Шпион - Брэдли Селеста - Страница 56

– Я знаю, что вы думаете, миледи, но умоляю вас…

Голос Филиппы дрогнул, когда она вспомнила Робби, такого маленького, лежавшего на земле.

Клара подошла и обняла Филиппу, бросив полный упрека взгляд на леди Рейнз.

– Не волнуйтесь, Робби обеспечен самый лучший уход в Лондоне. У него сломана рука, а других повреждений, по-видимому, нет.

– По-видимому? – У Филиппы болезненно сжалось сердце. – Он что… он еще не пришел в себя? – Последние слова она почти прошептала.

Даже Агата, похоже, смягчилась.

– Дети очень гибкие, по крайней мере так сказал мне доктор Уэстфолл, – произнесла она. – Мальчик скоро очнется, я в этом уверена.

Филиппа закрыла глаза. Какое легкомыслие! Какая глупость!

– Я должна была заставить его влезть обратно в окно, – проговорила Филиппа.

Третья гостья рассмеялась. Филиппа, Клара и Агата взглянули на Роуз и увидели, что та, ладонью прикрыв рот, во все глаза смотрит на них.

– Извините, мисс. Но заставить молодого господина что-то сделать – это… это непросто.

Девушка пожала плечами. Филиппа заметила, что Роуз одета не так хорошо, как две «миледи», хотя вид у нее был вполне презентабельный. Она не была пухленькой красоткой, как Агата, и не обладала изяществом Клары. В общем, выглядела она весьма заурядно, если бы не большие карие глаза, обрамленные густыми ресницами.

Даже Агате пришлось согласиться с Роуз.

– Да уж… – произнесла она со вздохом. – Он становится настоящим Каннингтоном.

Филиппа кивнула. Они были очень добры к ней, и она не станет им возражать.

– Я бы хотела увидеть его, если мне будет дозволено.

– Ох, вы можете входить и выходить совершенно свободно, – заверила ее Клара. – Вы не пленница.

Она посмотрела на Агату, которая пожала плечами.

– Джеймс вряд ли позволит вам навестить своего сына.

Филиппа подняла голову.

– Джеймс называет Робби сыном?

Агата прищурилась с подозрением.

– Конечно. А почему бы и нет?

– Ну ладно, – пробормотала Филиппа. – Похвально, мистер Каннингтон.

Окинув себя взглядом, она двумя пальцами оттянула ворот рубашки.

– Думаю, больше не имеет смысла носить этот наряд. – Она вздохнула, подумав о том, как хорошо было бы надеть обычное платье. – Но не думаю, что у меня найдется какая-нибудь женская одежда.

Роуз шагнула вперед и стянула со спины знакомую сумку.

– Мистер Фишер забрал дневник. Он сказал, что вы не будете возражать.

Филиппа на мгновение прижала к себе запачканную сумку, в каждой складке ощущая присутствие отца. Внутри она обнаружила свое единственное невзрачное платьице, которое выглядело еще хуже, потому что больше недели смятое пролежало в тайнике, судя по запаху, вместе с мышами.

– Вот черт!

– Так не годится. – Клара приложила палец к ее губам. – Но ни одно из моих платьев вам не подойдет. Вы гораздо выше.

Агата покачала головой:

– И мои будут вам не впору. Вы гораздо стройнее.

Филиппа улыбнулась и бросила взгляд на Роуз:

– Может, вы поможете мне?

Роуз широко улыбнулась в ответ, в одно мгновение улыбка преобразила ее лицо, которое из обычного стало поразительным. Потом улыбка исчезла, и Роуз вновь смотрела на нее с серьезным видом, став такой же неприметной, как и раньше.

– Не думаю, мисс. Я бы с радостью, но, боюсь, все мои платья будут вам слишком коротки.

– Спасибо. Полагаю, я могла бы обратиться к Баттону… – Филиппа подняла глаза в тревоге. – Хотя нет! У него и так, наверное, неприятности из-за того, что он помог мне?

Агата подняла брови.

– Вряд ли они попытаются причинить ему неприятности. Баттон в моей армии, а не в их. Я лишь изредка позволяю им позаимствовать его у меня.

Клара кивнула.

– Не переживайте за Баттона, мисс Этуотер. Если леди Агата заупрямится, отступит даже принц-регент.

