Тебе назло (СИ) - Риз Екатерина - Страница 57

— Не надо делать из меня содержателя подпольного казино! У меня в подвале одноруких бандитов нет!

— И на этом тебе спасибо. — Я дыхание перевела, а потом решительно поинтересовалась. — Кто играет?

— Серьёзные люди.

— А несерьёзных мы не держим, — съязвила я. — Кажется, так папка говорил, когда его за жабры прихватили? Для этого ты клуб и купил, да? Перенял эстафету!

— Вася, ты не о том думаешь!

— О том. Мне, знаешь ли, абсолютно параллельно, кто первым Стасика за одно место прихватит: тот, кто ему за сведения платит или менты. Я о тебе, дурне, думаю.

— А я о брате думаю! Никто не докажет никакой игры. Таких людей, милая моя, на допросы не вызывают. А вот этому недоумку голову отшибут, как пить дать.

Я едва сдержалась, чтобы не сказать, что жду этого события не дождусь. Стасик давно нарывается. А уж если на наркоту подсел… То это только вопрос времени. Причём, недолгого.

— Тебе всё равно придётся папке рассказать. Долго тянуть не получится. Или чужую шею подставить.

Генка глянул на меня исподлобья, и я поняла, что этот вариант он обдумывал. Я с трудом подавила вздох.

— Если искать козла отпущения, то это чревато последствиями. Не факт, что Стасик проникнется твоей добротой и не ляпнет где-нибудь об этом.

— Знаю.

А мне вдруг в голову пришла гениальная идея.

— Надо Стасика изолировать.

Генка непонимающе посмотрел.

— Что?

— Изолировать. Увезти из города. В клинику положить. Пусть здоровье поправит. Или тебе всё равно, что брат пропадает?

— Ты же знаешь…

— Да знаю, — нетерпеливо отозвалась я. — Но из города его убрать надо. И посмотрим, что будет.

Завьялов хмыкнул, разглядывая меня, потом с подоконника поднялся.

— А матери я что скажу?

— Правду скажешь. Что её младшенький алкоголик и наркоман. И гения из него не фига не вышло.

— Не ругайся.

Я отвечать не стала, вынырнула из-под его руки и достала из буфета бутылку коньяка. Помню, папка ещё с собой её привозил, открыл, а выпил всего ничего. Я достала рюмку, и Завьялову дала. Тот удивился.

— Чего это ты, на ночь глядя?

— Не я, а ты. Пей и спать ложись, а то так и будешь всю ночь бродить.

Генка погладил голый живот, наблюдая, как я в рюмку коньяк наливаю, выпил без лишних разговоров, а я подумала и ещё ему налила. Пятьдесят грамм коньяка Завьялову, как слону дробина. А когда в постель легли, я на локте приподнялась, чёлку с Генкиного лба смахнула.

— Я сама узнаю про клинику, и всё устрою.

— Угу.

— Спишь?

Он меня вниз, на подушку потянул, в мой висок носом ткнулся, а сам под одеялом мою правую руку нащупал. Погладил по тыльной стороне ладони, пальцы мои перебирал. А затем вдруг сказал:

— Сходим завтра в ювелирный.

Я даже голову от подушки приподняла, настолько удивилась. И очень осторожно поинтересовалась:

— Что покупать будем?

Генка за моей спиной маетно вздохнул.

— Что хочешь, то и купим.

Зря он это сказал, прямо скажем.

11

Следующая неделя у меня выдалась тяжёлая. Генка уехал, мы перед этим немного поругались, а всё из-за того, что он совершенно не желал больше слушать никаких моих предостережений и советов. Ни про Стасика, ни про Свету. Всё сам! Он был раздражён, я тоже злилась, правда, это всё же не помешало нам посетить ювелирный салон, и я, не обращая внимания на выразительные взгляды Завьялова, выбрала себе кольцо, а вслух заметила, что совершенно не понимаю, почему он моим выбором удивлён. Думал, что я себе брошку в виде жука-скарабея куплю, что ли? Когда мужчина предлагает женщине вместе выбрать ювелирное украшение, женщине незамужней, у которой на этого мужчину определённые планы, она, естественно, выберет кольцо. Генка в ответ на мои слова фыркал, отворачивался, головой качал, но я-то знала, что всё это для отвода глаз. Мы ехали выбирать кольцо, и я его выбрала. С удовольствием и ему бы купила, обручальное, но в последний момент решила, что это будет слишком. Вместо этого Генку в машине поцеловала в благодарность, а потом руку вытянула, любуясь на сверкающий бриллиант на пальце. На любимого быстрый взгляд кинула, требуя от него поддержки, и Завьялов послушно кивнул. Он выглядел немного задумчивым, на губах ухмылка, видимо, пытался переварить ту сумму, которую пришлось за кольцо выложить. Да, с моей стороны это было сурово, зато теперь точно никуда не денется. После таких-то финансовых вложений… Я снова на кольцо посмотрела, а про себя усмехнулась. Первая семейная ценность. Это колечко может год кормить среднестатистическую российскую семью. Но на пальце смотрится гораздо лучше.

