Шестая свадьба - Дарси Эмма - Страница 22

—Важно, для меня — важно! — возразила она. — Выйти за тебя замуж — вовсе не предел моих желаний.

—Я вообще не понимаю, что движет тобой, — с какой-то яростью произнес Флетчер. — Я никогда не встречал женщин, даже отдаленно похожих на тебя. Но ты собираешься родить ребенка, и мы оба должны решить и сделать то, что лучше для нашего малыша. А прямо сейчас тебе лучше поесть. Давай, приступай!

Он не стал ждать, пока она выполнит команду, и отошел к окну. Но Тамми была уверена — вряд ли он любуется красотами. Его мозг наверняка пытается придумать оружие против ее упрямства.

Она потянулась к тосту. Рука дрожала. Она заставила себя съесть и выпить все, что Флетчер принес, чтобы восстановить силы. Стресс для ребенка вреден, надо беречь себя.

—Я закончила, — нетерпеливо произнесла она.

Он медленно повернулся. На его лице застыла напряженная маска, и девушка невольно обняла себя руками, как бы в попытке защититься.

—Я не позволю тебе выбросить меня из своей жизни, — мрачно объявил Флетчер. — Я — отец ребенка, и у меня есть юридические права!

—Я и не собиралась выбрасывать тебя, Флетчер, и полностью признаю твои права. Я всегда буду уважать их.

—Слова! — скривился он. — Я не соглашусь на меньшее, чем контракт, подписанный и скрепленной печатью.

Его твердое намерение облечь их отношения в юридическую форму вызывало у Тамми недоумение.

—Каким ты видишь свое участие в жизни нашего ребенка? — поинтересовалась она, желая знать, насколько глубоко в нём развилась отцовская ответственность.

—Я не позволю накладывать рамки на мое участие, — поднял он голос, — я должен находиться рядом, чтобы предотвратить то, что может произойти без меня!

Тамми покачала головой, не понимая его опасений.

—И что должно произойти? Обещаю, я стану любить нашего ребенка вне зависимости от того, будешь ты рядом или нет.

—Но ты не я, Тамалин, — с насмешкой возразил Флетчер. — А тот, кто не был рожден вундеркиндом, не сможет понять, каково это — быть таким.

Тамми с удивлением слушала его слова. Но, конечно, он действительно был вундеркиндом, чудо-ребенком, супермозгом в математике с раннего детства. Но ей ни разу не приходило в голову спроецировать это на ребенка в своем чреве.

—Я уверен, ты станешь любящей матерью, — продолжил он с сухой улыбкой. — Не можешь не стать. Но если бы было достаточно только любви... — он покачал головой. — Нет. Когда никто в твоей семье не понимает, что творится у тебя в голове и как работают твои мозги... Это одиночество убивает осознание того, что тебя любят.

Одиночество... Она помнила, Селин отзывалась о брате как о высокомерном поросенке, но никогда не задумывалась, что могло стоять за его надменностью. Сознательно ли Флетчер решил поселиться в своем собственном мире, или его врожденный талант вынудил его вести такую жизнь?

Она уставилась на него, будто впервые увидела. Он одинок, но иным, странным одиночеством, тем, которого Тамми никогда не ведала.

Флетчер ходил из угла в угол, как загнанный зверь, выговаривая то, что накопилось за много лет:

—Мои родители старались, как могли. Я знаю. Они совсем не виноваты. Я везде был не к месту, меня дразнили в школе потому, что я был «странный», меня презирали в университете за то, что я был самым молодым студентом и затмевал тех, кто старше. Я не виню родителей за то, что им было проще любить Селин. В ней нет ничего ненормального. А я был белой вороной, словно приемный. Никто в семье не знал, как со мной общаться.

Тамми сочувственно смотрела на него. А она-то думала, это ей приходилось туго... Да, родители не любили ее, но о ней с удовольствием заботились няни. Учителя в школе прекрасно к ней относились. Никогда не было проблем в общении со сверстниками, с коллегами.

—Хотя сейчас многие хотят со мной пообщаться, — цинично добавил Флетчер. — Международный успех и миллионы долларов меняют все.

—Но не для меня, — спокойно вставила Тамми.

Он резко остановился.

—Да, не для тебя, — подтвердил он. — Женщина, которую нельзя купить. Почему, Тамалин? Что делает тебя безучастной к материальному?

Если мы лучше поймем друг друга — это пойдет нам только на пользу. Понимание ведет к доверию.

—Все из-за моей матери. Она одержима погоней за богатыми мужчинами, помешана на том, чтобы урвать кусок пожирнее. Я видела, как это происходит... как мужчины покупают женщин... и выбрасывают, разглядев на горизонте другую красотку, — Тамми покачала головой. — Это путь к саморазрушению. Я не смогла бы уважать себя, если бы пошла таким путем. Я в состоянии позаботиться о себе. Мне не нужен для этого мужчина.

—Ты гордишься своей независимостью, и у тебя есть на то основания, — одобрительно заметил Флетчер. — Но ты не справишься со всем сама. Ты не представляешь, с чем тебе придется сталкиваться, если наш ребенок унаследует мои способности. Ты не состоишься как мать, если меня не будет рядом, чтобы поддержать тебя. Поверь, нашему ребенку нужен я, Тамалин.

Не состоишься как мать...

Тамми сжалась, словно от удара. Если у нее и была какая-то цель в жизни, так это стать лучшей матерью для своего ребенка. Хотя, выслушав воспоминания Флетчера, она уже не была уверена, что сможет сама справиться с тем, о чем понятия не имеет.

—Я хочу помочь, — Флетчер медленно подошел к Тамми, не отрывая от нее взгляда.

Ее сердце забилось. Ей так хотелось быть с ним. Но она считала брак результатом любви, а не следствием необходимости.

—А если ты разочаруешься, Флетчер? — нашлась она. — Наш ребенок может оказаться таким же обычным, как я.

—Ты не обычная, — усмехнулся он. — Очень даже необычная, — промурлыкал он, наполняя Тамми желанием.

—Не в том дело, — слабо сопротивлялась она, дрожа от переполняющих чувств.

Он просунул руку под покрывало и положил ее на живот Тамми.

—Все равно это будет мой ребенок, — мечтательно улыбнулся он.

И тот словно почувствовал его присутствие.

Тамми ощутила легкое движение. Флетчер, очевидно, тоже почувствовал его, потому что на лице его разлилось восторженное выражение.

—Мой ребенок, — с гордостью повторил он. — Дай мне посмотреть, дай мне почувствовать, — прерывисто прошептал он и быстрым движением стащил ее платье, нижнее белье, в одно мгновение разделся и сам. Она неосознанно подвинулась, пуская его к себе.

Позже она не могла понять, то ли он занимался с ней любовью, то ли благодарил за ребенка. В его действиях не было страсти, порывистости, только всепоглощающая нежность, которая расплавляла ее сердце, каждую косточку в ее теле и наполняла теплом.