Филиппа бросила быстрый взгляд на выдающиеся достоинства Агаты и сразу же отвела глаза, подавив короткий смешок. Интересно, осознала ли Клара, как двусмысленно прозвучала ее реплика? Очевидно, Филиппа была не единственной, у кого возникла эта непочтительная мысль, поскольку она могла бы поклясться, что услышала, как Роуз издала приглушенный смешок.

Филиппа, сдержав смех, бросила на Роуз заговорщический взгляд, а Роуз в ответ одарила ее своей удивительной улыбкой. Вновь взглянув на свое жалкое дорожное платье, Филиппа вздохнула. Пожалуй, в брюках она будет выглядеть более прилично. Хотя Джеймса это мало волнует.

Агата с Роуз вышли, сказав, что пойдут справиться о здоровье Робби. Клара поспешила за ними.

– Съешьте ваш завтрак. По-моему, сегодня Курт превзошел самого себя.

Филиппа оделась и влажной теткой попыталась пригладить растрепавшиеся волосы. Затем приподняла крышку серебряного блюда с едой.

Божественно. Нектар и амброзия. На большом блюде лежал завтрак, достойный королевы. И нескольких ее фрейлин.

Филиппа уплетала за обе щеки, ведь накануне она вообще ничего не ела. К тому же она разучилась есть маленькими кусочками, как приличествует леди. Опустив голову, Филиппа заметила, что ноги у нее широко расставлены, и резко сдвинула их.

Черт побери! Она разучилась быть девушкой!

Глава 30

Весь день Джеймс сидел в шифровальной, не давая передышки ни себе, ни Фишеру, ни Филиппе. Сначала он поручил Филиппе расшифровку нескольких малозначимых сообщений и, лишь убедившись, что ей можно доверять, настоял на том, чтобы она начала работать с письмами Лавинии.

Филиппа потерла щеки и прижала ладони к глазам, стараясь унять неожиданную резь.

– Здесь ничего нет.

– Должно быть!

Выйдя из себя, Филиппа ударила ладонями по дубовой столешнице.

– Возможно, я не могу сравниться с отцом, но знаю достаточно, чтобы обнаружить систему, которая имеется в любом шифре. И если даже невозможно взломать код, то можно хотя бы установить тот факт, что сообщение действительно зашифровано.

Она схватила пачку листков и помахала ими.

– Это любовные письма леди Уинчелл, просто любовные письма – сентиментальные, скучные, откровенно непристойные. Шифра здесь нет.

Джеймс стиснул зубы.

– Здесь должен быть скрытый смысл! Иначе она не писала бы их так часто.

– Не знаю, Джеймс. Вам не приходило в голову, что она действительно любила? – Филиппа не скрывала раздражения. – Возможно, здесь есть скрытый смысл.

Джеймс подался вперед.

– Это может помочь нам доказать ее вину?

Филиппа подняла листок, испещренный затейливым почерком, и прищурилась.

– Все зависит от того, в чем вы хотите ее обвинить. По-моему, она самая подлая женщина, с которой мне когда-либо приходилось сталкиваться. – Филиппа покачала головой и протянула листок Джеймсу. – Что, к примеру, означает вот эта фраза?

Она ткнула пальцем в середину страницы Джеймс прочел и отвел глаза.

– Понятия не имею.

Он быстро сунул листок под другие, чувствуя, как пылает лицо. Речь в письме шла об особых развлечениях, о которых Джеймс не имел представления до знакомства с Лавинией. Ей нравились эти игры, и Джеймс весьма охотно участвовал в них, хотя так и не смог преодолеть стыд.

При воспоминании о ее гибельных чарах в животе у Джеймса возникла неприятная резь, и он представил себе Амилу. По сравнению с Лавинией полуобнаженная восточная танцовщица казалась свежей и нравственной.

Джеймс не раз вспоминал Амилу. Она так и осталась для него загадкой. Что заставило молодую женщину завлечь незнакомого мужчину в кладовую и принести ему в дар свою девственность? Однако Джеймс выбросил из головы мысли об Амиле. У него есть более важные дела.

– Джеймс!

Он поймал на себе взгляд изумрудно-зеленых глаз Филиппы.

– Да?

– Если уж я вынуждена читать эту непристойность, вы по крайней мере могли бы более внимательно относиться к моим вопросам.

– К каким именно?

– Почему вы так заинтересованы в письмах этой женщины? Чего вы можете добиться, анализируя подобную чепуху?