Когда дар речи к Завьялову вернулся, он заявил, что отвезёт меня на работу. Я спорить не стала, но несколько удивилась, когда Генка изъявил желание вместе со мной в офис подняться.

— Я всего раз здесь был.

— Я тебе всё покажу, — заверила я его с довольной улыбкой. А когда в лифте поднимались, я к Генке прижалась на минутку. — Не хочу, чтобы ты уезжал.

Он глаза на меня опустил, пару секунд в моё лицо вглядывался, а потом рукой меня обнял.

— Ты же сказала, что приедешь в выходные.

— Приеду, обязательно приеду. — Я лицо у него на груди спрятала. — Но ещё пять дней. Боюсь подумать, что ты за это время без меня натворить можешь.

— Вась!

— И с Цветочком поговори, слышишь? Даже если она будет глухой притворяться. С Цветочками, знаешь ли, такое бывает иногда.

Генка руку опустил и несильно шлёпнул меня пониже спины.

— Прекрати. Светка хорошая.

Я голову вскинула и на Завьялова посмотрела с возмущением.

— Что?!

Он мне в лицо рассмеялся, быстро поцеловал, а в следующий момент двери лифта открылись. Генка первым вышел, а я его сзади за футболку дёрнула. Он обернулся, посмотрел со значением, а потом руку мне протянул, якобы для того, чтобы выйти помочь.

За весь свой визит в московский офис, Завьялов, кажется, ни слова не сказал. Я ему офис показывала, рассказывала, как тут и что, чуть тише — о том, как тут всё будет, а он рядом со мной стоял, точнее, возвышался, над всеми и вся, руки в бока упёр и по сторонам поглядывал, с эдаким красноречивым прищуром. Сотрудники смотрели на него с подозрением, мимо шмыгали, как мышки, и только кивали в знак приветствия, торопясь убраться с моих и Генкиных глаз. Управляющий после визита Завьялова тоже заметно притих, и теперь лишь возмущённо таращился на меня, но спорить и противоречить уже не решался. Генка одним своим видом заставил всех присмиреть. Я была довольна, почти счастлива, и время от времени задавалась риторическим вопросом: вот как мне его не любить? Пришёл, и все мои проблемы руками развёл.

Но Генка уехал, и моё хорошее настроение вместе с ним. Уже на следующий день я не чувствовала себя такой уверенной и счастливой, да ещё Никита вернулся и позвонил мне сразу, видимо, кто-то рассказал ему, что я в Москве. Мне не очень хотелось с ним встречаться, я не знала, что ему сказать, но и тянуть, прятаться от него смысла не было. У меня на пальце обручальное кольцо, подаренное другим человеком, и продолжать обманывать Никиту неправильно.

Он позвонил, сказал, что приедет ко мне, и тон у него был совершенно обычный, весёлый и соскучившийся, а я предложила встретиться в ресторане, чем Никиту удивила. Точнее, удивился он в первый момент, потом видимо решил, что у меня дома пустой холодильник, что бывало частенько, надо признаться, и согласился. Сказал, что заедет вечером. Возражать я не стала, но очень постаралась собраться вовремя, даже чуть раньше, чтобы спуститься вниз, не давая Никите возможности подняться ко мне в квартиру. Оставаться с ним наедине мне не хотелось, и попросту было неудобно.

Разговор у нас вышел не то, чтобы тяжёлый, а скорее утомительный. Никита никак не понимал, почему я возвращаю ему кольцо, что случилось за время его отсутствия, что в наших отношениях вдруг перестало меня устраивать. Он брал меня за руку (хорошо хоть я догадалась Генкино кольцо снять), смотрел в глаза, а мне было дико стыдно. Я на самом деле чувствовала себя виноватой, но изменить уже ничего не могла. А вернувшись после домой, оказавшись в тишине и одиночестве, поняла, что мне просто необходимо позвонить домой. Признаться кому-нибудь, какой невероятно тяжёлый у меня сегодня был вечер. Хотелось не просто сообщить, что с Никитой меня ничего не связывает, а именно поговорить. Поэтому позвонила Нике, и мы проболтали с ней довольно долго, а уже после я позвонила Завьялову и сообщила ему радостную новость: отныне я вся его, от макушки до кончиков пальцев на ногах. Очень надеюсь, что он этому известию искренне порадовался. В трубку же лишь весело хмыкнул.