаем через полчаса! Николас коротко кивнул. Граф повернулся к Эмилин:

— Можете остаться здесь и продолжать набивать фургоны своим барахлом, сколько вашей душе угодно, но в течение недели вы обязаны покинуть замок. Хью де Шавен, капитан моей личной охраны, останется здесь, а потом будет сопровождать вас в Грэймер.

Пораженная, Эмилин не нашла, что ответить на это. Все ее усилия отложить отъезд ни к чему хорошему не привели. Дети поедут с Уайтхоуком, со свитой Николаев, но без нее. Заявив, что не успела собраться в дорогу, она, оказывается, дала Уайтхоуку возможность перехитрить себя.

— Неделя, миледи! Этого времени будет вполне достаточно даже для того, чтобы разобрать отхожие места и упаковать их, если вам это угодно! — Уайтхоук резко повернулся и стремительно пошел прочь.

Паника охватила девушку. Она рванулась вперед, чтобы догнать его, но дорогу преградил Хоуквуд. Эмилин невольно остановилась, и он схватил ее за плечи.

Прерывисто дыша, она пыталась вырваться:

— Господи, вы ведь действительно заберете у меня детей. Отпустите! Я должна с ним поговорить!

— Подождите, леди! Вряд ли вам стоит сражаться с таким драконом, как Уайтхоук! Послушайте меня! Будьте с ним осторожны! И запомните, что придется подчиняться всем его приказам!

Невольный всхлип вырвался из груди девушки, и она покрепче сжала губы: она ни за что не заплачет здесь, перед слугами и всеми этими незнакомыми людьми. И не превратится в беспомощное жалкое создание в руках этого человека. Гнев поддерживал ее.

— Будь проклят ваш отец, — процедила сквозь зубы Эмилин. Она попыталась вырваться, из крепко сжимавших ее плечи рук. — А вам, милорд, следовало бы иметь более высокое понятие о чести и не брать в заложники детей! Это достойно лишь труса!

— Миледи, я только выполняю приказ короля, — сдержанно ответил Николае. — Дети еще чрезвычайно малы. Я предпочел бы не обременять себя.

— Передайте королю, что я отказываюсь и от помолвки, и от вашей опеки! — Ее глаза горели лазурным огнем. — Клянусь Богом, что все равно заберу детей!

— Храбрая девочка! — пророкотал Хоуквуд. — Если вас посещают столь дерзкие мысли, старайтесь держать их при себе! — Он внезапно понизил голос до шепота: — Некоторые попадали в тюрьму, провинившись значительно меньше!

— Тюрьма не может стать мукой более страшной, чем те, которые испытывает сейчас моя семья! — Эмилин опять попыталась вырваться, но от резкого движения лишь прядь золотистых волос выбилась из ее косы. Вконец рассерженная, девушка рванулась еще сильнее и оказалась на свободе. Ничто не могло удержать ее.

— Как же тупы эти рыцари, если подчиняются самым нелепым приказам короля! — пробормотала Тибби.

Эмилин, подбежав, выхватила из ее рук Гарри и прижала к груди его теплое родное тельце. Изабель стояла рядом, и девушка одной рукой с нежностью гладила ее густые темные кудри.

— Иди, Тибби! — вздохнула она, — и собери свои вещи.

Тибби кивнула, смахнув слезу, и решительно направилась через двор, по пути не упуская ни малейшей возможности задеть посильнее кого-нибудь из воинов Уайтхоука. Она поднялась по ступеням замка и остановилась на высоком крыльце, громко и не стесняясь в выражениях оценивая происходящее. Кристиен только что вернулся из конюшни. Его каштановые локоны развевались на ветру, а голубые, словно сапфиры, глаза излучали неистребимую энергию. Гарри протянул пухлую ручонку и попытался ухватить брата за волосы.

2

Вильгельм Завоеватель — правил в 1066-1087 гг. Герцог Нормандский. Совершил последнее в истории успешное нападение на Англию. В 1066 году разбил английские войска в битве при Гастингсе. Норманны обосновались в Англии. Французский язык на три века стал языком английской знати. Юридическая и социальная структура государства также во многом копировала французские образцы.

3

Интердикт — отлучение от католической церкви.